Королевская кровь. Стальные небеса - Ирина Котова

Йеллоувинец, вопреки национальному менталитету, оказался человеком, тоже не терпящим долгих речей, – поэтому соглашение о начале проектирования было подписано быстро и к взаимному удовольствию.

В кабинет, где Четери просматривал указы, подготовленные советниками, уже заглядывала Света – пополневшая и цветущая. Она каждый день заходила и утром, и незадолго до обеда, целовала мужа в макушку, распускала ему косу, массировала голову. Как-то сразу приходило понимание, что пора отдохнуть.

– Ты не забыл про обед? – спрашивала она строго. – Через полчаса, Чет.

И Мастер подчинялся – в делах домашних он полностью уступил главенство жене и никогда не оспаривал ее решений. Она вела дом, пусть он и был побольше обычных, управлялась со слугами, хотя могла этого не делать, с радостью вместе с родителями занималась садом и следила, чтобы муж был накормлен и обихожен. Только поначалу она спрашивала его разрешения на переделку их покоев, например, или обустройство беседок в саду – потом Чет приучил, что это ей решать.

– Делай что хочешь, – говорил он, – только чтобы ты была довольна. И чтобы, – добавлял он, жмурясь, – у тебя всегда хватало времени на меня, Света.

У нее хватало. И так ему с ней было хорошо, так смягчала она его сердце, что он и понять уже не мог, как жил без нее пятьсот лет назад.

Только однажды он запретил ей что-то. Светлана часто в вечерние прохладные часы выходила с родителями погулять в город. Ее, конечно, сопровождали охранники, хотя вряд ли во всех Песках нашлись бы глупцы, способные тронуть жену Мастера. Но люди в Тафию прибывали разные, и Четери не желал рисковать.

Супругу Владыки узнавали, кланялись ей и сердечно желали здоровья и удачного родоразрешения, а то и подходили с подарками и прошениями. Света как могла старалась решать посильные ей проблемы жителей Тафии. А то, что было не в ее власти, передавала мужу.

Несколько дней назад, нежась в постели поутру, когда Чет уже вернулся с тренировки, она сказала, что встретила накануне вечером Вей Ши, несущего на закорках смешного старика. Что ученик выглядел голодным и сильно похудевшим. И попросила разрешения передать ему еду и одежду.

– Ты против, я уже вижу, – сказала она со вздохом, не успел дракон и рта открыть. – Я не стала бы делать это без твоего ведома, Чет. Но мне так жалко его.

Четери забрался к ней в кровать, обняв и прижавшись лицом к плечу, как мальчишка, – он очень любил ощущение уюта, которое появлялось рядом с женой, – и Света ласково поцеловала его в макушку.

– Ты навредишь, – прикрыв глаза, объяснил он. – Вей Ши не может сейчас принять это как должно: уязвленное самолюбие заставит его отказаться от помощи и тем самым обидеть тебя. В лучшем случае он решит отдать твой дар кому-то другому, что только укрепит его гордыню. Он не готов смиренно принять помощь и искренне поблагодарить за нее, Света. Я люблю твою доброту, но ты правильно сделала, что спросила меня.

Светлана снова вздохнула, но не стала спорить.

Она была теперь немного рассеянной, в глазах появился влажный блеск, походка стала более осторожной. Шел седьмой месяц беременности, сын уже вовсю ворочался в ее чреве, и она то и дело замирала, прислушиваясь к себе. И если драконицы в период вынашивания ребенка или высиживания яиц становились агрессивными, то Света с каждым днем наполнялась спокойствием и любовью. Аура ее, напоенная стихией Матушки-воды, стала немного мощнее, а в центре теперь сияло ровное сине-белое сплетение.

Такой – налитой, на пике своей женственности – Светлана возбуждала Чета еще сильнее. Он, конечно, не трогал бы ее, если бы ей было неприятно. Но Света сама тянулась к нему.

– Я теперь все время тебя хочу, – призналась она как-то страшным шепотом ночью, когда он, расслабленный, сытый и довольный, почти засыпал, аккуратно прижав ее к себе спиной. – Даже сейчас, опять… кажется. Ужас какой-то, никогда не думала, что в беременность стану такой ненасытной. Прохожу днем мимо твоего кабинета, а сама думаю, что надо зайти и… Чет, а ты все еще хочешь меня? Тебе не трудно?

Он издал сонный смешок, подгреб еще ближе и привычно потерся бедрами о ее ягодицы.

– Я тебе утром еще раз покажу, как хочу, раз возникли сомнения. Только не сейчас.

– Почему? – настороженно спросила Света.

– Мне же трудно, сама сказала. Старенький я у тебя, – весело буркнул Четери и снова потерся об нее. – А нет, уже снова молоденький…

– Чет, – застонала она, давясь от смеха.

Он захохотал ей в затылок.

– Ну как мне еще реагировать на эти глупости, Света? Не выдумывай. И еще, женщина. Как твой муж и Владыка, повелеваю: если днем тебя настигает желание объездить меня, ты не томишься, а идешь ко мне. Я соберусь, выгоню советников, разомну свои старые кости и сделаю тебя довольной. Должен же я отрабатывать твою заботу.

Светлана потянула к себе его пальцы и с улыбкой коснулась их губами.

– Ох, Чет, – сказала она с грустной нежностью. – Не могу представить, как бы я жила без тебя. Иногда я боюсь, что проснусь, а тебя нет. И всего этого нет. Приснилось, привиделось. Или что ты уйдешь на войну… уйдешь, я знаю. И не вер…

Четери мягко закрыл ей рот ладонью.

– Ты права, – сказал он, не дурачась боле. – Я скоро уйду. Но мы смертны. В любой момент можем умереть, поэтому есть ли смысл об этом печалиться и отравлять себе жизнь заранее? Нужно радоваться, что мы сейчас живы, и исполнять свое предназначение. Женщина, не хорони меня заживо. Ты не будешь плакать и истязать себя, а будешь ждать и верить, что я вернусь. Да, Света?

– Да, – сказала она, глотая слезы.

– И правда твоя стихия теперь вода, – сказал он ворчливо, поворачивая ее к себе. Поцеловал глубоко, нежно, чувствуя на губах соленые слезы, спустился ниже – прикусил шею, лизнул грудь над округлым животом, смял ладонями ягодицы. Света, прекратив всхлипывать, вздрогнула, заерзала – она стала очень чувствительной.

– Что ты делаешь?

– Утешаю тебя, конечно, – объяснил воин-дракон охотно. – Недоработал, раз у тебя силы остаются на страх и слезы.

– Это не повод для шуток, Чет, – прошептала она с упреком.

– Какие уж тут шутки, – сказал он серьезно, перекатываясь на спину и очень бережно помогая ей сесть сверху. – Моя женщина не должна бояться и плакать. И ничего смешного в этом нет.

Восьмое апреля

Владыка Четерии любил нагружать тело ранним утром – когда сады Тафии были напоены темнотой и прохладой, ветерки лениво текли над остывшей землей и звонко пели птицы, радуясь скорому появлению солнца.

И в это утро он поднялся еще до рассвета, оставив потяжелевшую, крепко спящую Свету в кровати. Она перестала просыпаться вместе с ним, чтобы посмотреть на тренировки, и Чет ее не будил – мимолетно провел по плечу жены губами и направился в купальню, а оттуда – во двор, на ходу заплетая косу.