Черная моль - Джорджет Хейер

– Положил, сэр.

– Пистолеты?

– Уже заряжены, сэр.

– Прекрасно. Я буду в Льюисе к обеду – если все обойдется.

– Да, сэр. Вы… вы будете осторожны? – обеспокоенно спросил он.

– Разве я не обещал?

Он выпрямился в седле, тронул кобылу каблуком и, одарив слугу быстрой улыбкой и кивком, пустил ее легкой рысью.

«Сэр Энтони Ферндейл» сидел за туалетным столиком в «Белом олене», лениво полируя ногти. На стуле висел роскошный шелковый халат. За его спиной Джим занимался париком, не забывая о приготовленном к одеванию кафтане и жилете.

Карстерз оставил свое занятие, зевнул и откинулся на стуле: стройный ловкий мужчина в рубашке из льняного батиста и абрикосовых атласных штанах. Он некоторое время рассматривал в зеркале свой галстук и наконец поднес к нему руку. Солтер затаил дыхание. С чрезвычайной неторопливостью рука чуть сдвинула булавку с бриллиантами и изумрудом – и снова опустилась. Солтер вздохнул с облегчением, – господин перевел взгляд на него.

– Никаких неприятностей, Джим?

– Никаких, сэр.

– У меня тоже. Просто на удивление легко. У этих птах храбрости, как у воробьев. Двое мужчин в карете: один – задиристый мошенник – торговец, а другой – его клерк. Боже! Как мне жаль этого человека!

Он застыл с баночкой румян в руке.

Солтер вопросительно посмотрел на него.

– Да, – кивнул Карстерз. – Очень жаль. Похоже, толстяк шпыняет и задирает его, как это у них водится. Жирный трус! Он попрекал его даже моим появлением! Да, Джим, ты прав: он не понравился мне, этот мсье Фадби. Поэтому, – невинно добавил он, – я избавил его от ларца с деньгами и двухсот гиней. Подарок беднякам Льюиса.

Джим повел плечом, хмурясь.

– Если вы отдаете все, что отбираете, сэр, то зачем вообще грабить? – напрямую спросил он.

Губы милорда сложились в иронической улыбке.

– Таково мое назначение, Джим, – высокое назначение. И, кроме того, меня забавляет эта игра в Робин Гуда: отнимать у богатых и давать бедным, – добавил он специально для Солтера. – Но вернемся к моим жертвам: ты бы хохотал, если бы увидел, как малышка вывалился из кареты, когда я открыл дверцу!

– Вывалился, сэр? Почему же?

– Он взялся мне это объяснить. Оказывается, ему приказали держать дверцу, чтобы не дать войти мне, – поэтому когда я ее распахнул, то, вместо того, чтобы отпустить ее, он выпал на дорогу. Конечно, я нижайше извинился – и мы немного поговорили. Очень милый человечек… Но я не мог не рассмеяться, когда он растянулся на дороге!

– Жаль, что я не видел, ваша честь. Мне бы очень хотелось быть с вами. – Он не без гордости оглядел модную фигуру своего господина. – Я бы много дал, чтобы посмотреть, как вы останавливаете карету, сэр!

С заячьей лапкой в руке Джек встретил в зеркале его восхищенный взгляд и расхохотался.

– Не сомневаюсь… Я придумал превосходный голос: чуть осипший и пропитой, немного, пожалуй, громковатый… Ах, такой могли бы слышать в кошмарных снах. И уверен, что слышат, – задумчиво добавил он, прикрепляя мушку в уголке рта. – Так? По-твоему, чересчур низко? Ничего, сойдет… Что происходит?

Внизу на улице поднялась суматоха: стучали копыта, перекликались конюхи, по булыжнику прогремели колеса. Джим подошел к окну и, вытянув шею, чтобы лучше видеть, посмотрел вниз.

– Карета приехала, сэр.

– Я догадался, – ответил милорд, пудрясь.

– Да, сэр. О, Боже, сэр! – он затрясся от смеха.

– Что еще?

– До чего забавно, сэр! Два джентльмена: один толстый, другой маленький! Весь съежившийся, как паук, а другой…

– Похож на бегемота – особенно лицом?

– Да, так, сэр. Довольно похож. Он в фиолетовом.

– О, Господи! В фиолетовом – с оранжевым жилетом!

Джим снова всмотрелся.

– Так и есть, сэр! Но как вы узнали? – Джим еще не успел договорить, как его осенило, и глаза его вспыхнули.

– Полагаю, что имел честь встречаться с этими джентльменами, – невозмутимо проговорил милорд. – Пряжку, Джим… Огромная такая карета и колеса выкрашены желтым?

– Да, ваша честь. И к тому же джентльмены немного не в духе.

– Вполне вероятно. У меньшего джентльмена одежда… немного выпачкана?

– Мне не видно, сэр: он стоит позади толстого.

– Мистер Шмель… Джим!

– Сэр? – Он поспешно оглянулся на резкий оклик.

Милорд стоял, брезгливо держа двумя пальцами жилет с узором горохового цвета на горчично-желтом фоне. Под его суровым взглядом Джим опустил глаза и стал похож на школьника, пойманного на какой-то шалости.

– Ты приготовил это… это уродство – чтобы я его надел? – вопросил он внушающим ужас тоном. Джим мрачно взглянул на жилет и кивнул:

– Да, сэр.

– Разве я не сказал: «кремовый фон»?

– Да, сэр. Я думал… думал, что это – кремовый!

– Мой любезный друг… это… это… я даже не могу сказать, что это! И еще гороховый!.. – Он содрогнулся. – Убери…

Джим поспешил забрать оскорбивший милорда предмет.

– И принеси мне вышитый атлас. Да, так. Он услаждает взор.

– Да, сэр, – согласился сконфуженный Джим.

– На этот раз ты прощен, – добавил милорд, весело сверкнув глазами. – А что поделывают наши друзья?

Солтер вернулся к окну.

– Они ушли в дом, сэр. Нет, вон джентльмен-паучок! Похоже, он торопится, ваша честь.

– А! – проговорил граф. – Можешь помочь мне надеть кафтан. Спасибо.

Милорду не без труда удалось попасть в великолепное атласное одеяние, которое сидело на нем, словно влитое, так великолепно было подогнано по фигуре. Он расправил кружевные манжеты и, чуть нахмурившись, надел на палец перстень с изумрудом.

– Думаю пробыть здесь несколько дней, – заметил он спустя несколько мгновений. – Чтобы… э-э… не возникло подозрений.

И он посмотрел на слугу из-под полуопущенных ресниц.

Не в натуре Джима было расспрашивать хозяина о делах, а тем паче удивляться каким-либо его словам или поступкам: он предпочитал получать и немедленно исполнять его приказы. Он испытывал к Карстерзу собачью преданность и обожание, слепо следуя за ним, и был счастлив ему служить.

Карстерз нашел его во Франции совершенно без средств: предыдущий хозяин уволил его из-за безденежья. Став личным слугой милорда Джона, он так и остался при нем, оказавшись незаменимым человеком. Несмотря на удивительно невыразительное лицо, он был совсем не глуп и не раз выручал Карстерза из опасных переделок, нередких в бесславной и рискованной карьере грабителя. Лучше всех понимая своего непредсказуемого господина, – он и на этот раз догадался, о чем тот думает. В ответ на его взгляд он многозначительно подмигнул.