Дети Ржавчины - Михаил Тырин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 107
Перейти на страницу:

— Тридцать.

— Нет. Тебе сто тридцать. Двести тридцать. Ты не просто зануда, а старый зануда. Скажи-ка, у тебя много друзей?

—Мало.

— А знакомых девушек? Только честно.

— Меньше, чем хотелось бы.

— А знаешь, почему?

— Знаю.

— Потому что никто не хочет дружить со старым занудой. Ты красивый, умный, сильный, но ты старый, Олежек.

— Я это знаю, Катенька. Зачем лишний раз напоминать? Я всего лишь хотел сказать, что нельзя так убиваться из-за каких-то колготок.

— Между прочим, очень даже хорошие колготки. Если бы ты жене такие купил...

— Она мне не жена! — довольно резко обрываю я. Пожалуй, слишком резко.

— Извини, — хмурится Катенька.

— Не извиняйся. Я просто напомнил, что Лера мне не жена, вот и все.

— Да. Хорошо. Но, все равно, извини. Наверно, я зря напомнила тебе про жену. Про Надежду.

— Да что вы все извиняетесь?! — я вскакиваю и начинаю кружить по кухне. — Что вы все такие деликатные? Почему ты решила, что мне неприятно вспоминать Надежду? Запомни раз и навсегда: я люблю о ней вспоминать. Мне приятно о ней вспоминать. И я хочу о ней помнить, так что не стесняйся лишний раз назвать ее имя!

Катенька обхватила щеки ладонями, глаза ее подозрительно заблестели.

— Олежек! — умоляюще шепчет она. Я моментально остываю, сажусь в кресло.

— Прости, Катенька.

— Ничего, Олежек, это я виновата.

Мне не хочется ничего ей объяснять. Хотя сказать можно многое. Вероятно, моя ранняя старость началась в тот день, когда я стоял по одну сторону гроба, а весь остальной мир — по другую. Между нами лежала Надежда. Мои друзья совершенно искренне мне сочувствовали, вот в чем дело. Они даже подбадривали меня — ничего, мол, жизнь продолжается. Правда, при этом отводили взгляды. Они обещали заходить почаще и полностью сдержали обещание. В первое время их невыносимые визиты происходили почти каждый день. Они приходили, садились на кухне со скорбными лицами, я наливал им чай... Разговоры не клеились. Про Надежду они стеснялись напоминать, как сейчас Катенька, а все другие темы казались им мелкими по сравнению с моей бедой.

Мои друзья решили, что я умер вместе со своей женой, а в моем теле осталось что-то непонятное, какая-то душа-мумия. Отныне они не рассказывали при мне сальных анекдотов, не хвастали приключениями по женской части. Даже громкий смех в моем доме казался им недопустимым.

Я ничего не говорил, но мысленно орал им: что же вы делаете, сволочи! Не хмурьтесь, не молчите! Таскайте меня по кабакам, заваливайтесь ночью пьяные и веселые, приводите своих нечаянных подружек — не прогоню, не обижусь. Жизнь продолжается, и я хочу жить!

Жизнь продолжается, уверяли они меня на кладбище. Но, видимо, уже знали, что продолжать им придется без меня. Нет, они остались верны мне. Пустят к себе в любое время суток, окажут любую услугу, дадут взаймы сколько надо денег. Но сами — сами не придут ко мне ни с какими просьбами. Это не дружба. Это шефство.

Почему? Не знаю точно. Сначала думал, что в день похорон я изменился настолько, что стал другим человеком. А потом понял, что они тоже по-своему любили Надежду...

Катенька сидит грустная. Она жалеет, что затеяла этот разговор. Мне хочется ее утешить.

— Катенька! — зову я. — Хочешь, я покажу тебе Зазеркалье?

— Разве я похожа на маленькую девочку, — обиженно говорит она, — чтобы рассказывать мне сказки?

— А разве я похож на сказочника? А ну, вспомни, где я работаю?

Ее глаза мгновенно просыхают и вспыхивают чудесным светом. Она обожает, когда я рассказываю про свою работу. И не упускает случая притворно удивиться — как мог такой зануда, как я, попасть на загадочную и увлекательную службу в Ведомство.

Мы идем в прихожую и останавливаемся перед зеркалом.

— Что ты видишь в нем, Катенька?

— Себя. И тебя.

— Но ты не можешь видеть себя там, потому что ты здесь, рядом со мной.

— Ну, то есть свое отражение.

— Верно. А что такое отражение?

Она с беспомощной улыбкой заглядывает мне в глаза, пытаясь увидеть там, что за тайну я сейчас ей открою.

— Отражение — это просто картинка на поверхности зеркала, ты согласна?

— Ну... Да.

— А теперь — принеси фотоаппарат. Катенька улетает в комнату и быстренько возвращается с аппаратом.

— Итак, — говорю я с видом фокусника, — отражение — не более чем картинка на стеклянной плоскости. От нас до плоскости зеркала — примерно полтора метра. Наводим резкость...

Я кручу лимб объектива и через секунду вижу резкое изображение рамы зеркала и нескольких засохших пятнышек лака для волос, прилипших к стеклу.

— Поверхность зеркала — в резкости. Убедись сама, Катенька.

— Да, — она смотрит в глазок «Зенита». — И что?

— А теперь посмотри на свое отражение!

— Та-ак. Ой, нерезко! А почему?

— Да потому, что твое отражение не на поверхности! Оно в глубине зеркала, понимаешь? Оно — в Зазеркалье.

— Здорово! — восхищенно говорит Катенька. — Но почему?

— Не знаю. Мое дело — находить и описывать Явления. А объясняют их совсем другие люди.

— Здорово, — зачарованно повторяет она. — Надо будет Вовке показать.

Вовка — ее сын. Я его от всей души не люблю. Вернее, разлюбил. Раньше это было очаровательное игривое существо, которое постоянно баловалось и шкодило, а будучи застигнутым, с громким визгом и смехом убегало и пряталось под диван или за кресло. Теперь это маленький тиран и скандалист, который умеет только требовать, требовать и требовать... Он не виноват. Это безотцовщина.

...Я возвращаюсь от Катеньки в первом часу ночи. Вот и мой дом. Лера открывает мне дверь и слабо улыбается.

— Я волновалась... Ты на работе задержался?

— Да, — отвечаю я и валюсь спать. Господи, как же легко я научился ей врать...

ОТЪЕЗД

Меня разбудил кашель дворника, проникший через открытую форточку. Через несколько минут злорадно запищал будильник.

— Сейчас встану, приготовлю завтрак, — пробормотала сквозь сон Лера.

— Спи, я сам, — шепнул я, слезая с кровати.

Город был тихим, пустым и влажным от утреннего тумана. Дворник продолжал покашливать, скребя метлой по асфальту.

Я поставил чайник, умылся и по привычке полез в шкаф за своим серым двубортным пиджаком. Но потом вспомнил, что на сегодняшний день форма одежды другая. И повесил пиджак обратно, бережно стряхнув с него пару невидимых пылинок.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 107
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?