Скользящий странник - Олег Рой

Она писала самую лучшую свою книгу – в этом не было сомнения. Герои были совсем не типичны для Алисы Белкиной: не томные дамы в поисках идеальных мужчин, «похожих на летний день, который хочется испить до дна» (недавно наткнувшись на эту цитату, она едва не умерла со стыда – неужели она так писала?), а самые обычные, негламурные обитатели земли, и говорили они обычным человеческим языком, простым и понятным. Одним из героев был художник Антон, он переживал непростые времена, но рядом с ним была преданная и любящая жена Алина. Алина впервые писала о себе и не боялась того, что жизнь услышит и воплотит ее фантазии.

Пожалуй, можно сказать, что впервые в жизни Алина Белкина была безоглядно счастлива и как никогда уверена в себе. Она – не кукла Барби, тупо мечтающая о феерической свадьбе с красавцем Кеном, лишь бы утереть нос подружкам, она – реальная женщина, сильная и умелая, совершенно необходимая близким людям, любящая – да-да, теперь она в этом не сомневалась. А что-то подсказывало ей – и любимая.

…Поэтому когда ей позвонил Алексей, она не сразу поняла – кто это такой и к чему этот звонок из прошлой жизни. И только в этот момент вспомнила, что Георг – ее Георг, без мысли о котором она не могла прожить и дня! – не звонил ей вот уже две недели. Как в воду канул.

– Алина, здравствуйте! – ей показалось, что голос собеседника дрожит от волнения. – Алина, я кое-что узнал о вашем Георге… Специально узнал, через хороших знакомых, не буду скрывать. Понимаете, у него большие проблемы с законом. Причем здесь, в России. Очень большие. Возможно, в вашем лице он хотел получить поддержку преданной женщины, к тому же со связями в определенных кругах, и…

– Спасибо, Алексей! – перебила его Алина. – Я вам очень, очень признательна! Но это все совершенно не важно!

– А свадьба? – ошарашенно произнес Алекс.

– Свадьба? Потом… возможно. Но это тоже совершенно не важно!

– А что важно-то? – почти закричал Алексей.

– Важно то, что я была плохим юристом и плохим писателем. И едва по глупости не стала плохой женой. Но я все исправлю! Да, послушайте, Алекс, у вас нет хороших знакомых среди галерейщиков или арт-промоутеров? Мне очень надо!

В три часа ночи Маша проснулась от разрывающей тишину трели мобильника. Сначала она даже испугалась: кто бы это мог звонить ей в такое время? Не случилось ли чего-то, не дай Бог, с мамой или папой? Но увидев на экране надпись «Марина», Маша лишь недовольно чертыхнулась, зажгла настольную лампу и заспанным голосом ответила:

– Да, Марин, что случилось?

К ее удивлению, голос сестры звучал в трубке настолько бодро, словно на дворе была не глубокая ночь, а самый что ни на есть день.

– Машка, привет! Значит, так, слушай сюда. Завтра, а точнее, считай, уже сегодня жду тебя у себя, и желательно пораньше. Часов в одиннадцать. А то у меня тут такой срач… А ты уже дней пять как здесь не убиралась.

Маша мгновенно проснулась от такой самонадеянной беспардонности.

– Слушай, а ты не хочешь для начала извиниться за то, что разбудила меня посреди ночи и все такое?

– Я тебя разбудила? – беспечно переспросила Марина, как будто даже искренне удивившись. – Ой, ну тогда извини. Просто у нас тут так весело было, я даже на часы не смотрела! Так ты сможешь завтра подъехать?

– Конечно, приеду, куда же я денусь, – пробурчала Маша. И тут же добавила: – Но только не раньше трех.

– А чего так поздно? – капризно протянула сестра.

– У нас с утра первая репетиция дипломного спектакля.

В глубине души Маша надеялась, что эти слова хоть как-то заинтересуют сестру. Все-таки она сама актриса и понимает всю важность такого события, как дипломный спектакль. Да просто из любопытства могла бы спросить, какую пьесу они ставят и что за роль у Машки. Но Марина лишь пробурчала:

– Ну ладно. В три так в три. Так и быть, мой бардак тебя подождет. – Она хихикнула, точно сказала что-то очень смешное. – Уберешься, приготовишь пожрать чего-нибудь. Вечером у меня опять будут гости, так что купи сыру, фруктов, вина хорошего пару бутылок, остальное пусть они с собой приносят… Что-то еще мне было от тебя нужно… Ах да, план моих съемок в сериале. Его нужно отксерить, лучше в двух экземплярах. Найдешь, он где-то в гостиной валяется. Ну а деньги на еду и твой гонорар, как обычно, я оставлю в спальне на тумбочке. Ну все, чмоки-чмоки, сестренка!

– Пока, – сухо ответила Маша и нажала кнопку отбоя.

«Как же ты меня достала, сестренка!» – пробурчала она в темноту и, плюхнувшись обратно на подушку, щелкнула выключателем ночника. Но снова уснуть удалось уже только под утро…

Марина и Маша были родными сестрами, погодками. Почему-то считается, что дети с небольшой разницей в возрасте, да еще одного пола, растут в семье дружно, как близнецы – неразлейвода и горой друг за друга. Но на самом деле все обстоит совсем иначе. Случается, даже близнецы недолюбливают друг дружку, а уж погодки – те и подавно.

Когда старшие Винецкие, Ирина и Михаил, родители девочек, поженились, обоим уже было хорошо за тридцать. Оба на тот момент были состоявшимися личностями. Оба давно пережили заблуждения молодости и были настроены на счастливую семейную жизнь. И когда на свет появился первенец – здоровенькая крепкая девочка, Винецкие были на седьмом небе от счастья. Малышку назвали Мариной – в честь Цветаевой, любимой поэтессы Ирины.

Кто создан из камня, кто создан из глины, —

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя – Марина,

Я – бренная пена морская, —

повторяла вместо колыбельной Ирина, укачивая младенца.

Оба родителя души не чаяли в новорожденной дочке. Они посвящали ей все свое время, покупали все самое лучшее, днем не спускали с рук, а ночами не спали, прислушиваясь к тому, как Мариночка дышит, и готовые вскочить по малейшему ее писку. Плач ребенка становился настоящей семейной драмой, а малейшие недомогания, вроде насморка или расстройства желудка, – целой трагедией. Чуть ли не каждую неделю девочку фотографировали, вклеивали снимки в альбомы и скрупулезно фиксировали, как малышка растет и хорошеет. Словом, в семье Винецких белый свет сошелся клином на Мариночке… как вдруг случилось непредвиденное. Меньше чем через полгода после рождения старшей дочки Ирина узнала, что снова беременна.

В первый момент это известие даже вызвало неудовольствие. Ведь появление второго ребенка неминуемо означало, что Мариночке будет меньше доставаться заботы и внимания, волей-неволей придется отбирать что-то у нее и делить на двоих детей… Ирина даже думала избавиться от ребенка, но Михаил не поддержал ее в этом. «Раз получилось, значит, так надо, – уверял он жену. – Опять же, Мариночке будет веселее расти не одной, а с братиком или сестричкой». Так и появилась на свет Маша – исключительно для компании старшей сестре.