Взгляни на меня - Николас Спаркс

До сих пор все шло хорошо. Колин приводил в порядок газон, подстригал кусты и платил вполне разумную аренду. У него было собственное жилье с отдельным входом, но совсем рядом с Эваном. Именно в таком друге и нуждался Колин. Эван ходил на работу в костюме и при галстуке, никогда не выпивал больше двух пинт пива и содержал в безупречной чистоте свою обставленную со вкусом квартиру. А еще Эван был самым приятным человеком на свете – и он принимал Колина таким, какой он есть. Бог весть отчего, но он верил в него, пусть даже Колин знал, что этого не заслуживал.

Лили, невеста Эвана, была из того же теста. Хотя она работала в рекламном агентстве и владела собственным домиком на пляже, который подарили ей родители, Лили проводила столько времени у Эвана, что успела стать важной частью жизни Колина. Оттаяла она далеко не сразу – когда они впервые встретились, Колин щеголял ирокезом на голове и пирсингом в обоих ушах, а разговор вертелся вокруг драки в Роли, в итоге которой противник Колина угодил в больницу. Поначалу она просто не понимала, как Эван мог общаться с этим человеком. Лили – уроженка Чарльстона, выпускница колледжа в Мередите – всегда держалась вежливо и строго, а в ее речи встречались устаревшие обороты. Но при этом она была одной из самых красивых девушек, каких Колин когда-либо видел. Он даже не удивлялся тому, что из Эвана она просто веревки вила. Светловолосая, голубоглазая, с певучим акцентом, который звучал нежно, даже когда Лили сердилась, она на первый взгляд была человеком, совершенно не склонным дать Колину второй шанс. И все-таки она рискнула. Как и Эван, Лили в конце концов поверила в него. Именно Лили два года назад настояла, чтобы он стал ходить на лекции в колледж. Именно Лили занималась с ним по вечерам. Дважды именно Лили и Эван удержали Колина от импульсивного поступка, грозившего ему тюрьмой. Колин преклонялся перед Лили и восхищался их союзом. Он уже давно решил, что, если кто-нибудь когда-нибудь навредит этим двоим, он лично с ним разберется, не важно какой ценой, даже если остаток жизни придется провести за решеткой.

Но все хорошее когда-нибудь кончается. Кажется, так гласит поговорка. Жизнь, которую он вел три года, должна была измениться – потому что Эван и Лили обручились и весной собирались пожениться. Хотя оба твердили, что Колин может и дальше жить у них, он знал, что в минувшие выходные они смотрели новостройки в районе Райтсвил-Бич – особнячки с двумя верандами, как в Чарльстоне. Эван и Лили хотели детей, они мечтали о доме с белым заборчиком, и Колин не сомневался, что в течение года Эван выставит свой старый дом на продажу и он вновь окажется в свободном плавании. Хотя Колин знал, что нечестно требовать от Эвана и Лили, чтобы они с ним нянчились, иногда он задумывался, понимали ли они сами, как важны стали для него в последние годы.

Например, сегодня. Он не просил Эвана приезжать, тот сделал это сам. И сидеть в закусочной тоже не просил. Но, видимо, Эван подумал, что если оставить его без присмотра, то Колин наверняка угодит в тюрьму и вместо полуночного омлета получит дозу успокоительного. Хотя Колин и работал барменом, ему не особенно помогало то, что он теперь стоял по другую сторону стойки.

Наконец свернув с шоссе, Колин поехал по извилистой проселочной дороге, среди сосен и дубов. Он не столько пытался срезать, сколько избежать бесконечной вереницы светофоров. Молнии продолжали сверкать, окрашивая тучи в серебристый цвет и озаряя окрестности магическим блеском. Дождь и ветер усиливались, «дворники» едва справлялись с работой, но Колин хорошо знал дорогу. Он преодолел очередной слепой поворот… и инстинктивно ударил по тормозам.

Впереди, наполовину съехав с дороги и накренившись, стояла машина с включенной аварийкой. Багажник был открыт, в него заливал дождь. Колин притормозил – и почувствовал, что задние колеса слегка занесло, прежде чем они вновь обрели сцепление с дорогой. Он зарулил на обочину и подумал: трудно даже представить менее подходящее время для поломки. Во-первых, гроза и ничего не видно, а во-вторых, пьяницы вроде тех, что сидели в закусочной, именно теперь разъезжались по домам. Колин с легкостью представлял, как один из них слишком быстро вылетит из-за поворота и врежется ему в задний бампер.

«Плохо», – подумал он. Несомненно, не справился с управлением на повороте, но в то же время – какое ему дело? Не его забота спасать посторонних, и сейчас уж точно он мало чем мог помочь. Колин умел чинить собственную машину, но только потому, что автомобиль был старше, чем он сам. Современные моторы больше напоминали компьютеры. И потом, водитель наверняка уже обратился за помощью.

Проезжая мимо, Колин заметил, что заднее колесо спустилось, а женщина – в джинсах и рубашке с короткими рукавами, промокшая до нитки – пыталась вытащить из багажника запаску. Сверкнула молния – несколько раз, как вспышка камеры, – и Колин разглядел лицо в потеках макияжа. Эта девушка, с темными волосами и широко посаженными глазами, напомнила ему одну знакомую студентку. И Колин оттаял.

Девушка? Почему именно она попала здесь в беду? Если Колина не подвели глаза, они действительно учились вместе, и он не мог притвориться, будто не заметил, что она нуждалась в помощи. Уж точно он сейчас обошелся бы без такого приключения, но что оставалось делать?

Тяжело вздохнув, Колин притормозил у обочины, чуть поодаль. Он включил аварийку и взял с заднего сиденья куртку. Дождь лил стеной, и струи промочили его до нитки, как только он вылез. Проведя рукой по волосам, Колин вздохнул и двинулся к пострадавшей машине, прикидывая, сколько времени понадобится на замену колеса.

– Нужна помощь? – крикнул он.

К его удивлению, девушка ничего не сказала. Уставившись на Колина, она выпустила колесо из рук и медленно попятилась.

Работая в прокуратуре округа Мекленбург, Мария Санчес повидала в зале суда самых разных преступников. Некоторые из них совершили такие жуткие преступления, что она потом не спала ночами. Марии снились кошмары, одно время ей угрожал вполне реальный псих, но никогда она так не пугалась, как теперь, на безлюдной дороге, когда у обочины внезапно остановилась машина, за рулем которой сидел этот тип.

Не важно, что ей было двадцать восемь, что она с отличием окончила университет Северной Каролины, что изучала юриспруденцию в Дьюке. Не важно, что ее называли восходящей звездой прокуратуры, прежде чем она получила работу в одной из лучших юридических фирм Уилмингтона. И что до сих пор она всегда умела справляться с эмоциями. Как только незнакомец вылез из машины, все эти непреложные истины вылетели в трубу. Мария думала только о том, что она – молодая женщина, потерявшаяся в глуши. Когда мужчина зашагал к ней, девушку охватила паника. «Я умру здесь, и никто не найдет мой труп».

Минутой раньше, когда он медленно проехал мимо, она заметила, что он смотрел на нее – почти пялился, оценивал. Марии сначала показалось, что он в маске, и это само по себе пугало, но гораздо сильнее она испугалась в ту секунду, когда поняла, что это его настоящее лицо. Щеки и лоб покрывали синяки, один глаз опух и превратился в щелочку, другой был залит кровью. Кровь текла и со лба. Мария едва удержалась, чтобы не закричать. Но почему-то она не могла произнести ни звука. «Ради бога, – подумала девушка, как только машина разминулась с ней, – пожалуйста, поезжай дальше. Что угодно, только не останавливайся».