Дети луны - Наталья Резанова

— Слава тебе господи! — сказала Адриана, и, ломая ветки, спрыгнула в сугроб. Поднялась, отряхнулась. И тут ей стало страшно. А вдруг она сбилась с пути и налетела на орденский отряд? Или вообще забрела черт знает куда? Что же, ждать до темноты и время угробить… и так уже брюхо к спине прилипло… Она начала молиться, но мысли у нее путались, и, сказав вместо «amen» «будь что будет», она двинулась вперед. Бесцветное зимнее солнце сияло над ее головой.

В то утро Вельф Аскел спал дольше обычного, а разбудили его крики у входа в его шатер. Он открыл глаза. Было светло, и голова — ясная. Крики не прекращались. Орал часовой у входа.

— А ну, пошел вон! Что тебе сказано!

Ответа Аскел не расслышал, но после него часовой разъярился:

— Да я ж тебя за это на куски изрублю! В землю по уши вобью!

Вельф Аскел выглянул наружу. Часовой замахивался мечом на юного рыжего бродягу, а тот уворачивался, но не уходил. Вельф усмехнулся, глядя на это зрелище, потом спросил:

— Это еще что за чучело? Откуда он тут взялся?

— Черт его знает! Как из-под земли выскочил… — и снова замахнулся. — Убирайся, ворюга!

— Не ори, надорвешься, — сказал оборванец сиплым мальчишеским голосом. — Не мешай старшему.

— Ты кто, малый? — Вельф все еще забавлялся.

— Странник я. А ты Вельф Аскел?

— Ну, я.

— А не врешь?

— А если я повесить тебя велю?

— А если у меня к тебе важное дело?

Вельф Аскел был солдат и привык к превратностям войны, поэтому слова рыжего оборванца его насторожили. Тем более что для наемного убийцы тот был явно слабоват. Он откинул полог шатра.

— Что ж, поговорим.

Адриана стянула с головы шапку и шагнула внутрь.

— Выкладывай, с чем пришел.

— Если ты и впрямь Аскел, тогда ты должен узнать эту вещь, — сказала она, снимая цепочку с мощами и протягивая ее Вельфу. Тот уселся на шкуры, служившие ему постелью, положил ладанку на ладонь и принялся ее разглядывать. А ну как не узнает? Тогда все пропало. И так уже она поражалась собственной наглости. Откуда что берется! Никогда в жизни не посмела бы так разговаривать, особенно с человеком, стоящим настолько выше ее, думала она, всматриваясь в лицо того, от кого ныне зависела судьба города и ее собственная судьба.

Он был еще молод — двадцати шести лет от роду. Благодаря темному загару особенно ярко выделялись серые глаза, веселые и жестокие. Прямые соломенные волосы падали на плечи. Сейчас, когда он задумался, между бровями выступила складка.

— Вспомнил! Я это видел у книзского бургомистра. Вроде талисмана, от несчастий бережет… Точно. Он мне ее показывал.

У Адрианы отлегло от сердца, однако она старалась говорить как можно равнодушнее.

— Верно. Он меня к тебе и послал.

— Так что же?

— Книз два месяца в осаде. Орденские войска. Если — самое большее через неделю — ты не явишься на помощь, город падет.

— Через неделю, говоришь? — он смотрел на нее косо и, как ей показалось, с издевкой. Адриана ощутила злобную дрожь. Неужели все было напрасно?

— Как бишь, ты сказал, тебя зовут?

— Странник я, странник. — Она вовсе не собиралась открываться перед этим человеком, совсем ей это было ни к чему. Она не могла бы точно вспомнить, из каких глубин сознания выскочил этот «Странник», однако сейчас он пришелся весьма к месту.

— Шутник твой Арнсбат — младенцев ко мне посылать!

— Взрослые нужны на стенах, — холодно сказала сна. Он не нашел, что возразить. Адриана продолжала: — Это еще не все. Люди Визе знают, где ты, и пока что тебя побаиваются. Но к Визе идет с большими силами Мутан из Брика. Вместе они возьмут город, и тогда пусть Бог вам поможет!

Вельф Аскел вскочил.

— Откуда ты знаешь?

— Уши у меня есть или нет? Или я слеп? Я же не по воздуху сюда шел…

Он опять хмурился, глядя на нее.

— Кто сеньор Книза?

— Никто. Мы — вольный город.

— Болваны. Лезете на рожон за свои вольности. А город должен иметь сильного защитника.

— Вот ты и будь им.

Он бросил ей ладанку, которую до того держал в руках.

— Сиди, отдыхай. Не до тебя мне теперь.

— Так что же? — В карих глазах блеснул злой огонь. — Если нет — нет, так и скажи, я пойду, меня с ответом ждут!

— Ты, щенок! Разве такие дела так решаются? Горожане чертовы! Войско — не человек, развернулся и дунул в другую сторону! Сиди, говорят тебе! Жрать, наверное, хочешь? Не отвечай, сам вижу. Скажу, чтоб принесли. Сиди… Странник.

Он вышел. Адриана уселась на ковер, уткнув подбородок в колени. Новое имя было за ней утверждено. Но торжественность этой минуты не была оценена ею по достоинству.

Так-то оно так, но когда ей принесли завернутый в тряпицу круглый хлеб, полкурицы, две сушеных рыбки и флягу с вином, ей стало не по себе, ибо еще до осады она отвыкла есть досыта. Хлеб Адриана съела тут же, стыдясь своих прыгающих рук, — слава богу, никто не видел, — и отпила вина, остальное связала в узелок и улеглась спать, сунув узел под голову, — в любом случае ей предстояла обратная дорога, нужно было набираться сил. Сытость сморила ее сильнее вина. Когда Адриана проснулась, было темно, и ей снова хотелось есть. Она сунула руку в узел, отломала куриную ногу и принялась ее обгладывать. За этим занятием и застал ее вернувшийся Вельф.

— Мясо лопаешь? — сказал он. — А сегодня ведь пятница, постный день.

— У нас в городе уже давно каждый день — пятница, — проворчала Адриана. — Ты решил что-нибудь или нет?

— Не спеши, парень, больно уж вы скорые у себя в Книзе. Сейчас убирайся отсюда, надо будет — за тобой пошлют.

Она поднялась, подхватила узелок и шагнула к выходу. На снегу стоял с факелом оруженосец Вельфа, здоровенный детина по имени Ив, и толпились еще какие-то люди, числом не менее десятка. По золотым пряжкам их плащей можно было догадаться, что это не простые воины, а их угрюмые бородатые лица показались Адриане в сумраке похожими друг на друга. За ее спиной Вельф произнес: «Это и есть тот самый гонец», и все, тяжело ступая, вошли в шатер.

Дальше была ночь, катившаяся как-то сама по себе. Адриана села у ближайшего костра, ее приняли в круг, пошли какие-то свойские разговоры, никто ее особенно не расспрашивал, все было, как в орденском лагере, и она вспомнила, что и раньше все солдаты казались ей одинаковыми. Обсуждались начальники, назывались имена рыцарей — Джомо Медведь, Саул Лошадиная Грива, какие-то Халкис и Грегор. Иногда она вступала в разговор, порой засыпала, и все выглядело так, как будто так и надо — свой человек у своего костра, а ведь ей было хорошо известно, как все всегда жестоко обходятся с новичками, но то ли вид у нее за последнее время стал бывалый, то ли еще что. Она не задумывалась, почему люди все время ей верят, хотя она постоянно лгала или умалчивала, — не задумывалась, ей было не до того, но дело обстояло именно так. Из рассказа одного из своих собеседников Адриана поняла, что сделала-таки крюк по лесу, взяв лишнего к западу, когда нужно было идти севернее, и оставила себе это на заметку.