Поверь мне - Виолетта Роман

Его лицо кривится.

- Я тебе все сказал.  Вызывай конвоира.

П.С. Девочки, спасибо вам за поддержку! Она очень важна для меня=)

Дорогие мои,  решила показать вам наших героев, так как девочки спрашивали о возрасте=)

Итак, Алене двадцать пять лет. Шторму - сорок. Вот как они выглядят=) Но если вас не устраивают внешки, которые выбрала я, вы можете не обращать на них внимание) Образы помогают мне лучше прочувствовать историю, поэтому я всегда-всегда начинаю роман с них=)

Я смотрела на фото девушки, и внутри сжималось всё в тугой узел. На главной в соцсетях она такая юная, такая невинная. Огромные карие глазки, губы пухлые, носик тонкий, с чуть вздёрнутым кончиком. Куколка. На такую только любоваться. Только холить её, да пылинки сдувать.

Я вспоминала наш разговор со Штормом в допросной. Точнее, если можно назвать разговором то, что там произошло. По сути, Русаков просто послал меня.

И как бы то ни было, что-то не складывалось в этой картине. Будто кусочки пазла, до жути похожие на нужные, но при их сопоставлении нет идеальности. Я не могу понять его мотива. Ревность? Но, судя по рассказам соседей, Оля только о нём и грезила. Да и город весь знал, что она со Штормом, вряд ли кто-то решился бы наставить ему рога.

И Шторм этот. Странный он. Ведёт себя так, будто злится на весь мир. Перевожу взгляд на листок бумаги, исписанный ровным подчерком судмедэксперта. Две колото-резаных раны. И тесак огромный, кухонный. Он её насквозь им прошил. Сволочь. Тут же тошнота по горлу поднимается. Как можно было так с ней?

- Алён, - над головой раздаётся голос Ваньки.

- Идём, чайку попьём. Ты уже три часа от этих бумаг не отлипаешь.

Я киваю согласно и следую за ним в соседний кабинет, где у нас чайник и кофемашина.

- Не пойму, зачем? Зачем ему было убивать её? Тем более сейчас, когда под него усиленно копают.

Устраиваюсь за пустой стол. Иванов на следственных действиях, и я могу спокойно выпить чай. Пока Ваня готовит перекус, я усиленно роюсь в интернете.

- Послушай, тебе нужно поговорить с Дробиным. Там ведь всю банду Шторма взяли. С Белицким этим встреться, с правой рукой Русакова. Шторм далеко не прост, уверен, если начнёшь копать, найдешь огромный клад, с которым он потянет на пожизненное...

Ванька прав. Только Дробин мне и слова не скажет. Уверена, он будет давить до последнего на Шторма. Он хочет от него какую-то выгоду. Деньги? Услугу? Да мало ли что. Шеф спутал ему карты передачей дела в моё производство. И теперь мне ни за что не дождаться от него помощи.

Раздался стук в дверь.

- Да, - рыкнул недовольно Ваня.

В проёме появился мужчина. На нём был тёмно-синий брючный костюм, а в руках он держал кожаный портфель с бумагами.

- Добрый день, мне нужна Алёна Валентиновна.

- Это я...

Он внимательно посмотрел на меня и прошёл в комнату.

- Косарев Илья Максимович, адвокат Русакова Михаила Александровича. Я не смог вам дозвониться. Хотел узнать по поводу завтрашних следственных действий.

Я вдруг вспомнила, что мой телефон так и остался лежать в сумке под вешалкой, в углу кабинета. После того, как получила результаты экспертизы по телу девушки, головы не подняла от бумаг.

- Да, простите. Телефон был на беззвучном, могла не слышать. Завтра в восемь утра. Гражданина Русакова привезут сразу к месту происшествия.

Мужчина кивнул. С первого взгляда он не производил плохого впечатления. Обычно адвокаты вызывали у меня стойкое желание пойти помыться. Всегда скользкие, ядовитые. А у этого глаза такие добрые, мудрые. Мужчина был средних лет, в волосах проскакивала седина, а исчерченное морщинами лицо было печальным.

- Да, конечно, пойдёмте, - я прошла к двери и завела мужчину к себе в кабинет. Устроившись за столом, жестом пригласила его за стул.

- Алёна Валентиновна, прежде всего, я хотел бы выразить свою радость из-за того, что дело Михаила доверили вам.

Мне не нравились его слова. Я не слышала в них комплимента, наоборот, они резанули.

- Вы думаете, вам проще будет разбить мои обвинения? Не советую вам думать также, как это делает ваш подзащитный...

Он кивнул. Обернувшись, нервно посмотрел по сторонам. И когда убедился что мы одни, вернул ко мне взгляд.

- Всё совсем не так, как кажется. Алёна Валентиновна, я вас прошу, убедительно прошу, провести тщательно расследование. Со своей стороны я подключу всевозможных свидетелей. Вам любой человек, знакомый Шторму, скажет, как сильно он любил Олю. Вы знаете, я бы поверил, что Шторм убил кого-то из-за неё. Но убить любимую... Нет.

- У меня результаты экспертизы. И они говорят об обратном...

Он кивнул, поправляя очки на переносице.

Алёна Валентиновна. В случае нашей победы в суде, пострадаете вы, не Дробин. Понимаете? А это дело мы выиграем.

А теперь я вообще не понимала сути этого разговора.

- Раз выиграете, так вперёд, Илья Алексеевич. А сейчас не занимайте мое рабочее время.

***

Он разозлил меня. Чёртов адвокат! Они со Штормом за кого меня принимают? За юную дурочку? Вот сейчас я развешу уши и поверю ему на слово?

Голова раскалывалась. Но собранная мной информация рисовала более полную картину. За Штормом значилось несколько висяков. Торговля оружием, нелегальным алкоголем и, возможно, наркотой. Обычный бандюк, возомнивший себя богом. Много лет он с лёгкостью уходил от правосудия, но сейчас что-то пошло не так. Я не дура. Понимаю, что в деле с Ольгой все очень крепко схватились за него. Если бы хотели и тут закрыли бы глаза на преступление. Но они не стали.

Чёрт! Голова не варила. На завтра включила в план съездить в универ к Ольге и пообщаться с ее подругами. Ромке, нашему хакеру, дала задание взломать ее страницу в ВК. Парень обещал сделать это не позднее завтрашнего утра. С меня две бутылки Реме Мартин.

Собрав вещи, вышла из отдела. На этаже уже никого не было. Посмотрела на время – десять вечера. Телефон зазвонил в кармане. Дедушка. Прикрыла глаза. Чертн, забыла, что сегодня он собирался на день рождения к Кощееву-старшему. А идти на праздник к отцу Бори я не собиралась, даже если бы времени у меня было больше.

- Да, дедуль – прочистила горло.

- Алёна, куда ты пропала? Мероприятие уже в самом разгаре, а тебя нет!

В голосе дедушки звучал укор. Но даже его строгий тон в данной ситуации ничего бы не изменил.

- Дедуль, у меня срочное дело. Нужно одного человечка опросить. Прости, родной, но придётся тебе самому отдуваться перед Кощеевыми.