Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение - Олег Романько

15 февраля 1942 года министр по делам оккупированных восточных областей Розенберг опубликовал Закон о новом аграрном порядке. Целью этого закона было установление новых правил землепользования. В Крыму же он имел, помимо всего прочего, следующие последствия: всем татарам, вступившим в добровольческие формирования, и их семьям стали давать по 2 га земли в полную собственность. Им предоставляли лучшие участки, не считаясь даже с тем, что они принадлежали крестьянам, которые не вступили в отряды самообороны. Подобные мероприятия были особенно распространены в Ак-Шеихском и Симферопольском районах[323].

Следует сказать, что оккупационные власти были не единственной инстанцией, которая занималась материальным обеспечением добровольцев и их семей. Выше мы уже видели, что в Симферопольском мусульманском комитете для этих целей имелся специальный отдел (руководитель – Т. Джемилев). На местах эти функции выполняли соответствующие отделы районных комитетов. Обычно их помощь семьям добровольцев заключалась: в сборе теплых вещей (например, в Алуште), предоставлении возможности бесплатно питаться в специальной столовой (например, в Евпатории) или выдаче пенсии в размере от 75 до 250 рублей. Последний вид помощи практиковался повсеместно. Практически каждая крымско-татарская семья, в которой имелся доброволец, могла рассчитывать на такое ежемесячное или единовременное пособие[324].

Невероятно, но факт: в условиях оккупации эти пособия выдавались бесперебойно! И даже после того, как Крым был уже полностью отрезан от оккупированной немцами территории, местным мусульманским комитетам продолжали поступать заявления от крымских татар с просьбой оказать помощь «материально, на том основании, что сын (или муж) служит добровольцем в германской армии». Обычно эта просьба удовлетворялась[325].

После завершения процесса организации и подготовки личный состав каждого крымско-татарского добровольческого формирования принимал присягу и отправлялся по месту несения службы. Вот что сообщала газета Azat Kirim об этом мероприятии в частях феодосийской «вспомогательной полиции порядка». В конце июля 1943 года «председатель Феодосийского татарского комитета г-н Хатипов и заведующий религиозным отделом комитета г-н Джемиль присутствовали на присяге татарских добровольцев. Татарские добровольцы присягали на Коране на верность фюреру и клялись в том, что до последней капли крови будут бороться вместе с германским народом против большевиков. После парада добровольцев татарский комитет устроил большое угощение для них. На банкете также присутствовали и немецкие офицеры. Председатель комитета выступил перед добровольцами и призвал их бороться с большевизмом до победного конца. Добровольцы встретили его выступление бурными аплодисментами»[326].

Иногда присяга и подобные ей мероприятия (награждение добровольцев, повышение в звании и назначение на новую должность) были растянуты во времени: первые, наиболее подготовленные добровольцы начинали присягать, скажем, за два месяца до остальных. Присяга же этих, вступавших в часть позже, приурочивалась к торжественным датам Третьего рейха, например ко дню рождения Гитлера. О том, каким образом это происходило в 147-м симферопольском батальоне Schuma, дает представление серия заметок все в той же газете Azat Kirim. Первая из них, озаглавленная «Симферопольские татарские добровольцы», была опубликована 20 февраля 1943 года. Из нее читатель узнавал, что за два дня до этого «на верность фюреру присягнул батальон татарских добровольцев. Торжество присяги закончилось троекратным «Хайль Гитлер»[327].

Следующая заметка, озаглавленная «Среди наших добровольческих войск», появилась несколько позднее – 28 апреля 1943 года. «20 апреля, – пишет ее автор, – день рождения Фюрера великого германского народа, Его Превосходительства Адольфа Гитлера, прошел в батальонах татарских добровольцев весело, радостно и торжественно. Некоторым солдатам за борьбу с партизанами были вручены награды. Из руководства батальона четыре человека были выдвинуты на должность командиров рот, четыре солдата – на должность заместителей командиров рот, а г-н А. Карабаш назначен начальником штаба батальона»[328].

Следует сказать, что это мероприятие существенно отличалось от предыдущего: в заключение торжества председатель Симферопольского мусульманского комитета вручил командиру батальона голубое татарское знамя («кок-байрак») с национальным символом – золотой «тамгой» ханов Гиреев. Справедливости ради следует сказать, что это происходило не всегда и зависело от желания местных немецких начальников[329].

Система боевого применения крымско-татарских добровольческих формирований была обусловлена целями и задачами их организации, а также характером подготовки. В целом, как мы видели выше, в крымский период были созданы только два их типа:

1. Различные части местной вспомогательной полиции и

2. Подразделения «добровольных помощников» или «хиви». Рассмотрим принципы и методы боевого применения каждого из этих двух типов.

При создании формирований вспомогательной полиции немцы обычно преследовали двоякую цель: увеличение сил для охраны общественного порядка и высвобождение частей вермахта или немецкой полиции для их использования на более важном участке фронта.

Одной из главных задач любого оккупационного режима является умиротворение подведомственной территории. Тем более если это такая территория, как Крым, который даже после окончания здесь активных боевых действий являлся, по сути, ближним тылом немецких армий, наступающих на Сталинград и Кавказ. Другим важным с военной точки зрения фактором следует признать партизанское движение. Оно, конечно, не приобрело здесь таких масштабов, как, например, в Белоруссии или Брянских лесах. Но и не считать его для себя реальной угрозой немцы не могли. Дело в том, что все районы дислокации советских партизан находились в непосредственной близости от населенных пунктов и важных коммуникаций Крымского полуострова. Да и «большая земля», с которой они получали помощь, была совсем близко. Поэтому неудивительно, что целью всех усилий немецкой оккупационной администрации по созданию местной вспомогательной полиции была именно борьба с партизанским движением. Главными же задачами вспомогательной полиции следует назвать оперативные и охранные мероприятия.

В принципе все части «неорганизованной» самообороны первого периода истории крымско-татарских добровольческих формирований создавались для охранных целей: как правило, их личный состав должен был защищать свои деревни от нападений небольших групп партизан. К более серьезным мероприятиям (самостоятельный поиск партизанских отрядов и даже совместное с немцами прочесывание местности) они не допускались. Для этого у «самооборонцев» не было ни сил, ни средств, ни соответствующей подготовки. Наконец, недоверие немецкого командования к членам этих отрядов также затрудняло их боевое применение с более широкими задачами.