Принц по ГОСТу - Кристина Юраш

— Знаешь, когда я в первый раз тебя увидел, — мои пальцы нежно погладили, пока я сделала глубокий вдох женского блаженства. — Я сразу понял, что ты — именно та, которая нужна…

Продолжай, продолжай…

— Нет смысла больше тянуть, — серые глаза смотрели на меня с такой нежностью и грустью, от которой хотелось зажмуриться и замурчать, как кошка. — Я не знаю, к чему церемонии, потому как только я вас увидел, то решил сделать вам предложение… Не почтите за дерзость, но вы согласны?

— Эм… Я не уверена… — слабо прошептала я, поражаясь тому, что наши отношения так быстро перешли из стадии «я тебя увидел» в стадию «пока смерть не разлучит нас», минуя все промежуточные стадии «как тебя зовут?», «чем увлекаешься?», «держи букетик!», «может, сходим куда-нибудь?».

— К чему сомнения? Я приказываю! — улыбнулись мне, в голосе послышались стальные нотки. А я уже чувствовала, что кроме смерти нас может разлучить глубокий обморок или крепкий сон. Этот нам не подходит. Слишком шустрый. Следующего, пожалуйста!

— Пульс слабый, — услышала я ленивый негромкий голос, с трудом открывая глаза. — Надо мной сидел седоволосый молодой человек с васильковыми глазами. Он слегка смутился. — Ты как себя чувствуешь? Называй симптомы… Голова кружится? Хм…

— Э… — заинтересовалась я, чувствуя, как меня нежно держат за руку. Во рту все высохло и слиплось. Скорая помощь меня начинала радовать своим подходом к подбору персонала. Промелькнуло даже «мальчик по вызову», для игры «в доктора».

— Просто, у меня есть к тебе предложение… — прошептали мне, слегка смущаясь. О! И этот туда же! Да они что! Сговорились все!

— Может, сходим для начала куда-нибудь? — простонала я, понимая, что во сне у меня эпидемия «любовей с первого взгляда».

— Ой, прости, я не подумал. Ты сходишь, а я отвернусь! — анонсировали наш культурный поход очередной «заразный».

— А вдвоем никак? — слабо спросила я, сжимая в руке медальон. Я представила, как прожорливым бакланом наяриваю заказ, пока «ухажер» сидит и конвертирует мой аппетит в местную валюту, сверяясь с меню и стоически отворачиваясь, понимая, что чаевые для него сродни покупки новой машины. Не представляю, что будет с ним, когда девушка изъявит желание поиграть в прожорливую гусеницу, возжелав недоеденное, но очень соблазнительное и шутрое яблоко.

— Эм… Вдвоем никак… — почему-то смутился герой моего сна, усиливая мои подозрения. — «Горшок», как бы, один…

Пока я вспоминала, где в городе обосновалось столь дорогое и шикарное заведение с очень презентабельным названием «Горшок», мне подсунули красивый горшок с ручкой. Отлично, занимаем лучшие места, изучаем меню, а потом отрываем чек. Я простонала и закрыла глаза, понимая, что даже во сне мне не очень везет с мужиками, поэтому отвернулась и уснула, чувствуя, приступы слабости и головокружения.

Я очнулась от того, что меня осторожно похлопали по щекам.

— Дорогая моя! — я открыла глаза, глядя на темноволосого мужчину с кудрями, склонившегося ко мне. — У меня для тебя есть отличное предложение! Очень выгодное! Ты только подумай, одно твое «да», стоит кругленькую сумму денег.

Мои глаза округлились похлеще суммы, которую мне озвучили.

— Для этого нужно подписать вот здесь! Поверь мне, более выгодного предложения я никогда никому не делал! — мне в руку вложили перо, поднося ее к листу бумаги. — Тут нет смысла даже сомневаться! Смотри! Это — очень быстрый способ наживы! Я бы даже сказал «шальные деньги»! Только тихо и быстро! Никто ничего не заметит, а если заметит, то…

Я бросила перо, понимая, что дьявольские огоньки в глазах в последний раз блуждали в глазах сотрудника банка, который предлагал мне «очень выгодную ипотеку, рекомендуя мне прожить еще лет сорок. Я что-то не могла гарантировать банку, что проживу именно столько, скептически глядя на молодую семью на буклете. Ладно, родители! Дети — то почему улыбаются? Со мной соглашались: плохая экология, медучреждения родного города, водители с бутылкой крепкого алкоголя, товарищи без зажигалки, облюбовавшие темные закоулки, кирпичи, высматривающие мою макушку среди других макушек и одинокий балкон, готовый в любой момент оправдать мою обиду на весь мир.

— Пошел ты, — выдохнула я, пока горький опыт юридических приключений бегал за лупой, чтобы прочитать то, что написано третьим шрифтом в разделе «сноски».

Я простонала, потрогала лоб, поворачиваясь на другой бок. Сон про сон — это что-то новенькое!

— Малыш, — негромко промурчали мне на ухо, заставив открыть глаза. — Вставай, малыш! Не упрямься!

«Вставай» меня смущало, «малыш» огорчало. Матушка — природа взяла на себя «малыша», а моя самооценка со скрипом приняла на свой счет «вставай».

— Надень штаны и мучайся! — проворчала моя женская самооценка, закрываясь подушкой.

— Малыш, вставай, — потыкали в меня чем-то остреньким. Я обернулась, а к моему горлу устремилось что-то сверкнувшее металлическим блеском. Холодное лезвие уперлось в мое горло, заставив сердце бешено заколотиться от неожиданности. «С добрым утром, любимая!» — шептало незабываемое утро, зачеркивая с гаденькой улыбкой слово «доброе» на бейджике. «Утро, просто утро!», — отрекомендовалось время суток, пока я скосила глаза к носу и смотрела на руку в черной перчатке, сжимающую рукоять маленького стилета.

— Итак, малыш, выслушай меня внимательно, — прошептали мне на ухо. — Есть предложение, на которое нужно сказать «да». Только «да». Запомнила? А потом поставить свою подпись. Красиво, малыш, аккуратно, чтобы никто не придрался. Итак, ты согласна?

— Да, — тихо сглотнула я, глядя как мне подсовывают листок с предложением. В мои дрожащие пальцы вложили перо, а я осторожно поставила какую-то «закарлючку», смутно напоминающую мою подпись.

— Она согласна! — мое горло отпустили, заставив меня нервно податься вперед и прижать руку к тому месту, где еще недавно был повод понервничать. — Держите ваш договор!

— Ура! — раздалось со всех сторон. Вспыхнул свет, я видела, как с кровати вставал высокий светловолосый улыбающийся тип с обольстительной улыбкой последнего мерзавца, пряча ловким движением металлическое острие в голенище красивого сапога.

В комнате было полным-полно народу. Тот самый выдержанный красавец с проседью стоял в позе штандартерфюрера СС, одергивая кружевные манжеты, спрятанные под глухим черным сюртуком, седовласый слегка взъерошенный молодой человек с нездоровой бледностью и васильковыми глазами прятал руки в рукава какой-то неряшливой хламиды, хищный кудрявый брюнет с профилем гордого орлана, скептически приподнял бровь, поигрывая золотыми перстнями на руке и тот самый светловолосый, вполне симпатичный мерзавец, улыбался так широко, что, казалось, за ушами есть маленькие завязочки.

Неподалеку сгорбилась небольшая, дряхлая старуха с мушкой на припудренном лице. Если оценивать количество штукатурки, то за ней должен ходить профессиональный маляр с валиком, закрашивая отвалившиеся фрагменты. На голове старушенции возвышался огромный, неопрятный и несуразный припудренный седой парик со старенькими и грязненькими бантиками. Из парика на меня, как из скворечника выглянула мордочка мыши, а потом спряталась. Сама бабушка была одета так, что мне тут же захотелось укутаться в шаль, накинуть на голову платочек и пристально и подозрительно посмотреть ей вслед взглядом скамеечной инквизиции. Кружевное, потрепанное декольте располагалось в районе пупке, обнажая дряблую шею с бархоткой, далее был атласный корсет, который заканчивался пышной юбкой с заплаткой. Юбка была коротюсенькой, но пышной, обнажая кружево двух старых, растянутых чулок и туфли с большими бантами. Я бы даже сказала, что чулки слегка провисали, а по одному из них вверх ползла жирная стрелка. Но даже эта стрелка не могла сравниться с теми стрелками, которые были нарисованы на морщинистых веках. Старуха обмахивалась плешивым веером, донором к которому был сначала страус, а потом в свете финансового кризиса — петух.