Квантовая формула любви. Как силой сознания сохранить жизнь - Линн Лаубер

Стены жилища украшали фотокопии его цифровых творений – виноградных лоз, усиков растений и футуристических пейзажей, представлявших собой нечто среднее между природным и компьютерным. У постели приютилась стопка книг самых разных авторов – философов и теоретиков: Альбера Камю, Бакминстера Фуллера [4] , Халиля Джебрана и Олдоса Хаксли.

Джек схватил книгу из стопки и попытался читать. Но не смог сосредоточиться. В конце концов он отшвырнул книгу и выключил свет.

Потолок над постелью был украшен светящимися в темноте наклейками с изображением звездного неба – сотнями звезд, лун и планет.

Тяжело дыша, Джек пристально смотрел в «небо» над ним. Ему было очень плохо. Грудную клетку сдавило, словно кто-то сидел сверху. Он закрыл глаза и погрузился в тревожный сон. Ему привиделась целая вереница разрозненных образов, которые находились в пустыне. Он увидел руки на руле от «Хаммера», мелькнула униформа цвета хаки, раздался резкий скрип стачивающихся шестеренок в двигателе.

Стекла солнечных очков отражали добела раскаленное солнце и мили пустыни. Вдруг показалось потное лицо брата Чарли, который всматривался в гряду холмов слева от «Хаммера», где находилось какое-то странное существо. Койот или волк? Затем раздался мужской вопль, сверкнула резкая вспышка света, и у Джека зазвенело в ушах.

Весь взмокший от пота, Джек приподнялся на матрасе.

– Чарли! – закричал он, когда прямо в ногах его постели появилась оскаленная в свирепом рыке пасть койота. Джек часто и тяжело дышал, диким взглядом обводя комнату.

– О боже, о господи!!!

Он вскочил и начал судорожно рыться в разбросанной по полу одежде, пока не нашел мобильник. Рывком раскрыл его и принялся нажимать на кнопки, пока не пришел в себя. Чарли был в Афганистане, по мобильному телефону туда не дозвонишься.

Джек подошел к столу. Экран ноутбука засветился, и в нем отразилось его полное отчаяния лицо. Он попытался выйти на связь онлайн, но как только открыл браузер, на дисплее появилось сообщение: «Нет подключения». Он попробовал подключиться по Скайпу, но снова наткнулся на то же сообщение. Джек выглянул в окно, увидел, как острием молнии располосовало небо; вслед за полыхнувшей молнией раздался раскат грома.

– Ну давай же, давай! – подгонял он компьютер.

Джек протянул руку, проверяя, подсоединен ли кабель Интернета. Убедился, что тот подключен. Он снова посмотрел на экран дисплея. Ничего! Стукнул по клавиатуре.

Следуя вдоль кабеля, Джек вышел из комнаты, спустился в коридор, добрался до высокого карниза, где кабель заканчивался. Он взобрался на карниз и увидел, что на модеме горит красный индикатор.

– Черт побери!

Как был без рубашки, Джек вышел к Альме, которая сидела в просторном отсеке склада на полу в окружении нескольких друзей.

– Давно Интернет отключили? – спросил он.

– Привет, милый! Как самочувствие?

– Почему вырубился Интернет? – повторил Джек.

– Понятия не имею. А в чем дело?

Джек проскочил мимо нее к нише в стене, где сидел Сэм и читал книгу. Сэм уставился на друга.

– Старик, что случилось?

– Мне нужно поговорить с братом, а Интернет отключен! – ответил Джек.

– А позвонить нельзя?

Джек бросил на него испепеляющий взгляд.

– Он в армии. В Афганистане. Я что, мало об этом рассказывал?

Сэм покраснел.

– Извини, я совсем забыл. Но в свое оправдание могу сказать, что ты не слишком часто об этом упоминал.

– Ладно, неважно, – продолжал Джек, – как думаешь, в чем дело?

Сэм недоуменно пожал плечами, вставая.

– Может, Мартин вовремя не оплатил счета. Мы все уладим утром, если ты в состоянии остыть немного.

– Не могу я остыть! – рявкнул Джек. – Ты что, не врубаешься?!

Сэм снова пожал плечами.

– Так ничего не выйдет!

Джек припер его в стенке.

– Не говори, что ничего не выйдет! Речь идет о моем брате ! И утром будет уже поздно, мне нужно поговорить с ним прямо сейчас!

– Как скажешь, старик. Только отцепись!

Джек отпустил его и снова кинулся в свою комнату, схватил куртку, пытаясь отыскать ключи. Затем засунул ноутбук в сумку, похожую на мешок, и выскочил на ночную улицу под проливной дождь.

Его «Камаро» был легкомысленно припаркован на улице и не заперт. Джек прыгнул в машину, включил фары, и автомобиль рванул с места…

* * *

…или попытался рвануть. Через два квартала Джек застрял в уличной пробке: череда машин змеей растянулась на мили вперед. Он включил радио и выяснил, что впереди на эстакаде застрял трейлер-тягач и что он останется там, пока его не эвакуируют с помощью специального оборудования. Такое случалось раз в квартал, и не было иного выхода из ситуации, кроме как заглушить двигатель и выжидать. Пробка рассосется не раньше чем через двадцать минут.

«Калифорнийское движение!» – с горечью подумал Джек, открывая окно и потирая глаза. Правда, ничего иного он и не припомнит – или все же помнит?

Он закрыл глаза. И мысленно снова очутился в Огайо. Им с братом-близнецом Чарли по шесть лет, они сидят на полу в гостиной у Нелли, их бабушки по материнской линии, и играют в «Лего». Лето близится к концу. Днем сухо и душно. От включенного вентилятора, стоящего на ковре с цветным узором, воздух лениво колеблется.

Джек и Чарли родились жаркой летней ночью в конце июля. Джек опередил брата на несколько минут. У их матери во время беременности был такой огромный живот, что многие предполагали, что она родит тройню. Но появились на свет всего двое, а роды были долгими и трудными, потому что каждый младенец весил по семь фунтов.

Окружающие всегда путали мальчиков, что их и раздражало, и забавляло. Как и близнецы – герои фильмов, они разыгрывали учителей, подружек, которые принимали одного за другого. Даже бабушке Нелли приходилось подолгу привыкать к ним, чтобы различать, особенно когда они выходили из-под душа или из бассейна, совершенно мокрые и похожие как две капли воды.

Мальчики получали практически одинаковые оценки, даже когда учились у разных преподавателей. Они выбирали одежду одного стиля и одинакового цвета из разных каталогов, когда мать спрашивала их, какой подарок они хотели бы получить на Рождество. Их тянуло к одним и тем же людям при выборе друзей – верным и умным, – оба обожали острую мексиканскую кухню, блюда которой трудно было достать в их районе Огайо.

Все, чем они делились, было необъятно и бесконечно, их привязанность друг к другу была настолько глубокой и сильной, что ее нельзя было измерить. Им обоим было комфортно в обществе друг друга, нравилось быть рядом, нравилось ощущать, что у каждого есть надежное, реальное и постоянное второе «я», его отражение в зеркале. У кого еще было такое?