Стрекоза для покойника - Лесса Каури

Голос, неслышимый, мощный, глубокий, был знакомым. Только сейчас звучал не наяву, а в голове у Луки. Так говорил призрак Альберран то ли в яви, то ли в сне, привидевшемся девушке на кухне у Анфисы Павловны. Хорошо, что чашку в руки не брала еще – а то расплескала бы, услышав его! Брр…

– Темка… – нерешительно сказала Лука. – Спи!

– Чего? – Брат смотрел на телефоны, которые передавали друг другу информацию.

– Посмотри на меня, – бесцветным голосом повторила она.

В руках билось странное ощущение, словно некая сила натягивала кожу, пытаясь выбраться, жгла изнутри…

Артем поднял удивленные глаза, и тут через Луку, прямо через гортань мощным потоком прокатил властный приказ:

– СПИ!

Брат уронил голову на грудь, задышал размеренно и ровно.

«Молодец, дитя, – похвалила невидимая Альберран, – сядь рядом, придержи его, чтобы не упал… Положи руку ему на колено… Почувствуй плоть…»

«Это сделала я?» – подумала Лука, послушно придвигая к Темке стул. Со стороны казалось, будто они склонились над телефонами, что-то показывая друг другу.

«Ты, я лишь направила твою Силу… Что ты чувствуешь?»

Под рукой у Луки оказалась острая Темкина коленка. Вновь захлестнуло жалостью к брату. Вспомнилось, как подтаскивала его на руках к подоконнику – смотреть на улицу, когда он болел. А болел часто… Худенький, сопливый. Доверчиво прижимался к ней горячей спиной и сопел…

«Жалость прочь, – голос призрака замораживал, – у тебя есть ошибка, которую нужно исправить. Нельзя испытывать вину бесконечно – так делают те, кто ничего исправить не в состоянии! Да, с первого раза ты добьешься немногого! Но если поймешь, КАК мы это делаем, дальше сможешь сама…»

«Мы?» – переспросила Лука.

«Мы – те, для кого нет ограничений ни во времени, ни в пространстве, те, кто пребывает в этом мире с момента его зарождения и уходит лишь по собственной воле, устав от него. Мы – те, кто владеет всеми умениями Хранителей, а не одним, как остальные. Мы – Сестры Равновесия».

Услышанное было слишком неожиданно… страшно… непонятно. Зажмурившись, Лука сосредоточилась на ощущениях под ладонью. Она не видела кость, собранную из осколков и оттого похожую на мозаичную, не видела грубые шрамы в тех местах, где их не должно было быть, утолщения на месте сшивов сосудов – она их чувствовала. Живыми нитями, горячими и холодными потоками. И картина была неправильной! Молчаливое одобрение Альберран пугало не так сильно, как ее слова. Лука забывала о ней, выстраивая в сознании правильную картину. Она понятия не имела, откуда в ней познания об анатомии и физиологии, но знала точно, как должно быть, и действовала в соответствии со своим внутренним убеждением. Страшно болели пальцы… Или боль свила гнездо в висках и затылке?

«На первый раз достаточно, – прошелестел призрак. – Ты еще не можешь пропускать через себя Силы столько, чтобы исцелять сразу. Но в следующий раз уже обойдешься без посторонней помощи… Главное, ты почувствовала, как надо! Постарайся запомнить это ощущение, дитя, – ощущение правильного и неправильного! Это – альфа и омега нашего Дара, полученного от Вселенского цветка! А теперь – прощай…»

– Но?.. – позабыв о том, где находится, воскликнула Лука, однако призрак уже исчез, оставив множество неотвеченных вопросов.

– А? Чего? – встрепенулся Артем.

– Какао пей, – не терпящим возражения тоном приказала Лука и тоже вцепилась в свою чашку.

Ей нужно было несколько мгновений тишины, чтобы прийти в себя.

Брат поерзал, устраиваясь поудобнее, чуть согнул больную ногу… Покосился на нее с удивлением, будто на чужую конечность.

– Ты когда ко мне в гости придешь? – тихо радуясь переменам, спросила Лука.

«Магическое могущество без границ? Ощущение правильного и неправильного? Вселенский цветок?» Лучше поговорить о приятном!

– Да вот начну лучше ходить и дойду! Охота на кота твоего глянуть! Помнишь, как мамка нам всю плешь проела, когда мы щенка притащили?

– Хороший был щенок, – грустно вздохнула Лука, – глаза карие, пузь розовый…

– А как он мои носки съел? – возмутился брат. – Выел пятки по диаметру!

– А как…

Они с удовольствием предались воспоминаниям. Падающий на улице снег таял, едва долетал до асфальта, – зима не вступила целиком в свои права и баловалась осадками. В душе Луки тоже таял лед, вызванный воспоминанием о той злосчастной ночи. Все образуется! Постепенно все образуется!

Завибрировал лежащий на столе телефон. Лука протянула руку.

– Муня, привет! Прости, что не отвечала вчера… – торопливо заговорила она, чувствуя себя виноватой – после звонка Анфисе Павловне отключила телефон на хрен, чтобы ничто не помешало быть с Яром.

– Приезжай к нам, – голос подруги звучал как-то странно, – бросай все и приезжай!

– Что-то случилось?

Сердце ухнуло куда-то и забилось запертым в клетку зверьком.

– Убили Юлю Всеславскую. Приезжай…

Муня отключилась. Лука смотрела на телефон с таким ужасом, будто в ладони у нее свилась кольцом ядовитая змея.

Лука подняла взгляд на подругу. Муня бесцельно открывала и закрывала вкладки в ноуте.

– Я даже не представляю, каково Оле сейчас, – сказала вдруг она. – Они с Юлькой были одним целым: близнецы, медиумы. Это словно важной части себя лишиться: руки, ноги, сердца!..

– Как она сейчас?

– Спит. До этого билась в истерике. Пришлось вызвать «Скорую», делать уколы.

– Мунь, – Лука колебалась, спросить или нет, но отчего-то получить ответ казалось важным делом, а не простым любопытством, – а как Юлю убили?

– Задушили – так сказал ее отец. Она вчера задержалась на работе… В подъезде кто-то ждал.

– Там же консьержка!

– Консьержка уходит в восемь, а это случилось в половине десятого. Олька была дома. Вдруг вскрикнула и сознание потеряла… А потом выяснилось, что это в один и тот же момент произошло.

– Ужас! – искренне сказала Лука. – Кому Юля могла мешать? Или это маньяк был какой-то?

Муня раздраженно захлопнула крышку ноута.

– Не представляю, кому она могла дорогу перейти! Они с Олькой обе – абсолютно солнечные человечки…

Она запнулась и вдруг заплакала. До сих пор говорила о Юле как о живой. До сих пор не могла поверить!