Дезире - значит желание - Барбара Картленд

— Вы уйдете? — повторила Корнелия еле слышным шепотом.

— Да, если вы отошлете меня прочь, — ответил он. — Но если ваша любовь действительно сильна, вы попросите меня остаться.

С этими словами он отступил назад, и Корнелия инстинктивно встала.

— Я предоставляю выбор вам, моя дорогая, — сказал герцог. — Видите, я не держу вас в объятиях, чтобы не оказывать на вас влияния, заставляя ваше сердечко биться сильнее. И не касаюсь губами этой жилки, которая сейчас пульсирует у вас на шейке. Но вам придется выбирать. Так мне остаться или уйти?

Корнелия снова попыталась заговорить, но слова не шли из горла, а сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть сквозь прикрывавшие грудь кружева.

— Я часто говорил вам, — продолжал герцог, — что люблю вас всем сердцем и всей душой, но этого мало. Мое тело тоже рвется к вам, и сейчас я заявляю право на вас именно как на женщину, Дезире, — если вы велите мне остаться.

Корнелия по-прежнему не могла вымолвить ни слова, но слова в конце концов и не требовались. Ее глаза сияли, словно звезды, когда она раскрыла ему свои объятия…

Тихо играла музыка, и ее мелодия мешала не более, чем рябь на воде или ветер в листве. В цветочной беседке стало темнее, но лепестки падали с потолка всю ночь, так что теперь Корнелия оказалась засыпанной ими.

Очень, очень тихо, стараясь не разбудить спящего рядом мужчину, она соскользнула с дивана, беззвучно собрала свои вещи и оделась. Вспомнила, как Рене говорила: «У Ивана продумано все. Перед парадной дверью всегда ждет карета с лошадьми — на тот случай, если кому-то станет скучно или захочется уехать пораньше».

Тогда ей эти слова показались странными, но теперь она понимала, что они были сказаны для нее. Корнелия тихо пересекла благоухающую цветами комнату. Ее бриллиантовые шпильки для волос остались разбросанными где-то вперемешку с цветами, но искать их она не стала.

Раздвинув шелковые драпировки, закрывавшие вход, она увидела, что почти совсем рассвело. Звезды еще не померкли, но небо уже становилось прозрачным.

Корнелия встревоженно огляделась вокруг. Интересно, как она вернется в дом? В то же мгновение, словно по волшебству, откуда-то возник слуга. Он подошел к ней так тихо, что она не услышала его приближения. Ни слова не говоря, он развернул темно-синий бархатный плащ с капюшоном, подбитый соболиным мехом, который держал на вытянутых руках, и укутал ее.

Все так же молча слуга показал рукой куда-то в сторону, и она увидела, что у террасы ее ждала гондола. Слуга помог ей сойти в нее, и, как только она уселась, гондола стремительно понеслась к каменным ступеням дома, где ее встретили другие слуги. Не нарушая молчания, они провели ее через темный дом. Выйдя из парадной двери, Корнелия увидела карету и быстро подошла к ней. Лакей подсадил ее в экипаж и укрыл ей колени меховой полостью. Потом он немного подождал, не закрывая дверцы, и она поняла, что он ждет указаний.

На мгновение она растерялась. Куда ехать — на квартиру к Рене или сразу в «Ритц»? Она наклонилась вперед, чтобы назвать адрес, но когда заговорила, то сказала совсем не то, что собиралась.

— Поезжайте к «Магдалине».

Лошади помчались с головокружительной быстротой. Корнелия откинулась назад, на мягкие подушки, и закрыла глаза. Спать ей не хотелось, мозг ее бодрствовал и работал с необычайной ясностью.

Она сидела совершенно неподвижно, сложив на коленях руки, пока лошади не остановились перед высокими каменными ступенями, ведущими в церковь Св. Марии Магдалины. Дверца кареты открылась, Корнелия поглубже натянула на голову капюшон и вышла.

— Подождите меня, — распорядилась Корнелия и медленно поднялась по ступеням.

Внутри было очень темно и очень тихо; лишь колебалось пламя сотен свечей, горящих перед статуями святых. Она постояла, оглядываясь, потом повернула направо и нашла ту часовню, о которой ей рассказывала мать.

В часовне было темно, но все же Корнелия рассмотрела фигуры над алтарем — каменное изображение свадьбы Девы Марии. С минуту она стояла, глядя на чудесную скульптуру, потом опустилась на колени и стала молиться о том, чтобы Бог благословил и ее брак.

Не желая долго задерживать карету и боясь, что с наступлением утра в церковь начнут приходить люди, Корнелия поспешно вышла. Лотки цветочного рынка рядом с церковью уже ожили, засверкали красками. Она мельком увидела красные и белые розы, и ее сердце внезапно сжалось.

Сможет ли она теперь смотреть на розы, не вспоминая прошлую ночь?

Она сказала кучеру, чтобы он отвез ее в «Ритц», а приехав туда, быстро проскользнула мимо ночного портье и взбежала вверх "по лестнице к себе в комнату. Все было спокойно: шторы задернуты, жалюзи опущены, дверь в гостиную закрыта.

Корнелия пересекла комнату и отдернула шторы, впустив солнечный свет. Она расстегнула застежку на бархатном плаще и дала ему соскользнуть на пол. Подняв руки, убрала волосы со лба и встряхнула их, потому что под капюшоном они смялись. Потом, будто во сне, витая мыслями где-то далеко, переоделась в шелковую ночную рубашку, которая была разложена у нее на кровати, а поверх нее набросила темно-розовый атласный халат с отделкой из меха горностая.

Потом она спрятала лицо в ладонях и так сидела, думая, чувствуя, вспоминая!..

Когда пришла Вайолет, чтобы разбудить Корнелию, та уже сидела за письменным столом. Вокруг нее были разбросаны скомканные клочки бумаги.

— Вы уже встали, ваша светлость! — удивленно воскликнула Вайолет. — Я думала, вы еще спите. Что заказать вам на завтрак?

— Кофе и фрукты, пожалуйста. Больше ничего.

— Хорошо, ваша светлость.

Вайолет пошла искать официанта. Корнелия все писала и рвала, и, когда ей принесли завтрак, она тут же о нем забыла. Последовало еще несколько неудачных попыток написать письмо, и Вайалет, которая снова пришла в полдень, увидела, что кофе давно остыл, а фрукты остались нетронутыми.

— Я закажу вам еще кофе, ваша светлость, и пожалуйста, съешьте что-нибудь. Иначе вы так исхудаете, что вам не подойдет ни одно из ваших новых платьев.

— Может быть, они мне никогда и не понадобятся, — тихо отозвалась Корнелия.

— Не говорите так, ваша светлость. Я жду не дождусь того дня, когда мы сможем избавиться от этих безобразных английских нарядов.

Корнелия вздохнула.

— Ты привезла чемоданы от мадам де Вальме вчера вечером? — спросила она через некоторое время.

— Да, ваша светлость. Мы туда больше не поедем?

— Нет, Вайолет.

На лице Вайолет было написано любопытство, но Корнелия ничего не сказала и встала из-за письменного стола. В этот момент в дверь номера постучали, и Вайолет пошла открыть. Корнелия услышала ее восклицание, и в комнату вошла Рене. Она подняла скрывавшую ее лицо густую вуаль и сделала недовольную гримаску.