Право на девочку. Том 1 - Марина Кистяева

В горле образовалась неприятная горечь. И снова какая-то иррациональная обида зашевелилась в груди. Лида прикрыла глаза и приказала себе расслабиться. Когда мышцы не напряжены, проще. Она изучала в своё время технику анального секса, готовилась.

Мирон, встав коленями на матрас, приблизился к ней. Навис. Его дыхание снова прошлось по её позвоночнику, вызывая легкое смятение.

– Ничего не бойся.

Мужчина дотронулся рукой до её ягодиц, развел их, а потом на кожу Лиды полилась прохладная смазка, которую Мирон сразу же начал размазывать в тугое колечко. Вошел одним пальцем, толкнулся. Снова толкнулся, задев чувствительные места.

Лида лежала и не замечала, как не дышит. Она отчаянно прислушивалась к себе. Боли не было. Было… странно. Непривычно.

Остро.

Она вздрогнула, когда Мирон снова поцеловал её между лопаток. Провел языком по позвоночнику. Скользнул ещё одним пальцем внутрь, распирая её.

– Ты моя красивая девочка… Моя сладкая… Вот так… раскройся для меня… Давай на бочок, вот, отлично.

Он сам её перевернул и мгновенно оказался за спиной.

Тело к телу.

Кожа к коже.

У Лиды, казалось, все волоски вздыбились от нервного ожидания. Она ничего не говорила. Жмурилась и тотчас распахивала глаза. И ждала.

Скиф был повсюду. Он просунул руку под её тело, уложив Лиду к себе на локоть. Брал над ней полный контроль. Обволакивал своим телом, заключал в кокон. Лишал малейшего шанса избежать с ним контакта.

И целовал снова и снова.

А также разминал пальцами, уже толкаясь внутрь двумя. Лида старалась принять его, старалась подстроиться.

И всё равно…

– Расслабься, я вхожу, – рваное предупреждение прозвучало прежде, чем пальцы руки, на которой она лежала, жестко захватили подбородок Лиды и направили его в сторону жаждущих губ Мирона.

Он поцеловал её. И толкнулся.

Он входил плавно. Осторожно. Но его член – это не пальцы. Он распирал, давил. Подавлял.

Лида ахнула.

– Мирон, – она не заметила, как в её голосе засквозил страх. Всё тело покрылось липкой холодной испариной.

– Всё, всё, моя хорошая. Вот так… Давай, пусти меня. Во-от… Умничка. Всё, я в тебе. Всё…

Лида захныкала, не в силах утерпеть. Её снова поцеловали. Куда более жадно, требовательно. С языком, с зубами, которыми Мирон захватил нижнюю губу, прикусив едва ли не до крови. Втянув в себя.

И лишь тогда он подался назад, чтобы в следующую секунду снова войти полностью. Холодная испарина на коже девушки сменилась огненной. Ей было очень остро. Непривычно. Немного больно.

Кожа Мирона тоже пылала. Лида чувствовала…

Он двигался неспешно, не травмируя её. Она это понимала, подаваясь ему навстречу. Господи, какой же он огромный. Не большой. Огромный! Он разорвет её сейчас! Или нет?.. Кажется, нет. Но почему тогда она его так чувствует? Каждое неспешное проникновение, каждую жилку! Головку.

Всего.

Лида задыхалась. Воздуха в груди катастрофически не хватало, а Мирон не собирался её отпускать. Он глухо стонал, посылая себя вперед, забирая её без остатка себе. Его руки сильнее сжали Лиду. Её грудь, сосок. Прошлись по животу, дотронулись до лона. Найдя клитор, остановились.

Мирон держал её крепко. Дышал ей на плечо, лицо. И целовал. Касался.

– Моя… Моя красивая…

У Лиды в голове образовался туман. Тело обмякло, полностью подчинившись действиям Мирона. Его пальцы интенсивнее затеребили клитор, задевая складочки. Лида вскрикнула. Глухо, надрывно. Потом ещё и ещё. Не понимая, что происходит. Не осознавая, что с ней. Её тело пылало. Изнутри, снаружи. По-прежнему было очень остро. Растягивающе. Больно.

И… сладко. Вкусно. От того, что он брал её. Присваивал. От того, что она полностью его. Беззащитная. Ранимая. Распутная.

Его.

Оргазм накрыл Лиду внезапно. Закружил внизу живота и лавиной обрушился вниз, вынуждая девушку податься назад, плотнее прижимаясь к Мирону. Тот усилил давление на клитор, сжал рукой сосок. Лида не выдержала, закричала, всхлипывая. Лишь тогда Мирон задвигался быстрее, подводя и себя к оргазму.

Кончал он так же бурно, удерживая Лиду плотно к себе. Не пуская ни на йоту. Не позволил отодвинуться и потом.

Лида лежала, боясь шелохнуться. Он всё ещё в ней. Там. Осознание происшедшего медленно проникало в сознание. Она кончила от анального секса. Кончила так, как не кончала ни разу. Это было иначе, по-другому.

Мирон, ещё не отдышавшись, прикоснулся губами к шее Лиды.

– Печет?

– Немного.

– Ты… – начал он говорить, но замолчал, решив, видимо, ничего не говорить.

Лида не спросила, не задала вопроса. Прикрыла глаза, обмякнув в её руках.

Он её не отпустил и через минуту, когда окончательно восстановил дыхание.

Улыбка Лиды завораживала.

Наверное, она впервые за дни пребывания с Мироном улыбалась от души, искренне. И он, как идиот, ловил себя на том, что не может не любоваться ей.

Они расположились на веранде. Мангал поставили рядом, на залитой бетоном площадке. Можно, конечно, было и во дворе, где он изначально и стоял, но тогда бы Мирон не видел Лиду. Той пришлось остаться в доме.

А он не желал выпускать её из виду.

Девушка, кстати, с готовностью поддержала инициативу устроить небольшие посиделки на свежем воздухе.

– Если одеться потеплее, то будет отлично! – с энтузиазмом начала она и тут же потухла. – А у меня ничего и нет такого…

– Что-нибудь придумаем, – сказал Мирон, жадно рассматривая счастливую Лиду.

Размороженную, он бы так сказал.

Сегодня она была другой. Вернее, стала такой, как только речь зашла о посиделках и шашлыках.

– Я целую вечность не ела шашлыков, приготовленных на мангале, – порывисто призналась она.

После этого вопрос о том, чем им заняться сегодняшним днем, не стоял.

Лидина одежда для долгого нахождения на свежем воздухе не подходила. И смех, и грех. Мирон знал, почему она так оделась. Красиво, элегантно. Сексуально. И, конечно, девочка и предположить не могла, что ей придется сидеть у костра.

Пришлось заказывать экспресс-доставку. Архай даже выехал встречать курьера. Ночью прошел снег с дождем, мало ли на какой машине выехал курьер. Ещё застрянет.

– Мирон, можно вопрос? – Лида крутилась вокруг него на кухне, откровенно мешая и соблазняя одним своим присутствием. Скифский был сыт. Неожиданно. Утром он не стал изменять себе – взял Лиду полусонную. Она что-то бормотала, но с готовностью приняла его.