Доверься мне - Мона Кастен

Не сводя взгляда с моего лица, Спенсер вошел в меня. Вопреки жгучему желанию, отражавшемуся в его глазах, двигался он очень медленно, почти осторожно. Он оказался большим, и потребовалась пара секунд, прежде чем я опять смогла дышать. Похоже, он читал и понимал малейшее движение моего тела, потому что, лишь когда я сделала новый вдох, проник глубже. Оказавшись во мне во всю длину, на мгновение Спенсер полностью замер. Прерывисто выдохнул. Попробовал немного пошевелиться и тихо рыкнул. Лицом он уткнулся в мою ключицу, лизнул изгиб шеи и прикусил кожу зубами. Автоматически я уперлась пятками в матрас и выгнула таз. Его член попал в особенную точку во мне, и я громко ахнула.

Все тело покалывало, на меня нахлынула сверхмощная волна энергии. Он делал мне так приятно. Так приятно.

– Я знал, – выдохнул Спенсер. Он оперся на одну руку и заглянул мне в глаза. А потом немного выдвинулся из меня, и мне сразу стало не хватать ощущения наполненности им.

– Что? – прошептала я, поглаживая руками его спину, пока не добралась до лопаток и впилась в них пальцами.

Спенсер опять проник в меня, на этот раз сильнее. Я застонала и запрокинула голову.

– Что это будет фантастически, – услышала я его слова. Он ненадолго припал губами к моей шее. – Ты и я.

Эта уверенность в его словах стала последней каплей. Я закинула на него одну ногу и притянула к себе за волосы. Мои губы поймали его стон, бедра подались навстречу его следующему толчку, впуская его еще глубже. Спенсер нашел размеренный ритм, и я двигалась вместе с ним, подстраиваясь под его движения.

Мои ладони бродили по его животу и груди, ногти вонзились в его руки. От этого прикосновения его мышцы вздрогнули, и он ударился в меня жестче.

Я хватала ртом воздух.

– Боже, Спенс.

Когда я простонала его имя, движения Спенсера ускорились, дыхание cбилось. Я извивалась под ним и целовала в шею.

До сих пор я понятия не имела, насколько этого желала. И осознала лишь сейчас. Я хотела Спенсера с такой силой, что становилось трудно дышать. Хоть он и был во мне и крепко сжимал в объятиях, этого оказалось совсем недостаточно.

Я вцепилась пальцами ему в спину в тот же момент, когда он укусил меня в плечо. У меня вырвался всхлип, а руки спустились ниже, к его ягодицам. Жадная и раскованная, я еще никогда не чувствовала себя так хорошо. Внутри нарастало нечто огромное.

Моя спина выгнулась. Грудь прижалась к телу Спенсера, и комнату наполнил его глубокий стон. Ритм стал быстрее, следующий поцелуй был влажным и без намека на сдержанность. Ощущение того, как он терял контроль, затмило все мои фантазии. Я обняла его еще крепче, когда мои мышцы сомкнулись вокруг него. Все вокруг меня растворилось, я сама растворилась, мир смыло безумием красок.

– Доун. Доун.

Спенсер произносил мое имя как молитву, но одновременно оно прозвучало как проклятие. Он вошел глубоко в меня и заглушил свой стон, зарывшись в мою шею. Я сжимала его крепко, очень крепко, когда по его телу пробежала дрожь. В последний раз его бедра ударились о мои, а потом он рухнул на меня, все еще держа мою голову в ладонях, путаясь пальцами в волосах. Я чувствовала его бешеное сердцебиение и не могла сообразить, где заканчивался его пульс и начинался мой. На самом деле я вообще больше ничего не соображала. Разум заволокло плотным туманом.

– Вау, – прошептала я. Мои пальцы продолжали гладить голую спину Спенсера, чертили наши имена на его покрытой по́том коже.

Он облокотился на локти и поднял голову. Щеки у него раскраснелись, а губы припухли. При этом выглядел он – если такое в принципе возможно – еще лучше, чем прежде.

– Нам надо было сделать это намного раньше, – заявил он, и уголки его губ растянулись в улыбке.

– Может, ты и прав. – Я нежно дотронулась до его нижней губы. А когда подняла взгляд, синева у него в глазах уже вновь потемнела.

– Может, мне просто остаться здесь, чтобы мы снова не потеряли столько времени, – хрипло зашептал он и слегка шевельнул бедрами.

Звук, который у меня вырвался, напоминал нечто среднее между смехом и стоном. Хотя мне ничего не хотелось больше, чем вновь обвить его ногами и притянуть к себе, я слабо толкнула его в грудь.

– Иди уже.

– Вернусь через секунду, – сказал он и встал. – Не двигайся с места. – Вот только уходить он даже не собирался. Вместо этого его взгляд скользил по моему обнаженному телу, пока мне опять не стало нестерпимо жарко. – Вот черт, – пробормотал он.

Я быстро накинула на себя одеяло и завернулась в него. Спенсер все еще смотрел на меня.

– Будь я Джеком, а ты Розой, сейчас я бы тебя нарисовал. Прямо так, – произнес он и поднял руку, расставив указательный и большой пальцы и прикрыв один глаз. – Но, к сожалению, в стиле ню я не особо талантлив. Много лет не рисовал ничего, кроме комиксов, и в итоге на картине ты окажешься в образе обнаженной супергероини.

– Иди снимай презерватив, Спенс.

Он снова опустил руку и рассмеялся. Этот искренний смех, от которого у меня по рукам пробежала приятная дрожь, а в животе запорхали бабочки. Кто бы мог подумать, что мы будем вести себя друг с другом так непринужденно.

Он развернулся, и мне открылся вид на его зад, пока Спенсер шел в ванную. Вскоре он вернулся, и я с радостью пустила его к себе под одеяло. Теперь мы лежали почти вплотную друг к другу. Голые, потные и живые.

– Этой ночью ты и правда меня осчастливила, – в какой-то момент произнес он.

– Если бы я только знала, что моя вагина на такое способна.

Он ухмыльнулся:

– У тебя шикарная вагина, но я вообще-то не об этом.

Я придвинулась чуть ближе к нему, чтобы чувствовать его тепло.

– Знаю.

– Спасибо. – Он поцеловал меня в лоб. – Спокойной ночи, малышка.

Последними словами он вернул меня к реальности.

Уже наступило раннее утро, когда я на цыпочках прокралась вниз и начала подбирать свои вещи. Руки дрожали, пока я натягивала кофту. Чувствовала я себя просто ужасно. Все органы завязались узлом, руки и ноги отяжелели и казались чужими.

Те моменты, которые мы сейчас разделили со Спенсером, были волшебны. Бесспорно.

Спокойной ночи, малышка.

Просто смешно, как трем словам удалось катапультировать меня обратно. Боль просачивалась сквозь кожу, изнутри и наружу. Одного взгляда на внутреннюю сторону бедер хватило, чтобы меня охватила мощная волна дурноты. Я настоящая идиотка, раз поверила, что когда-нибудь сумею оставить прошлое позади.

Спокойной ночи, малышка.

Почему? Почему он произнес именно те слова, которые каждый вечер говорил Нейт, перед тем как мы ложились спать? Почему поцеловал в лоб и сразу вернул меня в прошлое?