Звездный Оракул - Пол Дж. Макоули

— Помолчи. Сейчас говорю я. Ее историю ты, похоже, уже слышал. Она пыталась тебя завербовать, а ты, я полагаю, оказал сопротивление, иначе ты был бы теперь не здесь, а совсем в другом месте. Ты поступил абсолютно правильно.

Анжела нам не друг, Йамаманама. Союзник — да, но не друг.

Энобарбус подчиняется ей безоговорочно, но у нас имеются свои соображения. Кроме того, многое из сказанного ею служит лишь ее собственным целям, иначе говоря, не является правдой. Аватар уничтожила не Анжела, это работа одной из ее копий, которую Анжела поместила в пространство оракулов. Фантом, с которым ты общался, был копией той самой копии, но это не имеет значения. В любой из своих форм это просто убогое, обманутое создание. Когда Анжела погибла, женщина-фантом оказалась среди врагов и бросилась в нападение. Именно тогда погибли аватары, и не только они. Сгинули многие справочники, карты и архивы, заключенные в пространстве оракулов. Это и была настоящая война, а та, что тянется с тех пор между еретиками и бюрократами, — просто ее жалкая тень, ведь бюрократы потерпели поражение еще до того, как первый корабль с кучей идиотов на борту отправился из гавани Иза подавлять волнения в серединной точке мира.

Однако все это нас не касается. Пока Анжела спускалась вниз по реке к самому дальнему и ничтожному городу Слияния, где собиралась посеять семена будущей ереси, в то самое время я вступил в пределы Стеклянной Пустыни. По образованию я — аптекарь, моя семья принадлежит к Департаменту Аптекарей и Хирургов уже тысячи лет, но я стремился к более глубокому знанию, знанию тайному, скрытому, забытому или запрещенному жрецами и чиновниками, которых пугает истинная судьба мира. Еще ребенком я изучил все закоулки в библиотеке департамента, все ее сокровища. Мое детство пришлось на те времена, когда иеродулы, обитающие внутри оракулов вместе с аватарами, еще не были уничтожены, а потому письменными источниками тогда практически совсем не пользовались. Среди хранящейся в них информации было полно ерунды, но мне удалось отыскать несколько настоящих драгоценностей.

— Там ты и встретил Элифаса, — заметил Йама.

— Нет, нет, это случилось в другой период. Разумеется, я его знал, как ребенок знает в лицо всех, работающих там, где проходит его детство. Однако сомневаюсь, что я сказал с ним хоть слово до своего прошлогоднего возвращения. В то время Элифас давно уже бросил поиски древних сокровищ письменных раритетов, но вот его друг, а когда-то и партнер, начальник всех служителей библиотеки, очень меня поощрял.

Сам он интересовался картами, но я нашел кое-что получше.

Я обнаружил личный отчет одного хирурга, жившего пять тысяч лет назад. Он работал среди непреображенных рас в серединной точке мира, и ему удалось заметить целую серию странных симптомов, встречавшихся у кочевых кланов, которые временами осмеливались забираться в районы древний боевых действий в Стеклянной Пустыне. Необычным было то, что одни и те же симптомы отмечались у представителей различных рас. В большинстве кланов зараженных особей убивали либо изгоняли, однако в некоторых племенах их болезнь считали благословением Хранителей, они становились предсказателями, пророками, оракулами, шаманами и тому подобное.

— Это та самая болезнь, которой ты заразил меня! — воскликнул Йама.

Доктор Дисмас вдруг резко ткнул рукой в сторону Йамы и с внезапным гневом завопил:

— Молчи!. Хватит меня прерывать! Ты будешь молчать, иначе я…

Руки доктора сотрясала крупная дрожь. Он стремительно отвернулся к окну. Плечи его вздымались. Когда, он снова обернулся к Йаме, на лице его играла улыбка, а в голосе звучали сладкие ноты:

— Это моя история, Йамаманама. Не забегай вперед. Ты думаешь, что тебе многое известно, но ты ошибаешься.

— Не скажу, что твоя история меня очень заинтересовала.

Я хотел бы как можно скорее увидеть ее конец.

— На самом деле очень даже заинтересовала! Уж я-то знаю!

А кроме того, — продолжал доктор Дисмас все тем же медоточивым голосом, — если ты не захочешь слушать, я отрежу тебе ухо, но не сразу, не сразу. Настругаю его тоненькими ломтиками. Это будет тебе уроком. Так на чем я остановился?

— Ты нашел древний отчет о путешествии.

Сам того не желая, Йама заинтересовался рассказом. История доктора Дисмаса очень напоминала ту, с помощью которой Элифас заманил его в низовья. Элифас заявлял, что обнаружил сообщение о таинственном городе в отчете человека, путешествовавшего по Стеклянной Пустыне. По словам Элифаса, этот город населяли люди одной с Йамой расы.

Документы, которые он показал Йаме, были подделкой, но кто знает, может быть, ложь старого посыльного уходила корнями в истину?

Доктор Дисмас продолжал рассказывать:

— Эти убогие записки никак не шли у меня из головы, я возвращался к ним снова и снова, пока наконец не выучил наизусть. Я даже снял с них копию. Но тогда я был еще ребенком, и впереди меня ждали долгие-долгие годы учебы.

Постепенно моя увлеченность поугасла, я обратился к другим мыслям. Получив диплом и отправляясь к своему первому месту службы, я взял с собой только инструменты моей профессии, сложив их в кожаную сумку, оставшуюся еще от деда, да прихватил стандартный каталог травных сборов, микстур, ингредиентов и тому подобного. Ту копию мемуаров я с собой не брал, забыв о ней, как и о других детских забавах.

Не стану утомлять тебя подробностями службы на моем первом месте, да и на втором тоже. Я был молод, глуп и наивен, стремился творить добро в мире, где это добро способно одерживать лишь временные победы. Но когда я получил третье назначение, в мою жизнь вмешалась сама судьба. Видишь ли, Йамаманама, я не верю в Хранителей. Точнее, я не верю, что они продолжают существовать в феноменологической Вселенной. Однако в тот момент все выглядело так, будто в мою жизнь вторглась какая-то неведомая сила и изменила ее навсегда.

Меня направили в небольшой городок за падением Великой Реки, у самой границы Стеклянной Пустыни, и вот тут-то я столкнулся с теми симптомами, о которых с таким удивлением читал еще в детстве.

Разумеется, мой интерес вспыхнул с новой силой. Летом я отправился в путешествие с торговым караваном и посетил множество стойбищ непреображенных кочевых племен. Наблюдая различные стадии болезни, я получил возможность составить представление о ее ходе. Мне удалось проследить развитие симптомов от момента появления простых бляшек и связанной с этим потери чувствительности до возникновения маний, слепоты и смерти. Мне представилась возможность произвести вскрытие свежего трупа — для этого пришлось взломать гробницу — и обследовать все наросты и узлы вдоль нервных волокон. Проследив пути миграции различных кланов кочевников по окраинам Стеклянной Пустыни и соотнеся их со случаями болезни, я сумел вычислить очаг ее распространения.

Не стану утомлять тебя описанием всех трудностей, с которыми мне пришлось столкнуться. Я никому не мог довериться, а потому шел один, что едва не стоило мне жизни.