Полумесяц и крест - Руслан Ряфатевич Агишев

объекты, с маниакальным упорством составил подробнейшие досье на всех сотрудников.

Не успокоился Ринат и здесь. С трудом добываемые листы белой бумаги с катастрофической быстротой заполнялись сведениями о природных объектах, необычных традициях и обрядах, важных персонах и т. д. скоропись позволяла сжимать большие объем информации, экономя драгоценную бумагу. К примеру, фиксируя особенности традиций некоторых традиций народов Кавказа, Ринат писал примерно следующее: «Ислам здесь сильно своеобразен. Полон заблуждений, суеверий и магических практик. Встречаются крайне странные сочетания языческих практик и исламских обрядов. Верующие убеждены, что они исповедуют истинный ислам, в отличие от османов и персов. Последние думают наоборот. В большей части аулом Чечни и Дагестана адаты имеют гораздо большую силу, чем исламские предписания. К старейшинам прислушиваются охотнее, чем к муллам. Известны случаи, когда местные жители с бранью выгоняли своих мулл из сел».

Еще более выразительны были его записи о конкретных людях. «Главный полицмейстер Тифлиса — редкостная скотина, козел, каких свет не видывал. Законченный алкоголик. Мечтает умереть, утонув в дорогом вине. Сожительствует сразу с двумя девушками. Принуждает к этому же и третью, несовершеннолетнюю. Казнокрад редкостный. Таких еще нужно поискать. Берет, как дышит. Без дорого подарка к нему и на сивой козе не подъедешь. Зарубил много полезных для города начинаний. Такую гниду в колыбели давить надо было».

Наблюдения пополнялись с завидной регулярностью и скоростью, грозя вскоре превратиться в полноценную картотеку. Удивительным в этой связи было то, что он практически не прикладывал к самому процессу сбора сведений усилий. Все совершалось, словно само собой. Его мозг, подобно неутомимой машине, подмечал незначительные мелочи, обрывки разговоров, куски документов, разные намеки и т. д. Когда же он брал в руки перо и клал перед собой листок бумаги, то начиналось само действо. Все это волшебным образом соединялось и превращалось в краткие и точные заметки.

— Пусть послушает, что он тут настроил! Такого наворотили, что десятилетиями потом будут расхлебать, — бурчал он у себя в комнате, перебирая заметки. — Этот чиновник классический идиот, этот военный реальный извращенец, этот, вообще, целый гарем завел из несовершеннолетних девиц… И они еще удивляются, чего это простой люд их так не любит. Про Кавказ, вообще, говорить нечего! Они с гор сюда смотрят и задницу видят! Пусть задница в чистых кружевах и бархатных панталонах, но от этого она не перестает быть задницей!

Эти бесплотные умствования и тягостные размышления, от которых не было никакого толка, не могли продолжаться вечно. До приезда императора оставалось каких-то три дня, за которые нужно было успеть переделать уйму дел.

Удивить императора Ринат решил целой чередой необычных физических опытов, изюминкой которых должна была стать демонстрация работы генератора Теслы. Генератор молний великого серба, без всякого сомнения, снесен крышу у каждого зрителя. А кого, вообще, могло оставить равнодушным зрелище бьющих в пространстве серебристых молний⁈ Словно прирученные дикие звери они были совершенно безобидны для фокусника, что делало зрелище еще более удивительным.

Правда, покорпеть над изготовлением генератора Ринату пришлось основательно. Кузнец, которого ему порекомендовали, ни за какие деньги не хотел делать медную проволоку. У того просто глаза на лоб лезли, когда ему озвучили необходимый метраж в тридцать метров. Нельзя! Невозможно! Дикий труд! Работа тонкая, кропотливая, а сроки нереальные! Мол, лучше меня прямо в кузнице закопайте. Плюнув на этого кузнеца, Ринат пошел к ювелиру, который, напротив, за работу взялся. Правда, чуть за это с Рината последние порты не снял.

Естественно, генератор получился ни чета тем, что были у Николо Тесла в Нью-Йорке. Получились ненадежные уродцы, которые, дай Бог, проработают несколько десятков минут. Его аппарат выдавал молнии на метр или чуть длиннее. Однако, даже такие молнии смотрелись просто сногсшибательно. При первом испытании генератора дворник так впечатлялся увиденным, что сразу же побежал звать пожарную команду. Орал, как резанный: «Хосподин Инжинир адскую машинерию измыслил и сейчас весь город пожжет». Еле-еле его угомонили. Водкой больше часа отпаивали сердечного, пока он с ног не свалился с блаженной улыбкой на лице.

День приезда государя-императора наступил совершенно неожиданно, как это всегда случается с такими событиями. Почти как снег зимой или грязь в ненастье…

Город мгновенно встал на дыбы, как плохо объезженная лошадь. На кое-как мощенную булыжником площадь Тифлиса согнали громадную толпу празднично одетого люда. В передние ряды встали благородные господа во фраках и мундирах со своими женами и детками. Чуть позади них тянуло головы купеческое сословие во всей красе своих вычурных нарядов. За ними расположились немногочисленные ремесленники с семьями, разбавленные духовенством.

В один момент хор духовной семинарии совместно с военным оркестром нестройно затянули «Боже царя храни». Грозные слова величественно поплыли над площадью. С одной из прилегающих к площади улиц показались первые всадники, за которыми катилась императорская карета. Белые жеребцы Свиты месили густую черную грязь, с трудом вытаскивая копыта. Еле двигалась совершенно пустая карета, до самой крыши забрызганная грязью.

Копыта императорского жеребца коснулись первых камней брусчатки. Замерла тысячная толпа. Невысокая фигура в когда-то белоснежном мундире спрыгнула с коня и… изрыгнула ругательства.

— Болото, вашу мать! Грязь непролазная! — раздраженно проговорил Николай Первый, вытирая с лица грязь тончайшим батистовым платком. — В карете не проехать. Рассея…

Притихший было оркестр снова грянул старое. Картина маслом…

Пришедшего в отвратительное настроение императора не радовали ни приветливые речи встречающих, ни льстивые лица первых лиц города, ни марширующие с бравым видом пехотинцы. Оттаивать он начал лишь тогда, когда объявили… «занимательные физические опыты инженера Каримова из славного города Казани».

При виде первых опытов император даже привстал от удивления. Зрелище ему явно было в новинку, собственно, и остальным. Слышались возгласы удивления, восхищения.

— Как? Что это? Не может быть? Глядите, господа, глядите. Боже мой!

…Бенгальские огни сменились фараоновой змеей. На глазах восхищенных зрителей из кучи песка начала вылезать мерзкая голова из черной жижи.

После Ринат вызвал из императорской свиты несколько добровольцев для показа арифметических опытов. Узнав загаданные офицерами цифры, он тут же сорвал громогласные аплодисменты.

Кульминацией вечера стала демонстрация работы генератора Теслы, который был презентован, как «машина для получения молний». Едва Ринат несколько раз с силой крутанул ручку генератора, как между приемными электродами начали проскакивать первые искры. Постепенно голубоватые искры становились все длиннее и длиннее. Они ветвились, расширялись.

Он поставил руку между молниями. Зрители шумно вздохнули и поддались вперед.

Ринат наклонил голову под электроды генератора. Толпа вновь ахнула. Кто-то побледнел, кто-то позеленел. У них явно увиденное в голове не укладывалось. Как такое, вообще, возможно? Это же молнии, смертоносные молнии! От таких молний люди и животные сгорают заживо!.

— Это не волшебство, не магия, господа! Это наука, великая сила, которая до неузнаваемости меняет жизнь человека! — громко комментировал свои опыты Ринат. — Это, господа, заря нового мира! Это кровь нового мира…

Он крутанул ручку с десяток раз и встал между электродами. Сотни небольших молний мгновенно пронзили пространство вокруг его фигуры. Встали волосы дыбом. Металлические детали на его одежде окутались электрической дымкой. Отчетливо запахло озоном.

— На электричестве будут ходить корабли, летать аппараты тяжелее воздуха, плавать под водой пассажирские аппараты…

Вряд ли можно было представить себе более мистическое зрелище, чем разворачивающееся в этот момент.

На десерт в небо запустили больше сотни китайских фонариков. По знаку Рината специально нанятые люди из-за домов одновременно выпустили в воздух яркие фонарики под бумажными парашютами.

В ночном небе медленно плыли сотни и сотни светлячков, вызывая у гостей возгласы восхищения. Время от времени светлячки ярко вспыхивали и пропитанная селитрой бумага-парашют расцветала яркими огнями.

Когда все закончилось и, уставший как собака, Ринат опустился на стул, к нему кто-то подошел. Он повернулся. Позади стоял высоченный лейб-гвардеец и восторженно пожирал его глазами.

— Господин инженер, это было просто