Cудьба - Мун Чжэин

* Чрезвычайные меры. 긴급조치. Особые меры, которые согласно Конституции Юсин могли быть приняты в соответствии с полномочиями президента. Президент Пак Чонхи был уполномочен временно ограничивать права и свободы граждан, прописанные в Конституции, посредством введения этих мер. В основном они использовались для подавления требований демократизации и репрессирования студентов и оппозиционных политических деятелей. Пак Чонхи обнародовал чрезвычайные меры в общей сложности девять раз. Были отменены в 1980 году с пересмотром Конституции.

Офис адвоката Но находился в квартале Пумин-дон, в котором раньше располагалась судебная прокуратура. Он находился в очень скромном, и даже можно сказать, ветхом здании. Контора располагалась ближе к заднему входу в здание, но зато внутри помещение было очень просторным. Именно там я и встретил адвоката Но впервые. Я даже представить не мог, что эта встреча будет судьбоносной и пройдет красной нитью через всю мою судьбу. Но Мухён, которого я, как уже сказал, увидел впервые, был очень молод. Он открыл свое дело в 1978 году, и до того момента, как я начал частную практику, он был самым молодым адвокатом в Пусане и раньше всех сдал экзамен на должность госслужащего. Это было впечатляюще. Ни с чем не сравнимое чувство.

Конечно, к тому моменту мне еще не удалось повидать много юристов. Но Мухён сильно отличался от всех, кого я встречал с тех пор, как начал обучение в Юридическом центре: от всех профессоров Центра (судей и прокуроров), от всех старших товарищей, с которыми я познакомился на наших профессиональных встречах однокурсников и школьных товарищей, от всех юристов, с которыми я работал во время прохождения практики* в качестве судьи, прокурора и адвоката. Дело было в том, что в те годы все через некоторое время после начала работы судьями или прокурорами начинали свою юридическую практику, и многие преподносили себя с апломбом, хоть и были просто частными юристами. По правде говоря, они просто сильно важничали. Но адвокат Но Мухён то ли из-за того, что недолго проработал судьей, то ли из-за того, что у него в целом был такой характер, имел совершенно иные моральные устои и дисциплинарные нормы. Он был очень простым, искренним и даже «своим».

С этой точки зрения я сразу же почувствовал в нем родственную душу. У меня возникло чувство, что этот человек принадлежит к моему миру.

Мне вспоминается, как мы сидели за чашкой чая и очень долго беседовали. Беседовали о том, что в университетские годы меня отчислили и приговорили к заключению за то, что я участвовал в демонстрации; о том, что из-за этого я не смог устроиться работать судьей…

Адвокат Но рассказывал о том, что ему пришлось защищать себя в суде по «Делу Пурим*», поэтому он искренне рассердился, услышав, что мне не удалось получить место судьи из-за участия в демонстрации. Также он поведал о своих мечтах. И это не был разговор о том, как он планирует вести дела, будучи юристом в области защиты прав человека, – он рассказывал о том, что хочет стать честным адвокатом.

Что касается идеи «стать честным адвокатом», он признался, что это оказалось не таким уж и простым делом, как представлялось на первый взгляд. Он предложил начать работать вместе, осуществлять эту идею последовательно и вместе постараться стать честными адвокатами. Приятное чувство наполнило меня.

Еще мы говорили о том, что он хочет развивать контору, основываясь на принципе работы по специализации. Он не предлагал ничего из того, что мне обещала сеульская юридическая фирма, работу в которой я рассматривал. Но тем не менее я склонялся именно к этому варианту.

Прямо в тот же день мы решили, что будем работать вместе. Я осмотрелся в офисе. Действительно, едва переступив порог конторы, я почувствовал, что готов здесь работать на любых условиях. Это был момент, когда началась моя адвокатская жизнь в «Совместной юридической конторе адвокатов Но Мухёна и Мун Чжэина».

И именно судьбоносная встреча с этим человеком стала тем моментом, который связал нас на всю жизнь.

Комментарии

* Практика. 시보 （試補）. Работа, которая выполняется до фактического назначения на какую-либо должность для ознакомления с профессией и выработки пр о фессиональных навыков. Также соответствующая профессиональная ответственность.

* «Дело Пурим». 부림사건. Крупнейшее в Пусанском регионе сфальсифицированное судебное дело по обвинению в сочувствии коммунизму, которое в начале 1981 года было сфабриковано в период угнетения движения за демократизацию для расширения основы режима в первые годы военной диктатуры Чон Духвана. В сентябре 1981 года, после проведенного без ордера ареста безвинных студентов, преподавателей и офисных работников, которые посредством Кооперативной ассоциации хороших книг в Пусанском регионе организовали встречи для чтения книг по социальным наукам, их незаконно лишили свободы на срок от 20 до 63 дней. При этом их избивали и подвергали зверским пыткам типа «пытка водой» и «курица на вертеле». Так как этот инцидент разразился вслед за так называемым «Делом Ханним»[3], по которому в июле того же года был проведен массовый арест студентов, причастных к движению в Сеульском регионе, то дело в Пусанском регионе получило название «Дело Пурим», что означало «Дело Ханним в Пусане».

Адвокат Но Мухён относился ко мне очень по-доброму. Он называл меня другом, но в действительности это было не совсем так. У этого обращения есть история. В 2002 году, когда состоялись президентские выборы, я был назначен на должность главы предвыборного штаба в Пусане. На церемонии открытия штаба кандидат в президенты Но Мухён в своем выступлении использовал именно это обращение. Он представил меня так: «Разве люди не говорят: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты? Это не Мун Чжэин – друг Но Мухёна, это Но Мухён – друг Мун Чжэина». Думаю, таким образом он выразил благодарность своему младшему товарищу, которому доверил неподходящее для его характера дело – быть начальником предвыборного штаба. На самом деле у нас была не только шестилетняя разница в возрасте – он к тому же являлся моим старшим коллегой и товарищем, так как сдал государственный экзамен по юриспруденции на пять лет раньше меня. Но благодаря этим словам я и сейчас иногда слышу, что меня называют «другом Но Мухёна», что я считаю даже слегка незаслуженным.

С самого начала адвокат Но меня очень ценил. Он всегда обращался ко мне на «Вы». Чуть более неформально он стал общаться со мной, только когда я уже переступил порог Голубого дома[4]. До того момента он обращался ко мне исключительно на «Вы», по всем правилам этикета. Я в подобных ситуациях, когда это приемлемо, часто использую обращение «хённим»[5], но по отношению к Но Мухёну я не мог пересилить себя и обращался не иначе как «сонбэ»[6].