Цветик-семицветик. Сказки - Валентин Петрович Катаев

по-прежнему, оставаясь одна, она разглядывала в зеркале свою жемчужину, которая выросла до размера лесного ореха и уже настолько мешала плавнику двигаться, что Каролине приходилось плавать несколько боком, всё время забирая влево, что было не совсем изящно.

Мало-помалу почти все женихи от неё отстали, и только иногда являлись свататься провинциалы из Дофиновки, куда ещё не дошли слухи о её странной недоступности.

Конечно, она уже не была так молода и прекрасна, как раньше, но всё же ещё могла нравиться. Однако она продолжала ждать, с каждым днём чувствуя, что делается всё богаче и богаче. Её жемчужина уже стала величиной с большой грецкий орех и всё ещё не переставала расти, так что было жалко продавать её раньше времени.

К этому времени Каролина совершенно перестала бывать в своём прежнем обществе. Она либо сидела дома одна, рассматривая свою жемчужину, либо проводила время у камбалы Фаины, в обществе пожилых замкнутых устриц, обросших морской травой, и старичков-крабов с лысыми черепами, покрытыми моллюсками. С ними было хотя и скучновато, но можно было сколько угодно молчать, сидя неподвижно на старых консервных жестянках, много лет тому назад выброшенных сюда с берега, и никто не заставлял бегать в горелки или танцевать.

Таким образом прошло ещё несколько лет, и Каролина не заметила, как она превратилась в старушку.

Зато её жемчужина стала приближаться уже к небольшому яблоку и была так тяжела, что пожилая красавица с трудом двигалась.

Но прежняя улыбка не сходила с её губ.

Однажды она возвращалась домой от своей тётушки и села передохнуть на скамеечке в городском сквере, под тенью густых водорослей. Вдруг она увидела, как возле мраморного подъезда лучшего в городе отеля «Морская звезда» остановился блестящий автомобиль, из которого выскочил молодой дельфин такой красоты, что у Каролины потемнело в глазах.

Его маленькие острые зубки сверкали, как самый чистый, самый белый жемчуг, совершенно круглые, неподвижные глаза светились молодо и глупо, как дымчатые топазы, а тугое, блестящее тело отливало всеми оттенками синего цвета, начиная с режущего глаза ультрамарина и кончая серовато-голубым, таким мягким и нежным, каким бывает Адриатическое море в марте, через час после заката солнца.

– Это он! – воскликнула Каролина и бросилась за молодым дельфином, который уже успел войти в дом.

Но дорогу ей преградил швейцар – старый и необыкновенно колючий морской ёж.

– Что вам угодно, сударыня?

– Мне необходимо видеть этого молодого дельфина! – сдерживая волнение, сказала султанка.

– Не думаю, чтобы его светлость мог вас принять.

– Его светлость?

– Да, сударыня, ибо это принц Эгейский, прибывший сюда всего лишь на несколько часов по весьма важному личному делу. Он приехал сюда жениться и сейчас же после свадьбы отбывает со своей молодой супругой обратно на родину.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – сказала Каролина, дрожа всем телом. – На ком он женится?

– Вы, сударыня, вероятно, приехали из Дофиновки или давно уже не бывали в обществе. Об этом говорят все. Его высочество женится на мадемуазель Кризолите, старшей дочери мадам Абажур.

– Как! – в сильнейшем волнении воскликнула Каролина. – Он женится на Кризолите? На этой отвратительной холодной медузе?

– Совершенно верно, сударыня.

– Не может быть! Я не понимаю, что он в ней нашёл! Ведь в ней же ровно ничего нет: ни молодости, ни красоты, ни души, ни сердца. Достаточно посмотреть сквозь неё на солнце, чтобы убедиться, что она совершенно пуста, как банка, из которой вылили простоквашу.

– Вы правы, сударыня, но дело в том, что принц Эгейский, несмотря на свою молодость и красоту, недавно окончательно промотался, так что ему остаётся либо поступить на службу, чего он в силу высокого происхождения никогда себе не позволит, либо жениться на богатой, хотя и отвратительной медузе и взять за ней в приданое сто тысяч.

– Как! Всего только сто тысяч?

– Это большие деньги, сударыня, – серьёзно сказал морской ёж, – особенно если принять во внимание, что у его высочества нет другого выбора и что его высочество…

Но Каролина не стала дальше слушать болтовню. Она оттолкнула ежа с дороги и хоть при этом сильно укололась, но не обратила на это никакого внимания.

У людей есть такое представление, что у рыб холодная кровь. Это не всегда справедливо. У Каролины кровь оказалась горячая, как кипяток. В тот миг, когда она появилась на пороге салона, принц Эгейский надевал перед зеркалом белые лайковые перчатки. Его красота поразила Каролину ещё сильнее, чем в первый раз.

При виде пожилой взволнованной султанки в топазовых фосфорических глазах молодого дельфина мелькнуло изумление. Но Каролина не дала ему произнести ни одного слова.

– Ваше высочество! – сказала она, протягивая к небу с мольбою один плавник, так как другой был уже давно парализован жемчужиной. – Я ждала вас всю жизнь. И вот вы пришли. Я знаю, в обществе не принято, чтобы молоденькая девушка делала первый шаг. Но я его делаю потому, что вы прекрасны, и потому, что я люблю вас.

– Но, сударыня…

– Нет, нет, – продолжала Каролина с жаром, – не говорите мне ничего, пока вы меня не выслушаете. Я знаю всё. Я богата. Я не просто богата, а я сказочно богата. Я обладаю сокровищем, равного которому нет в мире. Любой ювелир может дать за него столько денег, что по сравнению с ними жалкое приданое вашей пустой, ничтожной и молодой Кризолиты покажется соринкой. И это сокровище я кладу к вашим ногам. Оно сделает нас самыми богатыми и самыми счастливыми рыбами во всей вселенной. Теперь говорите.

– Гм… – сказал молодой дельфин, который был большим негодяем, и топазовые глаза его алчно сверкнули. – Но я бы хотел увидеть ваше сокровище…

– Оно перед вами, ваше высочество, – сказала Каролина и показала принцу Эгейскому жемчужину, сняв с неё платок, которым она её всегда покрывала с тех пор, как жемчужина перестала помещаться под плавником.

Дельфин бросил равнодушный взгляд на драгоценность и сказал холодно:

– Видите ли, сударыня, я не большой знаток в жемчугах. В тех морях, откуда я родом, жемчуг не водится. Поэтому я бы предпочёл увидеть что-нибудь более для себя привычное. Гм… Например, просто деньги.

– О, ничего не может быть проще! – весело воскликнула Каролина. – Я сейчас схожу к ювелиру и принесу вам корзину денег. Три корзины. Сколько хотите.

– Мне кажется, что было бы довольно и четырёх корзин, – сказал молодой дельфин, – но дело в том, что я боюсь, как бы всё это не слишком затянулось. Через час я должен быть в церкви.

– Ровно через час я буду здесь.

– Прекрасно, – сказал дельфин, вынимая из жилетного кармана золотые часы. – Сейчас без четверти три. Если вас не будет без четверти четыре, то я принужден буду, как мне это ни грустно, ехать в церковь и жениться.

Можете себе представить, как мчалась влюблённая Каролина к