Наследник - Андрей Мартьянов

«Людочка» выходила замуж семь или восемь раз, ее последним супругом оказался брат славикова деда по матери, тоже военный и тоже флотский – аж целый контр-адмирал. Умер он в 1988 году. Весьма сомнительное родство, прямо скажем. Детьми за свою долгую жизнь Кейлин не обзавелась. Обладала обширными связями в театрально-богемной среде, упомянутый жилконторской толстухой балерун Миша Барышников запросто бегал к соседке за солью. Собственно это было все, о чем поведали родители. С двоюродным дедом и его супругой они общались только на престольные советские праздники, когда семья собиралась вместе…

«Тусовщица, – перевел на понятный для себя язык Славик. – Олдовая тусовщица советского образца. Вот откуда портрет Райкина. Жила за счет бесконечных мужей, не работала, большую часть времени обитала на даче в Репино – кстати, а кому она отписала дачу? Новиков ничего о ней не упоминал! В целом диагноз ясен – Ксюша Собчак своей эпохи».

Да, дело обстояло очень непросто. Во-первых, как говорили при клятом тоталитаризме, социальное происхождение – заинтересовавшийся расследованием Славик проявил неслыханную настойчивость, отправился в архив и слегка обалдел, узнав, что «Людочка» была дочерью личного адвоката помещика, владевшего конезаводами и землей в Аскания-Нова, некоего Владимира Кейлина. Теперь хоть ясно, откуда антиквариат.

Во-вторых, Людмила Владимировна всю Блокаду провела в Ленинграде, в этой самой квартире. В альбоме среди множества фотографий этой, несомненно очень красивой в молодости, женщины отыскалась карточка, датированная ноябрем 1943 года, со штампом фотостудии номер 17, набережная канала Грибоедова. Кокетливый беретик с брошью, темное платье с отложным воротничком и тесьмой, крошечная сумочка, вышитая бисером. Никакого трагического блокадного отсвета в глазах – внимательный Славик не раз замечал такой у родственников или родителей друзей, переживших войну в городе. У них у всех одинаковый взгляд. У этой наоборот – хитрая искорка, милая улыбка. Будто ничего и не происходит…

Очень, очень подозрительно. Что она делала во время войны? Как выжила?

В-третьих. Тусовочная старушка подготовилась к грядущей смерти с тщательностью, наводящей на серьезные размышления. Имущество полностью описано, вплоть до последней книжки и нераспечатанных наборов постельного белья в спальной: почему она, перед тем как отправиться в больницу, купила новые простыни-наволочки? Откуда такая неслыханная забота о наследнике? Про идеально оформленное на имя Славика завещание и говорить нечего.

В сентябре нынешнего года мадам Кейлин легла на плановую операцию в Мариинскую больницу, но перед тем в присутствии нотариуса квартиру опечатали. Она что, была уверена в неминуемой смерти? Конечно, возраст есть возраст, да и диагноз, как выяснил Славик, не самый лучший – рак легкого. Как она уломала врачей сделать ей операцию? Получив немалый опыт в бытность «операционной медсестрой» ВМА, Славик отлично знал, что далеко не каждый хирург решится оперировать человека, которому скоро исполнится девяносто!

Целый вечер Славик провел в Мариинской – профессионалу ничего не стоило разговорить медсестер на пульмонологии: задача не особо сложная, достаточно стратегического запаса конфет и шоколадок в рюкзачке. Отлично знакомого со спецтерминами и, когда надо, умевшего быть обаятельным Славика мигом приняли за своего, даже нашлись общие знакомые в Военно-медицинской и на «скорой помощи».

Кейлин? Да, очень милая бабуля, жаль, что умерла. Причина смерти? Послеоперационная пневмония. До последнего дня оставалась в сознании. Посетители? Дважды приходил какой-то иностранец, всегда с цветами, больше никого. На каком языке говорили? Без понятия. Иногда совала в карман сестры или санитарки по сто или пятьсот рублей, видно, что женщина обеспеченная. Умерла 12 октября 2008-го, рано утром, за час до пересменки.

Спасибо, держи шоколадку.

Продолжив копать в этом направлении, Славик добрался до крематория на Шафировском. О погребении Людмила Владимировна тоже позаботилась – все было оплачено заранее. На кремации присутствовал только один человек, пожилой, очень хорошо одетый, по-русски говорил с резким акцентом. Урну с прахом забрал с собой.

Вот, теперь и на могилу благодетельницы не сходишь. Загадок все прибавляется.

Ну и наконец Славик решил проверить, что же хранится на жестких дисках компьютера и обитавшего на кухне ноутбука. С последним никаких затруднений не возникло – новенький «Acer» мигом загрузился. Картинка рабочего стола не произвела никакого впечатления: персидская кошка в корзинке. Что в списке открывавшихся документов? Оригинально до крайности: пять фильмов, среди которых (вот ну ничего себе!) «Snatch!» в переводе Дмитрия Пучкова-Гоблина и музыкальные файлы – всякое старье, танго-фокстроты. Ничего больше. Папка «Мои документы» пуста, больше полусотни самых разных киношек и музыки на полные сорок гигабайт валяется на локальном диске…

Выходит, ноутбук Людмила Владимировна использовала только в качестве развлечения – почему бы не посмотреть фильм за ужином или чашечкой чая? Прогрессивная старушенция, ничего не скажешь! По нынешним временам такие встречаются редко, одна на миллион. Клара Цаханассян, словом – попомнишь тут классиков…

А вот со стационарной машиной в большой комнате возникли затруднения. Система требовала пароль. Славик от скуки перепробовал несколько вариантов, отлично понимая, что угадать не получится, а следующим утром отправился проторенной дорожкой в «Альфа-банк» – недаром же в компактном сейфе-ячейке лежали распечатки с какими-то шифрами? Разумно? Разумно.

Возни было на полтора часа: будний день, очередь. Менеджер Славика узнал (внешность чересчур приметная, большинство посетителей при костюмах-галстуках, а этот в коже), улыбнулся еще более лучезарно, чем в прошлый раз, и после обязательной процедуры опознания препроводил в уже знакомую пустую комнатку, оставив наедине с железной коробкой.

Славик извлек из кармана купленный по дороге блокнотик – брать с собой распечатки он не собирался, целее будут. Проще переписать. А переписывать много, четыре листа, заполненных цифрами, непонятными сочетаниями букв, запятых, вопросительных и восклицательных знаков. Дважды Славик сбивался, перечеркивал, начинал заново. Когда закончил, взял из второй шкатулки еще восемьсот долларов («Тратить не буду, но вдруг пригодятся?»), монеты наоборот – вернул на место. Сейчас они ни к чему, стоматологи перетопчутся.

Может ай-фон забрать? Не зря же его тут оставили? Славик решительно открыл шкатулку, вмещавшую коммуникатор, сунул коробку в рюкзачок. Попутно обнаружил не замеченный ранее под упаковкой ай-фона «билайновский» пакет с сим-картой – тоже с собой, вдруг кто-нибудь из знакомцев мадам Кейлин выйдет на связь и объяснит, что за чертовщина происходит?

Глянул на часы, охнул. Сегодня должен зайти Серега со своей подругой – просто так, в гости. Времени осталось полчаса, неудобно, если люди будут торчать под закрытой дверью. Всё, запираем ящик и даем звонок менеджеру – нехай относят обратно!

Опоздал, разумеется, но Серега с Натальей терпеливо ожидали на набережной, прямо напротив арки во двор (Славик терпеть не мог называть арку «подворотней», полагал это слово мрачным). Забежали в уже знакомый «Гастроном», затарились и пошли домой.