Отдел - Алексей Сальников

— Мне собаки служебной не полагалось? — спросил Игорь, пытаясь съязвить, и кивнул головой в сторону веревки.

— Нет, не полагалось, — рассеянно сказал Ринат Иосифович и очень серьезно посмотрел Игорю в глаза: — Вы будьте внимательнее. Они готовы все помещение по кирпичикам растаскать. Они способны две пачки сигарет за день пострелять, я как-то чисто из академического интереса посчитал. Сейчас пойдем спецодежду получать, два комплекта, вы с ней аккуратнее, это на год и ботинки тоже на год.

— Вот, — говорил он спустя несколько минут, уже внизу открывая каморку с надписью «Слесаря», здесь ваш шкафчик, видите, цифра «восемь», вот ключ от него, здесь распишитесь, ага. Оружие вы все время с собой таскать не сможете, только перед операцией, только под роспись, но вы и не похожи на того, кто в этом потребность испытывает, вы, кстати, вообще, стрелять умеете?

Игорь не успел ответить, как ему под нос была сунута книга по технике безопасности, в которой он, не вчитываясь, как под гипнозом, расписался.

— Теперь умеете, — сказал Ринат Иосифович.

— Значит так, — инструктировал Ринат Иосифович, когда они опять вернулись в восьмой кабинет. — Вот эта печать, — он, как погремушкой, тряс круглой печатью у Игоря перед носом. — Этим заверять протокол допроса, если вас до него допустят, а этим, — он опять тряс печатью, но на этот раз прямоугольной, — детали операции, а вот это, — он тряс картонкой, похожей на игральную карту, — ваш логин и пароль от компьютера, логин и пароль менять не нужно, возьмите и не потеряйте. Печати убирайте в этот ящик стола, он запирается, держите ключ, — и он протянул очередной ключ с биркой.

— Если монитор кажется вам маленьким, несите из дома свой, флешек из дома носить не нужно, из дома можно носить все, отсюда уносить ничего нельзя. Вот распишитесь, что согласны с этим.

Когда Игорь остался один, он несколько минут сидел лицом ко входу, все время выглядывая из-за монитора. Смотреть на болтающийся на дверной ручке обрывок веревки ему не улыбалось, и он поставил стол так, чтобы сидеть спиной к стеклянному шкафу у стены, чтобы окно было слева, а дверь справа. Устаканив себя таким образом, он сел перед компьютером, даже не пытаясь включить его, и какое-то время просто приходил в себя после бури, которую устроил вокруг него Ринат Иосифович.

Он чувствовал себя так, будто его стремительно прогнали через все позы канцелярской Камасутры, ощущение усталости во всех мышцах смешивалось с ощущением непонятного удовлетворения во всем организме.

Игорь еще не вышел из этого состояния, когда к нему без стука опять заглянул Игорь Васильевич.

— Ты домой собираешься или, как Фил, будешь здесь ночевать?

Они вместе посмотрели на настенные часы, которые показывали полседьмого.

— Не подкинешь меня? Я тут недалеко живу, — опять сказал Игорь Васильевич. — А то моя машинка в ремонте, отдал каким-то алкашам местным, они ее уже неделю ковыряют, меня уже все возили, ты еще нет. Только подожди меня под шлагбаумом, пока я переоденусь.

Игорь не мог представить здоровяка ни в чем другом, кроме этого обшарпанного комбинезона и обшарпанных ботинок, отчасти именно это обещание и любопытство, как же выглядит коллега в своей повседневной одежде, убедили его остаться в машине возле шлагбаума и подождать. Ожидание Игорь скрашивал руганью с женой по телефону, количество пропущенных вызовов от которой он даже не стал глядеть, чтобы не расстраиваться заранее.

Получилось и правда неловко, очень взвинченным тоном жена поведала Игорю, как ей позвонили на работу, как она спешила через пробки, чтобы забрать сына из детского сада, как воспитатель притворялась, что ничего не случилось, но готова была сожрать жену Игоря на месте. Она очень расстроилась, когда узнала, что муж опять подался во внутренние органы.

— Ты опять с этими мудаками связался, — сказала она. — Тебе мало одного раза. Тебе мало, что остальные уже по двое детей имеют, одного старшеклассника и одного маленького, я как старая дева выгляжу среди подруг, которая напоследок что-то отхватила. И вообще, ты скоро домой собираешься?

— Как только, так сразу, — сказал Игорь.

— О, вот, прекрасно, узнаю старые времена. Где был, что делал, говорить нельзя, что у меня происходит — слушать не хочешь, чего ты вообще хочешь-то?

Она так завелась за несколько часов молчания Игоря, что проносилась упреками через всю их совместную жизнь туда и обратно, словно играла на ней гаммы. Когда Игорю становилось совсем уж тоскливо от ее упреков, он откладывал телефон на соседнее сиденье, слушал, как нечленораздельно попискивает динамик, бессильный донести до него слова жены, и смотрел, как на лобовом стекле копятся капли полудохлого дождя. Затем, догадываясь по шуму того же динамика, что жена спрашивает его о чем-то, он опять брал трубку, говорил в нее нейтральное «да, да» и опять клал телефон на соседнее сиденье. Наконец, увидев появившегося на горизонте Игоря Васильевича, сказал:

— Извини, дома уже поговорим как следует, сейчас правда некогда, — и сбросил звонок. Несколько секунд он опасался, что за год его бездействия жена могла научиться игнорировать все эти «извини, мне некогда», могла позвонить снова и продолжить свой монолог на еще более повышенных тонах, но телефон молчал. Пока здоровяк шагал по глине в его сторону, Игорь, чтобы не искушать судьбу, успел набрать эсэмэску: «Я перезвоню, когда освобожусь». И, временно успокоенный этим своим тактическим матримониальным ходом, сунул мобильный телефон в нагрудный карман пиджака.

От влезающего в машину здоровяка не ускользнуло это движение, он понимающе показал Игорю свою окруженную мимическими складками улыбку, состоявшую из ровных зубов, как бы высаженных в десны с равным промежутком в миллиметр между ними.

— Поругался? — спросил здоровяк и ткнул Игоря пальцем в бок. — Она у тебя хохлушка, нет?

— Да нет, вроде из Сибири у нее отец с матерью, — ответил Игорь.

— А моя хохлушка была, — сказал Игорь Васильевич, подстраивая сиденье под себя и протягивая ремень безопасности через свою обширную грудь, напоминая этим почему-то революционного матроса с пулеметной лентой. — Она и руки распускала, пользовалась тем, что я сдачи дать не могу — я ведь сразу убью на хер. Меня спасало только то, что она до головы до моей не дотягивалась — так, все в туловище колотила. Ну что, поехали.

В быту Игорь Васильевич носил серый костюм, пиджак которого он не застегивал ни на одну пуговицу, белую рубашку без галстука и желтые ботинки из матовой кожи. Этот приличный наряд не делал самого Игоря Васильевича приличнее, и костюм и ботинки все равно сидели на нем, как комбинезон и брезентовые боты, поэтому, когда Игорь Васильевич достал из кармана футляр и напялил на нос очки в тонкой оправе с прямоугольными стеклами, Игорь едва не рассмеялся. Желание смеяться, впрочем, у Игоря пропало, как только он увидел, сколько глины натащил в салон Игорь Васильевич на своих ботинках.

Сначала их дорожный разговор как-то не заклеился.

— Да, кстати, — начал было Игорь Васильевич, вытащил из кармана красные корочки и отдал их Игорю. — Не потеряй, — сказал он.