1971. Восхождение - Евгений Щепетнов

– Да ну тебя к черту! Не хочешь помогать – не помогай! – вызверился я, и шагнул к двери – Сам как-нибудь разберусь!

– Ни хрена ты не разберешься – холодно заявил Леонид – Сядь на место и не отсвечивай! Ясное дело, помогу – куда мне деваться? У меня другого выхода нет, как тебя вытаскивать – ты же сейчас ведущий писатель нашего издательства, можно сказать – локомотив! А закроют тебя – ты будешь не книжки свои толкать, а вагонетки на Колыме!

– Нет там вагонеток! Там лес рубят! – отходя от вспышки ярости, буркнул я.

– Для тебя найдут вагонетку! Персональную! С твоим фото на боку! – мстительно буркнул Махров, и уже теплея голосом до почти дружеского, добавил – Не ссы, прорвемся! Узнаю я, в какой стадии дело. Где надо – нажмем! Где нужно – подмажем! Никого ведь не убил? Нет? Вот и ладненько! А битые морды это нам не впервой…

Он засмеялся, будто что-то вспомнил, и тут же снова посерьезнел:

– Езжай, занимайся своими делами и готовься к поездке. Теперь тебе нормально съездить в Штаты и вернуться, и все будет хорошо. Все, вали отсюда! Подписывать бумаги я тебя позову! Ах да… доллары в дорогу получишь во Внешторгбанке, сходи в бухгалтерию, получи соответствующие бумаги. И не вздумай потратить в Союзе хоть один доллар! Это все для Америки!

– Ты американский шпиен! – злобно прошипел я – мы будем тебя немножко вешать и немножко стрелять! На Америку работаешь! Все доллары для нее, любимой!

– Иди, иди… хулиганье! – ухмыльнулся Махров – Твой дом – турьма!

На этой позитивной ноте мы и расстались, довольные друг другом. Я знаю – если что-то можно сделать, как-то можно мне помочь – Махров поможет. И не только потому, что мы с ним в дружеских отношениях. Просто чтобы сберечь источник золотых яиц. Тьфу! Опять эти яйца…

Чтобы получить пятьсот причитающихся мне баксов пришлось потратить полтора часа. Пока получил документы в бухгалтерии, пока доехал до банка, пока там выстоял в очереди – весь истомился. Вот не люблю я заниматься такими делами! Не просто не люблю – ненавижу! Бррр…

Из банка поехал к себе домой. Еще не успел подняться на этаж, как услышал вой циклевочной машинки и голоса рабочих. Процесс идет! Пришлось долго стучать в дверь, пока открыли – не слышно ведь. Высунулась женщина с «намордником»-респиратором на лице. Узнала меня, махнула кому-то рукой. Шум сразу стих, воцарилась тишина, а из квартиры ко мне вышла – судя по фигуре – Марина. Когда сняла такой же респиратор, как и на открывшей мне женщине, убедился – точно, Марина.

– О! Михаил Семенович! – радостно встретила она меня – заканчиваем, заканчиваем, еще пару-тройку дней, и все! Полы вот циклюем! Пришлось поднимать паркет и все промазывать, чистить – тараканья, просто толпы! Как бы и клопов не было! Так что работа идет! Хотите посмотреть? Только пыльно, перемажетесь…

Я все-таки прошел. Заглянул на кухню, в туалет – уже стояла новая сантехника, ванна сияла белизной (старая вся была в ржавых потеках), потолки ровные – вывели в ноль. Плиткой обложили – ровно, залюбуешься! Молодцы! Умеют работать! И на кухне порядок – плитка уложена, газовая плита стоит на месте, все, как положено.

– Что насчет финансирования? – спросил я Марину – добавить нужно?

– Если пару сотен дадите до полного расчета – не обидимся! – улыбнулась женщина – Если нет – переживем, в конце расплатитесь.

Мне понравился ее ответ, и я сунул три сотни. Работа делается, так что пусть берет. Хотел уйти, но Марина настояла, чтобы я взял расписку в получении, мол – деньги порядок любят. И это мне тоже понравилось – основательная работа, ничего не скажешь.

В машину садился уже в более позитивном настроении. С Махровым «перетер», дома ремонт идет – порядок в танковых войсках! Живем!

– Петр Семенович – в Дом творчества! Все, дела закончены. Хотя… давайте-ка заедем в «Березку»! На Сиреневый бульвар!

Из «Березки» я вышел с пакетом вещей и пакетом продуктов. Сервелат, конфеты в коробках, шампанское, и всякое такое прочее. А еще – платье для Ниночки. И не только платье… уж больно хорошо она выглядела в чулочках! И в кружевных трусиках. Похоже, на старости лет делаюсь фетишистом? Хе хе хе…

Еще – купил ей золотой кулончик с буквой «М» – ну так… на память. Не шибко дорогой. Хотел купить колечко, но девушка может понять этот подарок… не совсем так, как хотелось бы. Зачем подавать ей напрасные надежды? Жениться на ней я не собираюсь! Глупо выглядит мужик в возрасте рядом с молоденькой, похожей на школьницу девятого класса невестой. А Ниночка выглядела именно так – девчонка девчонкой, особенно, если не накрасится. Накрашенная – там уже не поймешь, от пятнадцати до тридцати, а вот без косметики – девчоночка-школьница, да и только! Ей молодого мужа надо, ровесника, или чуть постарше. А я… что – я? Она мне даже не в дочери, онаа почти во внучки годится!

Купил еще бутылку виски – Ниночка сказала, что никогда его не пробовала. Так-то фигня это самое виски, но честно сказать, мне больше нравится, чем водка. Все-таки деревом отдает, а не просто спиртовый раствор.

Еще решил по дороге заехать позвонить Зине – как она там? Из Дома творчества звонить не хотелось, дежурные постоянно подслушивают и мне неприятно, из своей квартиры тоже, рабочие слушают, да и заказывать надо разговор, ждать. Так что поеду на главпочтамт, оттуда поговорю.

Сказано – сделано. Разговор заказал, сижу, жду в деревянной кабинке, сквозь которую едва доносится шум в зале почтамта.

– Ало! Ало, Зина! Слышишь меня? Зина! – ору я в трубку, там что-то щелкает и голос Зины отвечает:

– Да, слушаю. Привет, Миша.

– Зина, как ты там? Как самочувствие?

– В порядке самочувствие. Все нормально.

Голос Зины спокойный, холодный, будто разговариваю с чужой. У меня даже сердце закололо – что-то не то! Что-то случилось?!

– Зин, квартиру заканчивают! Ремонт заканчивают! Ты готовишься к переезду?

Молчание. Потом негромкий голос Зины, негромкий, но тяжелый, будто вбивающий гвозди в крышку гроба молоток:

– Миша, я не приеду. Миша, нам нужно расстаться.

– Что?! – я опешил, а на лбу выступил холодный пот – как расстаться!? Почему расстаться?! Ты вообще – о чем?! У тебя что, с головой не в порядке?! От беременности?! Зина, ты чего несешь?!

– Миша, все кончено. Мы расстаемся! – голос холодный и звенящий, голос профессора, врача, преподавателя института медицины. Таким голосом наверное она объявляет студентам о «неуде» – пришло мне в голову.

– Я тебе не верю. Давай я приеду и все обсудим!

– Нет. Все решено. Мы расстаемся. Когда вернешься из Америки – заберешь машину. Я послежу, чтобы с ней ничего не случилось. И… все. Кончилась любовь! Прости, Миш, я не могу сейчас разговаривать. Мы остаемся друзьями. Если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь ко мне обратиться. И еще – родится ребенок – я не запрещу тебе с ним встречаться. Но никаких обязательств у тебя перед ним, передо мной нет. И да – я молчу, никому ни слова, это и так понятно. Все Миша, прощай. И… прости.