Тайна старой знахарки - Сандра Лессманн

— Мисс Лэкстон, я доктор Фоконе, а это сэр Орландо Трелони, судья Королевского суда. Как вы себя чувствуете? Надеюсь, вы не ранены?

Она безмолвно покачала головой.

— Женщина, которую убили, была вашей матерью?

Девушка кивнула.

— Не могли бы вы рассказать нам, что произошло? Кто стрелял?

Энн Лэкстон раскрыла было рот, чтобы ответить, но не произнесла ни слова. Иезуит и судья терпеливо ждали, пока девушка придет в себя.

— Я… я не знаю, кто это был… — запинаясь ответила она. — Он появился так внезапно…

— Он что-нибудь хотел от вас?

— Нет, он сразу выстрелил, просто выстрелил, и все…

— Вам не показалось, что ваша мать узнала его? — продолжал расспрашивать Иеремия.

— Нет… Она только успела сказать «Дьявол!».

— «Дьявол»? А почему она его так назвала, вы не догадываетесь?

Девушка снова покачала головой. Иеремия присел к ней на скамейку.

— Зачем вам понадобилось выходить из дома так поздно и в такую погоду? Кто-нибудь вызвал вашу мать?

Глаза Энн наполнились слезами, она стала всхлипывать. Девушка еще не оправилась от пережитого ужаса. Судя по всему, больше от нее ничего нельзя было добиться.

— М-да, бессмысленно. Оставим это, — со вздохом произнес Иеремия.

Трелони согласился с ним.

— Я поручил констеблю Фаррингтона дежурить у тела убитой до моего возвращения.

— Тогда не следует заставлять беднягу дожидаться.

Сэр Орландо смущенно заморгал.

— Вообще-то я надеялся, что и вы пойдете со мной.

— На поиски следов, давно заметенных снегом? — сыронизировал Иеремия. — Любите вы, однако, пошутить, милорд.

— Нет, просто я рассчитывал, что этот странный случай вас заинтересует, — попытался объяснить судья.

— Разумеется, он меня заинтересовал, — с улыбкой ответил Иеремия, желая поддразнить приятеля. — Так что давайте осмотрим место преступления. Может, хоть что-нибудь да прояснится.

Иеремия поднялся к себе в каморку, одним махом натянул ботфорты и набросил толстую шерстяную накидку. Затем надел кожаные перчатки, а на голову водрузил высокую жесткую шляпу.

— Вырядились словно квакер, — пошутил Трелони, сам надевая шляпу с пером.

— Вы, как я понимаю, не очень-то высокого мнения об Обществе друзей,[3]милорд.

— Верно понимаете. Я считаю этих сектантов наваждением. Мне как судье от них только лишняя головная боль. Они большие мастера передергивать факты, да и не соблюдают элементарных правил приличия. Никакого уважения к власти. Даже в суде не считают необходимым снять шляпу, и вдобавок всем «тыкают».

— Так они трактуют равенство всех перед Богом.

— Не знаю, может, на небесах оно и так, а вот в земной жизни по-другому. Правила хорошего тона пока что никто не отменял. А иначе к чему мы придем?

Судья повернулся к дверям; Иеремия, снисходительно улыбаясь, последовал за ним. Он-то хорошо знал, сколько раз судье Трелони приходилось иметь дело с так называемыми отступниками, приверженцами протестантских сект, критиковавшими ритуалы англиканской государственной церкви. Квакеров наказывали согласно тем же законам, что и католиков, однако в последние годы к ним стали относиться жестче, так как они считались подстрекателями, а посему представляли угрозу спокойствию в королевстве. Последователи Кромвеля, казнившие Карла I, были отступниками. Однако и сектанты толковали вероучение о Христе по-разному. Квакеры, к примеру, были мирными людьми, отрицавшими всякое насилие.

Снегопад постепенно шел на убыль. Кучер Трелони и лакеи, пока дожидались хозяев, уходили в дом обогреться, но все же промерзли до костей, поэтому всеми правдами и неправдами пытались отказаться от поездки на Кок-лейн.

— Странная вещь, — пробормотал сэр Орландо, усаживаясь в карету. — С какой стати этому неизвестному убивать беззащитную женщину?

— Причем молча, если верить девушке, — добавил севший напротив судьи Иеремия.

— Может, он намеревался ограбить их?

— В этом случае вполне достаточно было пригрозить женщинам оружием. Кроме того, ни один разумный грабитель не отправится в такую погоду на промысел. Кто ходит по улицам в такую-то пургу? Нет, боюсь, за этим нападением кроется нечто другое. И я не уверен, что девушка была с нами откровенна.

Карета пересекла Ньюгейт и некоторое время спустя остановилась на Кок-лейн, неподалеку от того места, где была убита Маргарет Лэкстон.

У входа в дом их с угрюмым видом дожидались двое мужчин. Они приветствовали судью и его провожатого с натянутой вежливостью. Констебль был в парике и широкополой шляпе. Из-под шерстяной накидки выглядывали белый воротник и камзол тонкого сукна с серебряными пуговицами. В руке констебля был символ власти — длинный жезл. У входа стоял и судебный исполнитель, мелкая сошка с факелом. Тот был одет куда скромнее: мятая-перемятая шляпа, камзол из простой кожи да засаленная до невозможности накидка.

— Милорд, так ли уж нужно было заставлять нас тащиться сюда в столь поздний час, в пургу? — стал сетовать констебль. — Все равно ведь леди мертва, так что ей отсюда никуда не деться.

— Как бы то ни было — речь идет об убийстве, — ледяным тоном отрезал сэр Орландо. — Злоумышленника необходимо найти, прежде чем он вновь совершит подобное.

— Чего дурной бабе понадобилось в такое время по улицам разгуливать? Неудивительно, что нарвалась на этого негодяя.

— Убитая была повитухой. Увы, она выбралась не на прогулку. Между прочим, ваш долг следить, чтобы улицы во всякое время были безопасными, а не кишели ворьем и бандитами.

Пока Трелони распекал позабывшего свой долг констебля, Иеремия с факелом в руке склонился над трупом и отряхнул с него снег. Сэр Орландо был прав — пуля пробила в грудь Маргарет Лэкстон и прошла через сердце. Превосходный выстрел, с невольным уважением отметил пастор. Этот стрелок явно не новичок в своем деле.

Не обращая внимания на препирательства судьи и констебля, Иеремия осмотрелся вокруг. Он обнаружил кучу помета, обошел ее и, наконец, поднял погасший факел, лежащий тут же. Понюхал факел и, повинуясь любопытству, прошел еще несколько шагов по переулку до въезда во двор. Здесь он остановился в задумчивости, оглядел близлежащие дома, потом нагнулся и стал рассматривать снег у въезда во двор.

— Доктор Фоконе, где вы? — позвал сэр Орландо, не найдя своего друга. И поскольку никто не отозвался, судья и оба блюстителя порядка последовали на поиски.