Речной дьявол - Диана Уайтсайд

– В самом деле? Так вот как ты это сделал? – Белькур склонил голову, обдумывая новость, готовый, как и любой другой лоцман, внимательно выслушать, что толкуют о реке. Потом, очевидно, переварив результаты наблюдений Хэла, он с легкостью переключился на другую тему. – Собираешься сойти на берег, друг мой? Не зря вдова Камерон нетерпеливо трется у сходней, выглядывая тебя.

Закончив писать, Хэл недоверчиво вскинул бровь.

– А почему меня должно интересовать, что она делает?

– Если вспомнить, как вы флиртовали, когда шли из Сент-Луиса вверх по течению…

– Ты уверен, Белькур? – Хэл убрал в карман журнал для служебных записей и взял в руку прогулочную трость, выточенную из древесины колючего терна.

Белькур хмыкнул.

– Только слепой не заметил бы, как она пожирала тебя глазами.

– Сегодня вечером я ужинаю с сестрой и ее супругом, но никак не с женщиной, которая мечтает поскорее обзавестись муженьком и детишками.

Хэл нахлобучил на голову стетсон, который купил год назад в Тусоне, когда разыскивал Виолу. Не имея ничего общего с форменными головными уборами, которые носили офицеры «Красотки», шляпа не только выделяла его среди остальных, но и указывала, что он является владельцем судна.

– Твое нежелание жениться, Линдсей, просто поразительно, – мягко заметил Белькур, Его черные глаза светились недоумением. – Ты ведь чувствуешь себя в женском обществе как рыба в воде.

Рот Хэла сжался в твердую линию. Впрочем, Белькур был его другом еще с тех времен, когда он впервые появился на этой реке двадцать лет назад чумазым мальчишкой. По правде сказать, именно Белькур научил его читать реку и водить суда. Если он так долго ждал и не задавал лишних вопросов, то теперь заслужил право узнать правду.

Перекинув тросточку в другую руку, Хэл спокойно произнес:

– Вдова приходится сестрой миссис Беннет и миссис Тернер. Захотел бы ты породниться хотя бы с одной из этих двух семеек?

– Где отцы избивают своих сыновей с такой же частотой, с какой весной гремят грозы? Потом мальчишки вырастают и делают то же самое с собственными отпрысками. – Белькур сплюнул, и его лицо выразило отвращение. – Я живу в Канзас-Сити почти сорок лет, и все это время пять поколений Беннетов и Тернеров истязают своих детей, в то время как их матери стоят спокойно рядом и смотрят, как с их чад спускают шкуру…

Столь точное описание модели поведения семьи, которая из поколения в поколение повторяет одни и те же ошибки, заставило Хэла поморщиться.

Его друг на мгновение задумался. Черные глаза грозно сверкали, как лезвие обсидианового кинжала.

– Твоя красивая сестра все еще замужем за Россом? – неожиданно спросил Белькур.

Хэл был рад уступить старому учителю пальму первенства в разговоре.

– За этим глупым пьяницей? Он умер больше года назад, но Виола нашла себе другого – Уильяма Донована из компании «Донован и сыновья».

Белькур присвистнул.

– Неужели? Она очень правильно поступила.

Кивнув, Хэл на секунду задумался. Он никогда не понимал, почему сестра вышла замуж за Росса, а она и не стремилась объяснить.

Оставив досадную загадку в покое, Хэл спросил:

– Почему бы тебе самому не пофлиртовать с вдовушкой? Всего-то, что от тебя требуется, – посвятить ее в мои правила.

Белькур тихо рассмеялся, направляясь вслед за Хэлом из рубки на мостик.

– Поверь, мне больше нравится играть в покер у Тейлора, чем плясать на задних лапках перед женщиной.

Хэл по привычке проверил натяжение одной из двух тяжелых балансировочных цепей и убедился, что его судно стоит надежно. «Красотка чероки», как и все речные суда, имела мелкую осадку, так что могла обходиться без киля, которым оснащены корабли, бороздящие воды океана. Вместо киля использовались специальные цепи, идущие от форштевня до кормы. Мощные, туго натянутые цепи служили противовесом размещенному в трюме тяжелому грузу.

К Хэлу подошел один из чернокожих матросов и протянул конверт.

– Телеграмма, босс. Получена в конторе.

– Благодарю. – Отпустив матроса, Хэл разорвал конверт. – Проклятие, Виола и Донован задержались с отъездом из Вашингтона и прибудут в Канзас-Сити лишь с восходом солнца.

– Значит, они присоединятся к нам завтра?

Резкий лай заставил Хэла вскинуть голову, но особого беспокойства не вызвал. К его судну он точно не имел отношения.

– Видимо, да. В таком случае я, вероятно, пойду сегодня к Тейлору. – Хэл на секунду задумался. Может, лучше наведаться в публичный дом Энни Чамберс? Он знал на Миссури все бордели и дома терпимости, а также большинство подобных заведений на реках Миссисипи и Огайо. Час или два он мог бы поразвлечься с одной из тамошних жен-шин, если, конечно, у Энни есть какая-нибудь чистенькая и интересная.

Или лучше поиграть в покер? По крайней мере карты дольше любой женщины займут его внимание.

– Ты еще мог бы и за вдовушкой поухаживать, – предложил Белькур, когда они достигли палубы, под которой располагалось машинное отделение.

Тут снова раздался неистовый лай, который не смолкал, заглушая даже шум реки, и Хэл обернулся. На краю набережной возле железнодорожного моста собралась небольшая толпа, в воздух то и дело взлетали, мелькая, дубинки.

Неожиданно на солнце блеснуло лезвие ножа, и надрывный лай собаки перерос в визг. Сперва Хэл сжал кулаки, но тут же заставил себя расслабиться. Он слышал этот звук и раньше и неизменно реагировал на него с излишней эмоциональностью, позволяя себе ввязываться в драку ради спасения одного-единственного животного. На земле существуют тысячи бездомных собак, напомнил он себе, и мир вряд ли заметит смерть одной из них. Не может же он постоянно бросаться спасать каждого пса, подвергающегося физической расправе.

Собака снова завизжала, и Хэл, проклиная себя за сентиментальность, перепрыгнул через перила и очутился на главной палубе. Мгновение спустя, вооруженный арканзасским кинжалом и прогулочной тростью, он уже громыхал сапогами по причалу, откуда спрыгнул на грязную набережную. Времени вызывать полицейского или собирать подмогу у него не было; хорошо хоть Белькур за его спиной крикнул двум матросам следовать за ним.

Лай и визг собаки раздавались все реже, предрекая худшее. Продолжая самозабвенно истязать животное, толпа хулиганов не заметила приближения Хэла. С первым негодяем он расправился, огрев его тростью по ноге: перекувырнувшись через голову, тот скатился с набережной на Франт-стрит. Второго Хэл свалил резким ударом по затылку, и парень, пошатнувшись, ткнулся носом в грязь. Вращая тростью, Хэл оказывал на головорезов куда более оздоровительный эффект, чем если бы фехтовал ею как шпагой.

В руке следующего негодяя, повернувшегося к Хэлу, блеснул большой изогнутый нож. Все еще держа трость посередине, Хэл тотчас встал в защитную стойку, как научил его много лет назад французский мастер фехтования в Цинциннати. Бандит сделал выпад, и Хэл ткнул его со всей силы размаха набалдашником трости в солнечное сплетение. Хватая ртом воздух, дурень грохнулся на землю, в то время как по набережной вдоль железнодорожных путей к ним уже бежал, тяжело топая, Белькур.