Триумф "попаданцев". Стать Бонапартом! - Александр Романов

В июле на рейд тулонской гавани явились англичане. И вовсю принялись предлагать горожанам свою помощь в борьбе с Парижем. Но тулонцы от предложения отказались.

И только в августе, когда всех остальных уже передавили, ни с того ни с сего вдруг впустили гордых бриттов в город, заделавшись, по сути, роялистами. То есть — если раньше разборки имели все признаки внутрипарламентского конфликта (одна партия против другой), то тут действия тулонцев однозначно уже подпадали под определение «контрреволюция». Спрашивается — какая муха их укусила?

Наиболее, пожалуй, интересное заключается в том, что в Тулоне расположена самая крупная военно-морская база Франции на Средиземном море и бритты именно туда и лезли. И просто так взять этот город англичане в других обстоятельствах не могли — одни береговые укрепления чего стоят… Но… Из двух командующих тулонской эскадрой адмиралов какую-то активность проявил только младший — контр-адмирал Сен-Жюльен де Шамбон. Он вполне решительно приказал готовиться к сражению и даже вывел в море флагман тулонского флота — линкор «Торговля Марселя» (блин, что за название?), по многим оценкам, лучший линейный корабль мира. Однако из остальных восемнадцати боевых кораблей к флагману присоединились сначала пять, потом еще семь. Причем сделано это было после долгих митингов экипажей и совещаний офицеров и уговоров их всех со стороны адмирала… Знакомая картина, верно? А когда уж они увидели, что к англичанам присоединился еще и испанский флот и против них выдвигается эскадра в тридцать с лишним вымпелов, то растеряли и те остатки «патриотизма», что у них еще имелись. Экипажи отказались сражаться. Революционные моряки промитинговали свою базу… Тоже, в общем, знакомо… Де Шамбону с горсткой оставшихся верными Республике людей удалось высадиться на берег и отправиться на соединение с Карто, но даже уничтожить флагманский линкор ему не дали: жаждали передать англичанам матчасть в полной сохранности… Ну, передали.

Вся эта бодяга тянулась до конца августа. Когда уже и Карто подошел и с ходу попытался взять город штурмом, но был отбит. Как раз в этой-то стычке и получил рану его артиллерийский офицер, на замену которому и прислали Наполеона.

Самое смешное, что «армия» Карто имела численность порядка шести тысяч человек и смехотворную артиллерию калибра четыре и восемь фунтов — чисто полевые пушки. Что, кстати, весьма конкретно говорит о том, с каким сопротивлением ему пришлось сталкиваться до сих пор — при подавлении мятежа в других городах. Кроме того, сам Карто был довольно своеобразным командующим… Во-первых, он был художник. В генералы его произвел революционный Конвент совершенно неизвестно за какие заслуги. Во-вторых, он отличался исключительной личной храбростью. И в-третьих, абсолютно ничего не смыслил в военном деле. Что, в общем, тоже характеризует противостоявших ему до той поры мятежников. Но здесь-то он столкнулся не с вооруженной толпой. А с настоящей армией. Четыре тысячи испанского десанта, две тысячи английских морских пехотинцев и полторы тысячи из числа тулонского гарнизона. Не считая всяких национальных гвардейцев… Да и губернатором города был назначен англичанин — генерал Гудалль, знакомый с военными действиями не понаслышке. В общем, республиканцы уперлись в хорошо организованную оборону. С фортами, прикрывающими город со всех сторон, и с флотом, беспрепятственно подвозящим все необходимое с моря. Пришлось начинать осаду. К чему республиканская армия оказалась абсолютно не готова. Правда, вскорости на подмогу подошла дивизия генерала Лапойпа — тоже численностью в шесть тысяч, но Лапойп не вошел в подчинение к Карто, а предпочел действовать самостоятельно, осаждая город с другой от Карто стороны. Стратеги… В общем, как было сказано в более позднее время: разгул демократии…

Собственно, с этим и столкнулся Бонапарт, появившись под Тулоном в начале октября. Из своего артиллерийского хозяйства он обнаружил только тринадцать разношерстных орудий, из которых лишь два были пригодными для осады мортирами, плохо обученных канониров и практически никакого артиллерийского парка. И в дополнение — полное непонимание со стороны командующего: на кой черт нам эти пушки? Карто предполагал взять город, просто лично возглавив штурмовую колонну. Личным примером, так сказать, воодушевить. Правда, так и не взял почему-то…

К счастью для Наполеона, вместе с ним под Тулон прибыл и упоминавшийся уже неоднократно Саличетти — назначенный «смотрящим от Конвента». Поэтому у нашего героя имелась крыша для того, чтобы действовать вопреки воле командующего. Чем он и не замедлил воспользоваться. Развернув бешеную деятельность, уже к середине ноября он имел осадный парк из пятидесяти трех орудий.

«Я послал, — написал он 14 октября военному министру Бушотту, — в Лион, в Бриансон и в Гренобль интеллигентного офицера, которого выписал из итальянской армии, чтобы раздобыть из этих городов все, что может принести нам какую-либо пользу.

Я испросил у итальянской армии разрешения прислать орудия, ненужные для защиты Антиба и Монако… Я достал в Марселе сотню лошадей.

Я выписал от Мартига восемь бронзовых пушек…

Я устроил парк, в котором изготовляется порох, шанцевые корзины, плетеные заграждения и фашины.

Я потребовал лошадей из всех департаментов, из всех округов и ото всех военных комиссаров от Ниццы до Баланса и Монпелье.

Я получаю из Марселя ежедневно по пяти тысяч мешков с землею и надеюсь, что скоро у меня будет нужное количество их…

Я принял меры к восстановлению литейного завода в Арденнах и надеюсь, что через неделю у меня будут уже картечь и ядра, а через недели две — и мортиры.

Я устроил оружейные мастерские, в которых исправляется оружие…

Гражданин министр! Вы не откажетесь признать хотя бы долю моих заслуг, если узнаете, что я один руковожу как осадным парком, так и военными действиями и арсеналом. Среди рабочих у меня нет ни одного даже унтер-офицера. В моем распоряжении всего пятьдесят канониров, среди которых много рекрутов».

И все это — буквально на пустом месте!

По отзывам свидетелей, он проявлял просто-таки нечеловеческую работоспособность — постоянно находился на позициях, руководил работами, а если требовалось все же отдохнуть, то просто ложился там, где был, прямо на землю, завернувшись в один только плащ, и засыпал на короткое время.

Но мало того! Он не просто занимался укомплектованием артиллерийского парка, а одновременно разрабатывал и план взятия города.

В том же письме от 14 октября Бушотту он изложил свои соображения:

«Гражданин министр, план взятия Тулона, который я представил генералам и комиссарам Конвента, единственно, по моему мнению, возможный. Если бы он с самого начала был приведен в исполнение, мы бы, вероятно, были теперь уже в Тулоне…

Выгнать врага из порта — первая цель всякой планомерной осады. Может быть, эта операция даст нам Тулон. Я коснусь обеих гипотез.

Чтобы овладеть гаванью, нужно взять прежде всего форт Эгилетт.

Овладев этим пунктом, необходимо бомбардировать Тулон из восьми или десяти мортир. Мы господствуем над возвышенностью Арен, не превышающей девятисот туазов, и можем подвинуться еще на восемьсот туазов, не переходя реки Нев. Одновременно с этим мы выдвинем две батареи против форта Мальбускэ и одну против Артиг. Тогда, быть может, враг, сочтя свое положение в гавани потерянным, будет бояться с минуты на минуту попасть в наши руки и решит отступить.