Секрет свадебного платья - Элли Блейк

— В одном доме живем, неизбежно натыкались бы друг на друга.

— Нам везет. — Он улыбнулся так, чтобы она наверняка поняла все, недосказанное им, и, чем дольше Гейб смотрел в эти пылкие голубые глаза, тем больше крепло в нем желание узнать эту женщину поближе. Кто-то громко прокашлялся, они оба посмотрели на Мей. Пейдж их представила:

— Гейб Гамильтон, моя подруга Мей, ее жених Клинт.

Потянувшись через стол, Мей с энтузиазмом пожала ему руку:

— Слышала, вы только что прилетели из дальних стран.

Стол затрясся, Мей скривилась.

Значит, мисс Хладные Очи говорила о нем со своими друзьями? — думал Гейб. Так-так, верно, не такой уж она и крепкий орешек, как ему показалось сначала.

Открытие раззадорило его игривость. Он подтащил стул ближе к Пейдж, которая делала вид, что очарована фирменным логотипом на тарелке.

— Бразилия, — обратился он к Мей, впечатав ступни в пол. Пейдж сразу вытянулась, как стрела. — Я только что из Бразилии.

— Серьезно? Слышишь, Пейдж? Гейб побывал в Бразилии.

Пейдж пристально посмотрела на подругу:

— Спасибо, я слышала.

Мей подперла подбородок ладонью:

— Мир тесен! Решили домой перебраться?

— Нет. — Он не хотел распространяться перед этими милыми людьми о том, что имей он выбор — лучше сидел бы в реке, кишащей пираньями по самую шею, чем в родном городе. — Сюда по делу на несколько дней.

— Жаль, — проронила Мей.

Пейдж молчала, пристально глядя туманными глазами куда-то вдаль.

— Пейдж наточила кое-что грандиозное для Бразилии.

— Неужели?

Нотки заинтересованности в его голосе наконец пробили туман, и мерцающий взор Пейдж обратился к нему. Он молчаливо улыбнулся в ответ. Она глубоко вздохнула одновременно с ним, словно поймала его ритм. Либидо Гейба, приятно гревшее камелек все то время, что он отслеживал ее здесь, взлетело ракетой. Он ухватился за спинку ее стула, его большой палец оказался почти у ложбинки от ложбинки между ее лопаток.

Пейдж вздохнула и повела плечами, избегая соприкосновения, при этом ее ноздри гневно раздулись.

— Ну да, — бодро подтвердила Мей, словно не замечая эротического напряжения, пульсирующего между соседями. — Она последние несколько месяцев только тем и занимается, что убеждает босса провести натурные съемки для их летнего каталога именно там.

— Правда? — Гейб медленно перевел взгляд на ее подругу, стараясь не выйти за рамки приличий. — И чем же занимается Пейдж на работе?

— Я маркетолог. Занимаюсь домашним интерьером, — четко вставила Пейдж. — В летнем интерьере следующего сезона мы разрабатываем бразильскую тему: тропический колорит и карнавальные мотивы. — И затем с трудом вымолвила: — А чем вы занимались в Бразилии?

Что заваришь, то и выпьешь. Горький опыт научил: чем меньше известно публике о его бизнесе, тем лучше.

— Сейчас кофе, — решился он. — Любите кофе?

— Кофе? — Смена темы застала ее врасплох. — Не всякий кофе хорош.

Гейб почувствовал, как пол под ним качнулся и поехал, как тогда, в лифте. Он судорожно ухватился за спинку ее стула, как за спасительную соломинку. «Вертиго, — думал он, — вертиго, по определению. Хичкок мазохист. Неужели ему действительно нравились нервные блондинки?»

— Так что с кофе? — спросила Мей. — Вы его выращиваете?

Гейб помолчал, вычисляя что-то в уме. Но слово не воробей. Корпел над каждой запятой, лично беседовал с каждым из нанятых служащих, провел экспертизу каждой операции и убедился в том, что производственная цепочка легитимна и безупречна. Ну и прибыльна, само собой. Ничто не угрожает, никто не порушит, если даже захотели.

— Я вкладываю в него деньги. Точнее, в шайку, что окучивает бобы Bean There, — пояснил он.

— О-о-о! Инсайдерская информация! — Мей с хитрым прищуром потирала ладони. — Нас, пиратов, хлебом не корми, лишь бы какой ценной информацией разжиться!

Пейдж сделала страшные глаза:

— Мей, хорош дурака валять!

Поздно он спохватился. Пейдж почувствовала его колебания, ее колени почему-то отодвинулись он него и снова нырнули под стол. Не уследишь за настроением этой женщины. Однако Гейб по натуре акула, вцепится, черта с два отпустит. Потому знает дело, как никто другой. Ни разу не потерпел краха в бизнесе, всегда умел вовремя прикрыть лавочку. Ей пока это неизвестно, но чем дольше он здесь высиживает, тем глубже всаживает крючок ему под жабры. Ясно, пора ретироваться. Он привстал.

— Оставайтесь! — попросила Мей.

— Спасибо, не могу. Лучшие сны показывают до полуночи.

Он взглянул на Пейдж, чтобы проверить ее реакцию, ведь он вот-вот уйдет. Эта сова сидела нахохлившись и поджав коготки, словно ей и дела нет. Однако ее зачарованный взгляд выражал иные мысли. Сначала уперся в окрестности его ширинки, медленно поднялся до торса, заскользил, чуть задерживаясь на груди, шее, губах, и наконец застыл на глазах.

— В пятницу, — услышал он свой голос, настоянный на чистом тестостероне. — Отмечаем у меня новоселье. Приглашаю всех.

— Мы придем, — откликнулась Мей.

Гейб сначала пожал руку ей, затем Клинту. Пейдж оставил на закуску.

— Пейдж, — сказал он, когда она вложила свою ладонь в его руку. И в этом его сон оказался ложью. Ее рука была такой теплой, словно она все это время загорала на солнышке. А глаза… Такие, словно она вкладывала в это касание все, что старалась до сих пор скрывать. Из них лучилось такое желание, что у Него в груди вспыхнуло пламя, болью отдаваясь в паху. — В пятницу, — напомнил он, отсалютовал компании и отбыл.

Лежа на полу пустой спальни, он смотрел в одну точку на потолке. На этот раз сон не шел. Тело крутило и ломило. От напора бешено несущейся крови перед глазами стоял красноватый туман.

Интересно, как встретит его соседка, если он объявится у ее двери с просьбой одолжить на ночь кровать? У него в руках будет коробка с пончиками, на лице улыбка. Если она неправильно его поймет, боксерские шорты вряд ли выступят в его защиту.

В тот поздний вечер двери лифта закрылись через несколько минут после того, как Пейдж нажала кнопку восьмого этажа и прислонилась к стенке, чтобы прокатиться с комфортом. Едва она закрыла глаза, на обратной стороне век тут же возникла проекция Гейба Гамильтона. Его улыбка, предназначенная только ей. Он знал, что выглядит на все сто, и не прочь был воспользоваться своим великолепием, чтобы заполучить желаемое. Пусть даже она спятила, но вряд ли ошибается: он желает ее. Она никогда не бегала за мужчинами, у которых на лбу написано, грешат по десять раз на дню, а по воскресеньям дважды. Уж она-то знает: особо привлекательные мужчины оставляют после себя руины, и давным-давно обещала себе никогда не ступать на эту дорожку, чтобы не печалиться в конце пути.