Нет дыма без огня - Сандра Браун

— Видимо, Леонарды так не считают, раз они возбудили против вас судебное дело о преступной небрежности.

Лара давно научилась скрывать свои чувства, когда на нее обрушивалась лавина щекотливых личных вопросов и словесных атак, иначе бы она не выдержала подобного удара. Она с невозмутимым спокойствием смотрела на репортера, хотя внутри у нее все кипело. Ее лицо словно окаменело, и Лара с трудом шевелила губами, выговаривая слова.

— Я приняла самые решительные меры, чтобы спасти жизнь Летти Леонард. Ее родителям все хорошо известно. Я ничего не знаю о возбуждении судебного дела. Это все, что я могу вам сказать.

Свора ищеек не удовлетворилась ее ответами. И когда она отъезжала, репортеры по-прежнему держали врача под прицелом фотокамер, совали в окно микрофоны, выкрикивая глубоко ранившие ее оскорбительные вопросы. Она вцепилась в руль влажными от пота руками и смотрела прямо перед собой, не обращая внимания на любопытные взгляды из толпы.

Утро было теплым и немного душным, но она не ощущала жары, пока репортеры своими вопросами не вернули ее в ужасное прошлое. Теперь ее платье прилипло к телу, в висках стучало, а сердце колотилось, разрывая грудь. К горлу подступила тошнота.

Что же могло вызвать такое внимание прессы? Ее переезд в Иден-Пасс прошел незамеченным, и более года она прожила здесь в сравнительном покое. В мире рождались новые скандалы и возникали новые сенсации; новые грешники, еще более грешные, чем она, были пойманы на месте преступления. История Лары Портер и сенатора Такетта давным-давно была похоронена на кладбище мертвых новостей.

Но только до сегодняшнего утра. Смерть Летти Леонард вернула ее к жизни. Снова перед публикой предстала печально известная Лара Портер.

Первоначально несчастный случай с Летти Леонард, пусть очень необыкновенное происшествие, не освещался ни прессой, ни телевидением в масштабах страны или штата, а только местными журналистами. Конечно, имя Лары Маллори значилось в истории болезни Летти, но вряд ли кто мог связать врача из Иден-Пасс с Ларой Портер, любовницей сенатора Кларка Такетта. Для этого надо обладать особой проницательностью.

К ее великой радости, в последующих сообщениях об операции и улучшении состояния Лепи Лара вообще не упоминалась. Чем меньше она получала рекламы, тем лучше для нее. Она хотела, чтобы ее имя вообще никогда больше не появилось на страницах газет. Но теперь оно обязательно появится, а рядом с ним клеймящие слова «преступная небрежность».

На протяжении всей истории с Кларком, во время событий в Монтесангре профессиональная компетентность Лары никогда не ставилась под сомнение. Ее репутация опытного врача выдержала нападки на ее нравственность. Она дорожила последним, что осталось от доброго имени Лары Маллори.

Теперь, если Леонарды только заикнутся о том, что хотят начать дело, вся ее профессиональная деятельность окажется под микроскопом, будет вскрыта и препарирована, как ранее была обнажена и выставлена напоказ ее личная жизнь. Ясно, что они не обнаружат никаких изобличающих фактов, но дело будет сделано. Сам процесс проверки заставит всю прессу заговорить о Ларе. Для широкой публики нет разницы между понятиями «подозреваемый» и «виновный».

Вновь ее имя будут трепать повсюду. Ее и без того хромающей врачебной практике, единственному, что еще у нее оставалось, будет нанесен смертельный удар, от которого ей уже не оправиться.

Кто-то определенно сообщил прессе, что доктор Маллори, оказавшая Летти Леонард первую помощь, есть не кто иная, как бесчестная Лара Портер.

Как она и опасалась, у ее дома выстроились машины и автобусы телевизионных компаний и газетных агентств, о чем свидетельствовали надписи на них. Как только она въехала во двор, ее атаковала куча репортеров. Лара пробилась через толпу и вошла в дом через заднюю дверь, которую Нэнси открыла при ее приближении.

— Объясните, что все это значит? — потребовала она, захлопывая за Ларой дверь.

— Ходят слухи, что Леонарды возбудили против меня судебное дело о преступной небрежности.

— Они что — не в своем уме?

— Не в своем. Из-за горя.

— Эти типы, — Нэнси показала на репортеров за окном, — у меня на языке вертится другое слово, — появились тут с час назад и начали колотить в дверь. Я растерялась, не знала, как поступить. Телефон звонит с тех самых пор.

Действительно, телефон тут же зазвонил.

— Не берите трубку, Нэнси.

— Что мне делать, доктор Маллори?

— Позвоните шерифу Банстеру и попросите убрать репортеров с нашего участка.

— Он имеет на это право?

— Шериф обязан их удалить с принадлежащей мне земли. Они могут оставаться на улице, что они наверняка и сделают. В течение нескольких дней мы будем находиться в осаде. Может, вам следует взять отпуск на эту неделю.

— Ни за что на свете. Я не оставлю вас одну на растерзание этим шакалам.

Лара сняла с себя жакет, и Нэнси заметила, что подкладка потемнела от пота.

— Никогда не видела, чтобы вы потели, — заметила Нэнси, взяв жакет. — Я сомневалась, что у вас вообще есть потовые железы.

— Это нервное. Репортеры буквально напали на меня на кладбище.

— Стервятники.

— Вы должны сделать выбор, Нэнси. Или они шакалы, или они стервятники. — Приятно сознавать, что она еще не потеряла чувство юмора.

— Все равно. И те и другие питаются мертвечиной. Сюда бы Клема с его дробовиком. Он бы их живо разогнал.

— Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться. Это меня выставит в плохом свете, — невесело пошутила Лара. — Не успела я стать доктором Маллори, терапевтом в маленьком городке, как меня вновь перекрестили в Лару Портер, замужнюю любовницу Кларка Такетта.

Лицо Нэнси выразило сочувствие.

— Очень жаль, что так получилось.

— Я ценю вашу поддержку, Нэнси. — Лара вздохнула. — Я ведь даже не пряталась, просто помалкивала о моем местопребывании из страха, что случится вот такое. Кто-то нарочно потревожил осиное гнездо. Не верю, что тут обошлось без чужих рук.

— Имя преступника — Такетт. А грязная игра называется предательством.

Лара быстро взглянула на медсестру.

— Вы имеете в виду Кея?

Нэнси отрицательно покачала головой.

— На него не похоже. Думаю, что это его мамаша. Вы постепенно укрепляете свое положение. Потихоньку-полегоньку, без шума и криков. Ей подобное не по вкусу. Она услышала о смерти девочки, узнала, что вы ей оказывали первую помощь, и воспользовалась случаем, чтобы открыть всем ваш секрет.

— Она могла так поступить, когда я переехала в город.

— Но тогда бы все узнали, что именно Кларк устроил вас здесь. А это означало бы, что он все еще вас любил. Джоди не хотела давать вам такой козырь. А теперь кто будет связывать это с Кларком.