Новогодние сказки - Елена Вячеславовна Нестерина

которые живут в этом доме? Нарядные, весёлые, водят хоровод и поют – в ожидании Дедушки Мороза.

Или… Сам Дед Мороз! Раскладывает под ёлкой подарки для детишек – и самые лучшие подарки от него достаются, конечно, тем, у кого ёлка наряжена красивее всех. Об этом Луша слышала от дворовых детей. А кто ёлку не нарядил, тому и подарка от праздничного дедки нечего ждать.

Да, на Рождество в мастерской тоже будет праздник – соберутся взрослые, будут шумно веселиться, дадут Луше пряник и отправят восвояси. Не будет у них ёлки – и никогда не было. Как-то раз принесла матушка еловый венок с лентой из одного дома, где работала, повесила его над дверью, да из прочих домов достались ей праздничные угощения.

Но ёлка… Ёлка!

Ни о какой ёлке в Городском собрании Луша знать не знала, что бедным детям там рады и подарками их одаривают, не догадывалась. Слышала только, что скелетки её, в кукол превращённые, очень, очень нужны…

– Скелетки нужны! – раздался вдруг за спиной Луши громкий голос. Это отец вернулся. – Давай все, сколько есть!

Отец шагнул к корзине, в которой лежала готовая работа, поднял крышку, на глаз подсчитал, сколько там штук. Посмотрел на только что раскрашенных скелеток, которые сидели ни лавке и сушились. В ящик с болванами заглянул.

– Ещё давайте столько же! – приказал. Аккуратно сложил скелеток, которые высохли, в корзину. Поднял её двумя руками и вынес из дому.

Матушка позвала Лушу и старшего брата за стол, налила им щей, поставила по кружке молока с чёрным хлебом.

А сама вымела мусор во всей мастерской, вынесла вон обрезки и стружки. Ведь предстояло работать всю ночь.

А всё дело было в том, что в этот вечер собрались дамы и барышни у господ Пандемеевых – благотворительность творят. До утра будут трудиться, рождественские подарки изготавливать. Чтобы завтра днём, накануне Рождества, отдать их в сиротские приюты, в дом призрения одиноких стариков-старушек и в гарнизон – солдат порадовать. Вот и заказали они для своей работы большое количество кукольных заготовок.

Спасибо лавочнику Клементию Ивановичу, что дал возможность отцу Лушиному заказ прямо на дом им доставить. Деньги дамы и барышни изволили платить сразу.

И работала девочка ножиком, помогала ему стамеской, верёвочки к рукам-ногам вязала, мордашки рисовала. Скелетка за скелеткой, скелетка за скелеткой усаживались на лавку у печи, а потом перекочёвывали в корзину. Брат уже болванов наточил целый ящик с верхом – только работай, Луша, доводи своих подопечных до ума! – наточил, перенёс к Луше поближе свою свечку, да и спать улёгся.

А девочка всё работала и работала.

Потихоньку наполнялась её корзина.

В середине ночи вернулся отец. Ещё скелеток! Перехватили его у самого дома Пандемеевых люди от княгини Остроуховой. У них в доме тоже сегодня ночью благотворительность, тоже куклы нужны. За двойную цену перекупили люди всю партию, оставили Пандемеевых ни с чем. И сказали, что ещё купят, лишь бы Пандемеевым ничего не досталось. Конкурируют…

– Скелеток давай! Лошадей выгребай, петухов, медведей! – приказал отец и вытащил из-под верстака ящик с деревянными петухами на палках, медведями, которые, если дёргать за верёвочку, махали молотками – ковали в кузне по очереди с мужиком (эти игрушки отец сам вырезал), и лошадками, которые покачивались, приделанные копытцами к резному полукругу. – Тоже отвезу, пускай раскрашивают! За двух как за одну скелетку буду просить. Ну, скелетки вы мои дорогие! Ай да скелеточки!

Радовался отец, но очень торопился – как бы другие мастера не обогнали его: надо успеть продать игрушки и господам Остроуховым, и господам Пандемеевым. Потихонечку. Раз такая мода случилась в городе.

Зимняя ночь долгая. Когда устанут те, кто занят шитьём кукольной одежды? Девочка Луша уже очень устала. Глаза у неё смотрят, да не видят, руки двигаются сами собой, деревянных человечков мастерят, голова ни о чём не думает.

Вот уже и матушка ни свет ни заря поднялась, затопила печь, велела за кашей в чугунке следить и ушла работать. А тут и отец явился. Весёлый, довольный. «Ещё давай!» – крикнул. Выхватил у Луши из рук скелетку, еле-еле девочка успела ей личико дорисовать, рот набок получился. Сгрёб в охапку корзину, выбрался с ней из дома – за окошком, которое смотрело на дорогу снизу вверх, звонко процокали в морозной тишине лошадиные копыта, тонко свистнули полозья саней по укатанному снегу.

Луше бы спать лечь, да только не успела она у отца спросить, работа закончена или нет, делать ещё игрушки или не делать, хватит?

На всякий случай девочка принялась собирать новую куклу, руки привязала к тельцу, ноги. Луша хорошо помнила, как выглядели скелетки, когда их наряжали, раскрашивали и причёсывали. Такие куклы продавались в игрушечной лавке.

Снова скользнул нож в руке зазевавшейся Луши, воткнулся в ладонь. Больно, обидно. И несправедливо! Никогда не получить бедной Луше такой куклы – пусть даже сделанной из её же заготовки!

А фарфоровой куклы не купить и подавно. И паровоза с вагонами, и собаки из плюша и бархата…

Мелькали и мелькали ловкие девочкины руки, делали одну игрушку за другой.

«Дедушка Мороз, добрый Божий дедушка, не забудь обо мне, приди хоть раз в наш дом!» – шептала Луша, глядя в лица своих новых скелеток.

Смотрели на неё скелетки многими парами глаз, а девочка думала: делает она эти скелетки, делает, а её саму скелетки-то и не радуют! Что толку в них, если они голы, босы, лысы… И одеть их не во что, и красок нет других, кроме белой и чёрной – потому что чёрной рисует она глазки-ротик-нос, белой красит кулачки… И материи никакой, разве что от своей одежды ветхие клочки отрезай. Но что это будут за куклы? Нищенки…

А где-то какие-то дети играют в её кукол. Ранит Луша руки, сажает в пальцы занозы, ночами не спит, деревянные личики, ручки да ножки перед глазами у неё мелькают, уснуть не дают. А играют другие.

«Дедушка Мороз, – просила Луша, – пусть скелетки, которых я сделала, вернутся ко мне! Все до одной! Пусть вернутся! Я посмотрю на них. Я буду с ними играть. Все – ко мне! Пожалуйста!»

Бормотала-бормотала так девочка да уснула. И спала, спала, положив голову и на болвана, и на острый ножик, и на твёрдую стамеску.

А как открыла глаза, то увидела, что вся мастерская наполнилась куклами. Да такими разными – в шёлковых одеждах, в бумазейных, в мехах, в коже и стеклярусе, кудрявых и в шапочках. И куклы всё прибывали, прибывали – какие в дверь пешком входили – раз-два, раз-два, переставляя ножки, какие окошко раскрыли и в дом забираются…

Исполнил Лушино желание Дедушка Мороз! Как раз в то время, когда шептала она своё желание, проходил Дед над окном подвальной мастерской. Услышал.

И исполнил!

Вот они – куклы! Много. И ещё приходят