Агент перемен - Стив Миллер

Она вздохнула, сделав вид, что не заметила предложенной им руки.

– Хорошо. Двигаем.

Спустя мгновение мертвецы остались на улице одни.

В продымленном припортовом гриль-баре было полно смазчиков, водителей буксиров, заправщиков и местного уличного сброда. Две женщины играли на гитарах, создавая надоедливый и туповатый музыкальный фон, а в перерывах между номерами поглощали свою плату в виде еды и напитков.

Рыжеволосая устроилась у стены поудобнее, обхватив ладонями тепловатую кружку с местным кофету и разглядывая своего спутника, пока он разглядывал посетителей. Добираясь сюда, они сменили три роботакси, а также несколько частных машин. Выполняя роль добровольного наблюдателя, она убедилась, что они оторвались от преследователей, но ее сосед явно не хотел рисковать.

– А теперь, – негромко проговорил он, продолжая следить за помещением, – ты можешь начать с того, что назовешь мне свое имя, а дальше пойдешь по списку.

Она молча продолжала пить кофету, и он повернулся и посмотрел на нее ничего не выражающими зелеными глазами. Она вздохнула и отвела взгляд.

Двое заправщиков бросали кости за угловым столиком. Она рассеянно наблюдала за игрой, автоматически подсчитывая мелькающие очки.

– Робертсон, – сказала она ломким шепотом и откашлялась. – Мири Робертсон. Отставной солдат-наемник, телохранитель без работы. – Она снова посмотрела ему в лицо. – Извини за беспокойство. – Она помолчала и снова вздохнула, потому что следующую фразу произнести было гораздо труднее. Она не часто говорила эти слова. – Спасибо за помощь. Она была мне нужна.

– Так мне показалось, – согласился он, продолжая говорить на земном без всякого признака акцента. – Кому нужна твоя смерть?

Она махнула рукой.

– Кажется, очень многим.

Зеленые глаза снова устремились на нее.

– Не пойдет.

– Нет?

В уголке его рта чуть заметно билась жилка. Он справился с тиком и снова начал наблюдение за баром.

– Нет, – тихо повторил он. – Ты не дура. Я не дурак. Так что тебе следует найти другой способ мне солгать. Или, – добавил он тоном человека, стремящегося быть справедливым, – ты могла бы сказать правду.

– И с чего бы я стала это делать? – удивилась она, сделав еще глоток отвратительного напитка.

Он вздохнул:

– Тебе не кажется, что ты у меня в долгу?

– Так я и знала, что ты об этом вспомнишь! Можешь сразу забыть об этих штучках, залетный. В этой юмореске лиадиец – ты. Земляне очки не считают.

Он вздрогнул почти незаметно – она едва заметила. Но когда она быстро подняла глаза, он с совершенно спокойным лицом продолжал наблюдать за завсегдатаями бара.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего. – Он поудобнее привалился к стене. – Ладно, тогда более убедительная причина. Тот, кто хочет тебя убить, к этому времени уже должен был связать нас с тобой, и охота идет уже на нас двоих. Мой новый враг – это один человек, у которого есть деньги, чтобы купить услуги других? Или группа, которую мы почти всю перебили? Я могу спокойно улететь с этой планеты, или по возвращении домой я обнаружу у очага моего Клана наемных убийц? – Он помолчал. – Твоя опасность – это моя опасность. Твоя информация может спасти мне жизнь. Я хотел бы остаться в живых. Для солдата позорно не знать своего врага! – Он повернул голову, чтобы снова взглянуть на нее, и приподнял одну бровь. – Этой причины достаточно?

– Достаточно.

Она допила остаток кофету и поставила кружку на столик. Устремив взгляд на растрескавшийся пластик, она снова прислонилась к стене.

– Половину стандартного года назад я ушла из корпуса наемников, – начала она совершенно ровным голосом. – Решила где-то осесть, узнать какую-то одну планету, пожить спокойно… Нанялась телохранителем в одном месте под названием Наоми. Масса богатых параноиков уезжают туда, когда уходят на покой. У всех есть телохранители. Признак статуса. Короче, на третий день на бирже меня нанял человек, который назвался Болдуином. Сиром Болдуином. Заплатил мне вперед за три месяца. Чтобы продемонстрировать свою надежность.

Она покачала головой.

– Ему действительно нужна была охрана. Я работала на него пять-шесть местных месяцев. Время от времени гадала, чем же он таким занимался, что ему теперь нужна такая охрана…

Она замолчала: к ним подошел официант, который подлил ей в кружку еще кофету, а Вал Кону – чаю.

– И? – поторопил он ее, как только официант отошел.

Она пожала плечами.

– Оказалось, что раньше Сир Болдуин был другим человеком. И этот человек работал на Хунтавас. Про Хунтавас слышал, крепкий парень?

– Межпланетная преступная сеть, – пробормотал он, продолжая смотреть в глубь бара. – Наркотики, азартные игры, проституция, контрабанда. – Он бросил быстрый взгляд на ее лицо. – Крупные неприятности.

– Ты сам захотел знать.

– Да. Что было потом?

– Наверное, ему эта работа надоела. Ушел на покой, не выплатив неустойки. Прихватил с собой малость наличных и конфиденциальную информацию. Наверное, всем кушать хочется… Оказалось, что я защищала его от его прежних коллег. Они его выследили и потребовали заплатить «по справедливости».

Она отхлебнула кофету, который ей совершенно не хотелось пить, и покачала головой.

Молчание затянулось. Подавив желание прикоснуться к ее плечу, Вал Кон попробовал тихо спросить:

– И что? – Когда второе «И что?» не вызвало никакой реакции, он резко бросил: – Мири!

Его оклик был похож на щелчок пальцев перед самыми глазами. Она вздрогнула и подняла глаза. Лицо ее было сведено гримасой.

– Он устроил двойную уловку. Всех надул. Болдуин созвал всех домочадцев – от повара до младшей горничной. Сказал, что нас хотят захватить. Что нам надо сражаться.

Вся прислуга сражалась – а большинство никогда раньше и пистолета-то в руках не держали! Мы отказались впускать приятелей Болдуина, а когда они стали настаивать, мы тоже стали настаивать. Неприятно смотреть, когда вот так приходится биться неумехам… Когда я поняла, что нам не выстоять, я преданно отправилась искать моего нанимателя, чтобы исполнить свой последний долг. Я ведь была его телохранителем, так?

Она пожала плечами и выпила еще немного кофету.

Вал Кон вопросительно посмотрел на нее.

– Ты не понял? Он исчез. Сбежал. Смылся. Оставил нас сражаться и умирать. Кажется, пятерым из нас удалось уйти. Значит, четырнадцать не смогли. Садовник не смог. Горничные не смогли. Повар… не знаю. Когда я видела его в последний раз, вид у него был неважный.

Она снова пошевелила плечами, но не совсем ими пожала.