Снежная Королева, стань моей! - Марта Шилдз

Она протянула ему руку. Однако лицо ее дочери выглядело еще более раздосадованным.

— Если ты уверен, что мы ничем вас не стесним, мы будем тебе очень признательны за это предложение, — продолжала миссис Ларсон.

Бекка издала тяжелый недовольный вздох, на который Тревис не обратил ни малейшего внимания.

— Не стоит благодарности, миссис Ларсон. — Тревис в шутливом приветствии дотронулся до полей своей шляпы и улыбнулся. — Я поговорю с менеджером отеля и все улажу, а вы пока можете подняться в номер.

— Хорошо, — сухо согласилась Бекка. Тревис окликнул мальчика-лифтера и вручил ему ключ от номера и чаевые.

— Проведи этих дам. Мой багаж отнесешь в комнату с двуспальной кроватью.

— Слушаюсь, сэр.

— Но…

Однако прежде, чем Бекка успела высказать ему все свои возражения, Тревис повернулся к ней спиной и удалился прочь.

* * *

Пока лифтер разносил багаж по комнатам, Бекка и ее мать стояли посередине гостиной, в изумлении оглядываясь по сторонам.

— Ты когда-нибудь была в таком номере? — тихо спросила миссис Ларсон.

Бекка не только не была, но и никогда не видела ничего подобного. Для нее и ночь в мотеле казалась верхом роскоши, а этот номер, занимавший половину всего этажа, выглядел как сказочный дворец. Гостиная, уставленная мягкими диванами и креслами, имела площадь примерно трех стандартных гостиничных номеров. Ее торцовая стена представляла собой стеклянные раздвижные двери, которые вели на террасу, откуда открывался потрясающий вид на весь Лас-Вегас.

Из шокового состояния их вывел голос мальчика-лифтера:

— Желаете еще что-нибудь?

В ответ Бекка смогла лишь отрицательно покачать головой.

— Вот ваш ключ. Приятного дня, мэм.

— Спасибо, — пробормотала Бекка.

Когда дверь за мальчиком закрылась, миссис Ларсон воскликнула:

— Господи, я просто боюсь к чему-нибудь прикоснуться!

— Давай взглянем на нашу комнату, — предложила Бекка.

Они прошли направо, через двери, которые мальчик-лифтер оставил открытыми. Бекка вздохнула с облегчением: их комната была обычной, с двумя кроватями, небольшим диваном, туалетным столиком и телевизором. Бекка открыла дверь в ванную и щелкнула выключателем. Она увидела огромное, во всю стену, зеркало, туалетный столик из искусственного мрамора и душевую кабину.

— Вот черт, — вздохнула она разочарованно. — Я-то надеялась попариться в ванне.

— Ты лучше взгляни сюда, — отозвалась миссис Ларсон, которая вошла следом и открыла дверь слева от туалетного столика.

За дверью была еще одна комната. Три ступеньки вели вниз, к ванне, которая была столь велика, что походила на бассейн. Зеркальные стены увеличивали пространство и усиливали впечатление необычайной роскоши. Джой потрогала хромированные краны:

— Это — джакузи. Ты сможешь делать себе водный массаж, прямо как кинозвезда. Представляешь, сколько это все стоит?

Бекка нахмурилась:

— Я даже думать об этом не хочу.

Она задумчиво разглядывала еще одну дверь, которая вела в соседнюю комнату: ванная у них с Тревисом была общая.

Неожиданно прямо за этой дверью раздался телефонный звонок.

— Как ты думаешь, мы должны ответить? — спросила Джой.

— Это наверняка звонят Тревису, и лучше нам не вмешиваться в его дела.

— А может, он, наоборот, будет нам благодарен, что мы приняли для него сообщение. Все-таки мы должны быть ему признательны за все это.

Бекка нахмурилась: она ненавидела чувствовать себя обязанной кому бы то ни было, тем более — ковбою родео, но мама была права.

Вздохнув, она открыла вторую дверь ванной и вошла в комнату Тревиса, которая оказалась в точности такой же, как и у них, только здесь стояла большая двуспальная кровать и имелся небольшой балкон. Телефон все еще звонил. Бекка подошла и взяла трубку.

— Алло?

Молчание.

— Алло! Говорите!

— Это номер Тревиса Идена? — спросил смутно знакомый женский голос.

— Да, но Тревиса сейчас нет, он разговаривает с менеджером.

После еще одной короткой паузы женский голос спросил:

— А кто это говорит?

— А вы кто? — возмущенно отозвалась Бекка.

— Алекс Иден, жена брата Тревиса.

Бекка вздохнула с облегчением:

— Алекс? Извини, я тебя сразу не узнала. Я — Бекка Ларсон.

— Бекка? О, дорогая, но что же ты… как бы это спросить поделикатнее…

— Что я делаю в номере Тревиса? — Бекка рассмеялась. Алекс понравилась ей с первой же встречи. — Я сама себе задаю этот вопрос уже целых пятнадцать минут.

И она объяснила Алекс, что теперь они будут соседями в гостинице так же, как прежде были соседями по ранчо.

— Да, это похоже на Тревиса, — смеясь, сказала Алекс. — Я очень рада… Сара! Нет, дорогая, не трогай! Извини, Бекка, малышка хватает все подряд.

— Она такая славная! Кстати, мы с мамой будем присматривать за вашими детьми, если ты не против. Тревис предложил нам это вместо платы за комнату.

— Я — против? Да что ты, я вам буду так благодарна! Конечно, я обожаю своих малышей, но отдохнуть от них иногда полезно. Обязательно поцелую Тревиса за такую блестящую идею! Да, ты не могла бы передать ему кое-что?

— Разумеется!

— Он ждет нас в субботу, но мы будем только в понедельник. У одной из лошадей Хэнка проблемы с ногой.

— Как жаль! Она сможет принять участие в соревновании?

— Наверняка. Ветеринар снял с нее подкову, и все, что ей сейчас требуется, — это покой в течение нескольких дней. Так скажешь ему, что мы приедем в понедельник после обеда?

— Обязательно.

— Спасибо. Надеюсь, вы с миссис Ларсон как-нибудь пообедаете с нами. Увидимся, пока.

— Пока. — Бекка задумчиво положила трубку и вернулась в свою комнату.

— Кто это был, дорогая? — Миссис Ларсон распаковывала их багаж.

— Алекс Иден. — Бекка поставила сумку с вещами матери на одну из кроватей. — Сказала, что они приедут только в понедельник из-за болезни лошади.

— Значит, пару дней мы будем одни в этом гигантском номере…

— Мамочка!..

Бекка подошла к ней и, обняв за плечи, повернула ее лицом к себе. Несколько последних часов она была слишком занята, чтобы повнимательнее всмотреться в лицо матери, но сейчас отчетливо видела, что Джой держится на ногах из последних сил. Бледное лицо, сухие губы, немного блуждающий взгляд создавали впечатление, что она мечтает оказаться где угодно, только не в своем слабом, умирающем теле. Этот рассеянный взгляд пугал Бекку больше всего остального.