Все сложно - Тара Девитт

спала.

Я: Рада, что девчонка не страдает БПИ[15].

Точечки появляются и исчезают. Потом опять появляются и опять исчезают.

Майер: Мы по тебе скучаем.

Я делаю вдох и выдох, как на занятии йогой.

Я: Мне тоже вас не хватает.

Когда я нажимаю «Отправить», сердце стучит как ненормальное. А потом мне кое-что приходит в голову.

Я: Только сейчас поняла, что мы никогда не встречали Новый год вместе. Почему?

Майер печатает, стирает, снова печатает и снова стирает. Устав смотреть на всплывающие и исчезающие точки, я откладываю телефон. Заставляю себя встать, наливаю стакан воды. Когда возвращаюсь, вижу долгожданный ответ.

Майер: Наверное, потому что я не очень люблю ночные клубы. Праздную с дочерью, которая бережет свою красоту и предпочитает лечь спать пораньше.

Следом за этим сообщением приходит еще одно.

Майер: А еще я боялся, что сорвусь, если появится повод тебя поцеловать.

У меня возникает какое-то странное ощущение. Может быть, так себя чувствуют, когда падают в обморок?

Я: А то, что я тоже хочу тебя поцеловать, разве не повод? Если все-таки повод, то твоя выдержка поражает.

Майер: Разве?

Мне вспоминается скользящее прикосновение его ладони, ритмичное нажатие его пальцев.

Я: Да.

Майер: Теперь буду позволять себе больше.

Пока я пытаюсь вернуть на место глаза, вылезшие на лоб, появляется следующее сообщение.

Майер: Можно я позвоню тебе в 12 по видеосвязи?

Мне почему-то кажется, что его лицо меня смутит, но я готова убить ради того, чтобы услышать его голос.

Я: Лучше просто позвони. Я сегодня в маске Дарта Вейдера.

Отправив такой ответ, я в следующую же секунду ударяю себя по лбу. Он идет на сближение, а ты прячешься под маской, которая горит красным светом? Ты безнадежная идиотка, Фарли.

Не проходит и пятнадцати минут, а Майер, к моему удивлению, опять пишет мне. Почему бы просто не позвонить? Может, его тоже что-то смущает?

Майер: Как продвигается исцеление, Дарт?

Я: Неплохо. Благодаря этому приспособлению.

Я посылаю свою фотографию. В инфракрасной косметической маске я действительно похожа на звездного воина.

Майер: Ну а как номер? Что сказал Клэй на встрече?

Я: Номер хорошеет с каждым днем. Некоторыми местами я уже довольна (зал взорвется), некоторые еще надо дошлифовать.

Майер: Уверен, что на самом деле ты уже все довела до блеска.

Я: Спасибо. А Клэй, кстати, сказал, что пора выкладывать видео. С повседневными «смешными» вещами. Чтобы люди заинтересовались моей личностью. [Блюющий смайлик.]

Майер: Исправь эту гадость на улыбку. Я думал, вы, молодежь, знаете, какие эмодзи что означают.

Я: Это была ирония. К тому же я использую голосовой набор. Неудобно, знаешь ли, печатать, когда светишься красным.

Майер: Смотри не ослепни от этого красного света и от голубого света… всяких других технических приспособлений.

Я: Собственную красоту я разгляжу всегда.

Майер: Позвони, когда закончишь процедуру. Береги сетчатку.

Мой смех переходит в стон. Ну надо же, как Майеру не терпится со мной поговорить!

Жаль, нет под рукой ромашки. Любит – не любит…

Маска выключается, и я неторопливо ее снимаю. Зачем бросаться к телефону сломя голову? Зачем устраиваться на диване с бокалом вина и обкладываться подушками? Никаких бессмысленных приготовлений к обыкновенному телефонному звонку!

Это же смешно!

Я нажимаю на соединение, пока не начала рисовать в блокноте рамочку с нашими именами или еще каким-нибудь глупым способом усугублять свою нервозность. После первого же гудка Майер берет трубку.

– Привет.

Эти два слога, низкие и тихие, слегка затуманенные помехами, заставляют меня замереть. Голос Майера звучит не так, как обычно, когда он, например, звонит и спрашивает, хочу ли я выступить на таком-то мероприятии или помогу ли Хейзл делать валентинки для одноклассников. Нет, его сегодняшний голос – это голос мужчины, который, черт возьми, не святой и представляет себе, как я нагибаюсь, стоя перед ним без одежды.

Я сглатываю.

– Привет.

– Я отойду на секунду, ладно? Как раз укладываю Хейзл…

– А… Конечно, – натянуто произношу я.

– Порядок. Я вернулся. – Он вздыхает. – Слушай, я тут спросил у тебя, можно ли связаться с тобой в двенадцать, но забыл спросить, какие у тебя планы на ночь. Наверное, лучше созвониться пораньше?

Я улыбаюсь.

– Нет у меня никаких планов. Сейчас занимаюсь собственным техобслуживанием, потом продолжу возиться с номером. – Чтобы избежать неловкой паузы, я тут же спрашиваю: – Как твои родители? Как сестра с племянниками?

– Хорошо. Мальчишки тоже выучили кое-что из языка глухонемых, так что Хейзл с ними весело.

– Здорово.

– Ну…

– Да?

– Я скучаю по тебе, Джонс. В сообщении я написал «мы», и это была правда, но вообще-то я имел в виду себя.

– Я тоже скучаю по тебе, Май.

– Что еще говорил Клэй, когда ты с ним встречалась?

– Да почти ничего. Попросил меня активнее работать с соцсетями. Я стараюсь. Похоже, он многого ждет от нашего турне и очень воодушевлен.

– Он тебя не напрягает?

– Нет. Вроде бы хороший парень.

– Да, он знающий, его ценят в профессиональных кругах, – отвечает Майер как-то неуверенно.

– Кажется, кто-то на кого-то запал, – поддразниваю его я.

Он как ни в чем не бывало продолжает:

– Вы говорили о премьере Шоны?

– Ах да! Это так интересно! Может быть, я все-таки познакомлюсь с Дермотом.

Майер фыркает, я негромко смеюсь.

– Ты пойдешь туда со мной? Знаю, ради пиара ты все равно должна будешь прийти, но я имел в виду…

– Конечно, я пойду с тобой.

Повисает пауза. Я почему-то знаю, что мы оба улыбаемся.

– В таком случае заранее извини, но я даже близко не подпущу к тебе никакого Дермота, черт бы его побрал.

Мы висим на телефоне до тех пор, пока в Огайо не наступает Новый год. К этому моменту голос Майера уже становится хрипловатым от усталости.

Через три часа, в 23:59 моего времени, меня будит новый звонок.

– Майер? – бормочу я в подушку.

– Я хотел, чтобы мы сегодня два раза встретили Новый год вместе. Наверстали упущенное.

Судя по голосу, он тоже уже лег.

«Я люблю тебя», – проносится в моей мутной голове. Эти слова, которые я сотни раз повторяла, когда мечтала о нем, прозвучали так отчетливо, что я даже не знаю, не произнесла ли я их вслух.

Где-то там, у Майера, включился обратный отсчет секунд. «Десять», – слышу я.

– Джонс, пусть этот год будет для тебя счастливым.

Пять, четыре, три, два, один.

– С Новым годом,