Расплата за ложь - Михаил Черненок

— Он что, тот «каскадер», стоял возле этой машины?

— Или стоял, или ехал с погашенными огнями. После, как говорится, задним числом я пришел к выводу, что ему очень хотелось, чтобы я, опасаясь встречной полосы, свернул на обочину и превратил эту красную иностранку в груду искореженного металла. И сам я наверняка в такой ситуации кувыркнулся бы с полной цистерной молока.

— Выстрела не слышал?

— Нет, Антон Игнатьевич, не слышал. Мотор здорово ревел, да и в голове у меня все перемешалось от такой аварийной свистопляски, — Тюменцев, вроде вспоминая неприятное, передернул плечами. — Он же, дурак припадочный, кружился вокруг меня, как ведьмак на шабаше. Сразу-то, когда увернулся от столкновения, исчез на повороте за тем лесом. Какие-то секунды прошли — в боковое зеркало вижу, гонится за мной со скоростью звука. Я уже «ручной стартер», то есть это, конечно, пусковую рукоятку приготовил, чтобы отмахнуться. Думал, он за свои же грехи да мне физиономию хочет начистить. Нет, со свистом пронесся мимо и скрылся в райцентре.

— Больше его не видел?

— В том-то и дело, что видел. Напротив «Марианны» попался опять навстречу. На этот раз ехал по своей полосе, но опять же с нарушением Правил — без всяких огней. Мне даже показалось, будто он передо мной развернулся то ли от усадьбы старика Купчика, то ли от Насти Весниной.

— Знаешь их?

— Как не знать. Я на этой улице вырос, а родители до сих пор живут в доме рядом с той халупой, которую Паша Таловский купил себе для возведения дворца.

— О последний событиях в «Марианне» слышал?

— Мать рассказывала, будто Майю Шелковникову убили. А кто, зачем и почему — не слыхал.

— О Паше Таловском какого мнения?

— Паша — мировой мужик, пока не запьет. Но, если рюмка под руку попала, становится неуправляемым. Жанна Мерцалова и та ничего не может с ним поделать при запое. Правда, последнее время он злоупотреблять выпивкой не стал.

— А как, на твой взгляд, внук Купчика?

— Игорь с приветом. Такой же, как дед, неутомимый балабон. Вот фотограф отличный. Закончил, по-моему, какой-то фототехникум и набил в этом деле руку мастерски.

— Часто к деду приезжает?

— Обычно, когда наступает ягодный сезон да грибной. На прошлой неделе его видел. С девочками из «Марианны» хороводился. Насчет девочек Игоря — хлебом не корми.

— О Насте Весниной что можешь сказать?

— Настя, как говорится, прошла огни, воды и медные трубы. В Новосибирске несколько лет блудила. У железнодорожного вокзала часто ее видел в ту пору с черномазыми мордоворотами. Сейчас вроде притихла, как в «Марианну» устроилась. Жанна своим девочкам спуску не дает.

— Новосибирские друзья к Насте не приезжают?

— Не видел. Сама иногда туда ездит. Недели две назад в одном вагоне электрички возвращались с ней домой. Намалевалась, чувиха, аж жуть! На руке золотой перстень с изумрудом. Спрашиваю: «Сколько за эту цацку отвалила?» Высокомерно усмехнулась: «Спонсор подарил».

— Не поинтересовался, что за «спонсор», такой щедрый?

— Зачем? Кто ей подарит? Врет Настя напропалую. Страсть хочется выглядеть не хуже других «фартовых бабочек», как их называет дед Купчик.

Бирюков чуть подумал:

— В доме Купчика или Весниной окна светились, когда ты ночью проезжал?

— На всей улице только над дверью «Марианны» лампочка охранной сигнализации горела, — Тюменцев приподнял рукав куртки и глянул на часы. — Ох, заговорился! В «Авангарде» утренняя дойка уже началась. Надо ехать.

— Поезжай, Сережа, только не лихачь.

— Что вы, Антон Игнатьевич! Как вспомню вчерашнее, сразу поджилки начинают дрожать.

Пока Бирюков разговаривал с Тюменцевым, тело убитого переложили на заднее сиденье, и Медников пристраивался за рулем «Вольво», чтобы доставить труп в морг.

— Хочешь на иномарке прокатиться? — обратился к нему Антон.

— Ни разу не ездил на «дразнилках». Интересно, насколько она лучше моих «Жигулей», — ответил судмедэксперт и с присущей ему иронией тут же спросил: — Скажи, прокурор, почему у господина Дозорцева бутафорские усы?

— Как бутафорские? — нахмурился Бирюков.

— Как у артиста, приклеенные. Хочешь, в одну секунду его побрею?

— Не надо, Боря, «брить». Начнем проводить опознание с усами.

С места происшествия Голубев поехал в «Вольво», усевшись на переднее сиденье рядом с Медниковым. Машина, по словам Бориса, оказалась на все сто!

Пимена Карповича Купчика с внуком Слава увидел у остановочного павильона возле «Марианны», когда они только-только вышли из автобуса, курсирующего до железнодорожного вокзала. Дед был налегке, а внук тащил здоровенный баул. Голубев попросил Медникова остановиться, мигом выскочил из машины и, разулыбавшись, направился к ним навстречу. Игорь здорово смахивал на деда. Такого же малого роста, как Пимен Карпович. Пухленький. Невзрачное лицо круглое, в рыжих конопушках. Глаза прищуренные, юркие. Одет в яркое адидасовское трико, поверх которого, несмотря на жаркий солнечный день, был натянут кожаный турецкий пиджак. Старый Купчик, увидев Славу, тоже расплылся в улыбке.

— Ничего, Дмитрич, с кином у нас не получится, — заявил он. — Игорь отказался брать с собой киноаппарат. Продуктов нам с бабкой много нагрузил. Будем с утра до позднего вечера клубнику собирать.

Внук хитро посмотрел на деда:

— На вечер, дедуля, не рассчитывай. Вечерами буду ходить на местную тусовку.

— Жениться, балбес, надо, а не тусоваться.

— Женитьба не волк, в лес не уйдет. Сам рассказывал, как уже женатый за незамужними дамами ухаживал.

— Ты с меня пример не бери. Я на фронте пять молодых лет только мечтал о женщинах. Ну, а когда после войны до них дорвался, пришлось наверстывать упущенное.

— Я же хочу вначале наверстать, а потом жениться, — Игорь глянул на Голубева и бесцеремонно обратился к нему на «ты»: — На самом деле, имеешь желание на видео сняться?

— Перетопчусь, Игорек, без этого, — тоже с оттенком доброжелательной фамильярности ответил Слава. — Вчера хотел переговорить с тобой, но не получилось. Если не секрет, где так долго задержался?

— Какой секрет! У знакомого армянина, торгующего фруктами на Центральном рынке и подженившегося в Сибири, сын родился. Уговорил за полста тысяч заснять часовую кассету, как они с женой тетешкаются с отпрыском. После съемки, разумеется, кавказское угощение последовало. Сегодня голова трещит…

Разговаривая, дошли до усадьбы Купчика. Отправив деда с баулом в дом, Игорь показал на скамейку перед палисадником:

— Сядем?.. Дед мне говорил, что ты из уголовного розыска. Не знаю, чем я заинтересовал такую серьезную «фирму».