Великая испанская революция - Александр Шубин

В нескольких городах (Барселона, Бургос, Сарагоса, Бильбао и др.) развернулись столкновения между стачечниками и войсками. В Барселоне забастовщики запретили движение трамваев во время стачки. Правительство из принципа поддерживало его силами военных, а рабочие обстреливали трамваи — так что пассажиров в них все равно не было. Армия, еще недавно боровшаяся за свои социальные права, не церемонилась — артиллерия разрушала дома, из которых раздавались выстрелы.

18-19 августа забастовка была подавлена. По разным данным, погибло от 80 до 500 человек. Члены забастовочного комитета Ф. Ларго Кабальеро, Х. Бестейро, Д. Ангиано и А. Саборит были 15 августа арестованы. Всего за решеткой оказалось более 2000 человек[20]. Жесткость действий правительства потрясла страну.

Члены забастовочного комитета были приговорены к пожизненной каторге. В стране развернулось движение за их освобождение. В 1918 г. они были избраны в кортесы, и по законам королевства освобождены[21]. «Почувствовав себя преданными средними классами, ВСТ и НКТ впоследствии стали серьезно смотреть на идею объединения, но оно так и не было достигнуто»[22]. Мы увидим, что у этой идеи был долгая история начиная с 1917 г. И не только у нее.

Можно согласиться с И. Медниковым: «Все три линии возможного развития Испании — военная диктатура, буржуазная и социальная революции — были обозначены в 1917 г.»[23] Однако события 1917 г. показали слабость либеральной «фронды» против монархии, которая приобрела серьезное влияние прежде всего в Каталонии, а не в общенациональном масштабе.

Репрессии ослабили ВСТ, но обстановка в стране продолжала накаляться. На авансцену вышли синдикалисты НКТ, которые как раз были настроены на жесткую конфронтацию. В феврале 1919 г. НКТ потребовала восстановить на работе нескольких уволенных рабочих, а когда предприниматели отказали, то Барселона снова была парализована стачкой. Власти ввели осадное положение, но стачком запретил газетам публиковать официальные акты. Массовые аресты не помогли, и 24 марта требования забастовщиков были удовлетворены. Забастовки продолжались и в дальнейшем. К тому же развернулась ожесточенная война между террористическими группами НКТ и террористами — «пистолерос», нанятыми предпринимателями. На стороне нанятых террористов действовала полиция, которая практиковала расстрелы профактивистов «при попытке к бегству». В 1917–1923 гг. в Барселоне произошло около 1000 политических убийств и расстрелов. В 1919 г. анархисты убили руководителя «пистолерос» Браво Портильо. В марте 1923 г. погиб лидер НКТ С. Сеги, выступавший против эскалации терроризма. После этих событий большую популярность в анархо-синдикалистском движении приобрели удачливые «робин гуды» терроризма Буэнавентура Дурутти и Франсиско Аскасо (группа «Носотрос»).

Под давлением массового стачечного движения правительство пошло на уступки: в 1920 г. были введены 8-часовой рабочий день и страхование по инвалидности и старости. Был запрещен детский труд. Повысилась зарплата. В 1920 г. 74 % забастовок были выиграны или частично выиграны стачечниками[24].

* * *

В 1917–1921 гг. среди участников испанского социалистического движения был крайне популярен опыт российской революции. 15 апреля 1920 г. лидеры Федерации социалистической молодежи провозгласили создание Коммунистической партии Испании (КПИ). В первый ЦК вошли А. Буэндиа, В. Аройо, Р. Милья, М. Грасия и др.

Идея присоединения к Коминтерну была популярна и в ИСРП, которая заметно радикализовалась в ходе революционного подъема 1917–1923 гг. В декабре 1919 г. на съезде партии большинство делегатов осудило оппортунистическое грехопадение II Интернационала и поддержало «принципы русской революции», о которых в Испании было довольно смутное представление. Небольшим большинством было решено подождать с немедленным присоединением к Коминтерну, пока не пока не выяснится, какие решения примет Женевская социал-демократическая конференция, намеченная на 1920 г. Делегаты заявили о готовности включить ИСРП в Коминтерн, если на ней социал-демократия не пойдет революционным путем.

Однако когда 19 июня 1920 г. открылся Чрезвычайный съезд ИСРП, посвященный этому вопросу, стало ясно, что руководство Коминтерна в Москве ставит очень жесткие условия вступления, расходящиеся с демократическими традициями ИСРП. Лидеры социалистов Франсиско Ларго Кабальеро, Хулиан Бестейро и Фернандо де лос Риос выступали за присоединение к Коминтерну на условиях идейной и тактической автономии, а также за сближение между Коминтерном и левым крылом социал-демократии. Для выяснения возможности такого участия в Коминтерне съезд направил в Москву Ф. де лос Риоса и Д. Ангиано. В ноябре-декабре представители ИСРП провели в Москве переговоры с Исполкомом Коминтерна и консультации в его секретариате. 10 декабря Ленин объяснил испанцам, что они могут войти в Коминтерн только на основании 21 условия, и решения съезда ИСРП неприемлемы. Таким был и официальный ответ Исполкома Коминтерна (ИККИ): Коминтерн — это не «клуб социалистов, которые желают жить, имея общий идеал»[25].

Делегаты ИСРП вернулись разочарованными не только в ответе Коминтерна, но и в результатах большевистского эксперимента, который де лос Риос подверг жесткой критике как бюрократическую диктатуру. В развернувшейся затем дискуссии сторонники присоединения ИСРП к Коминтерну проиграли.

9 апреля 1921 г. Чрезвычайный съезд ИСРП открылся для окончательного решения вопроса. Большинство отказалось присоединяться к Коминтерну. От ИСРП откололось левое крыло (А. Гарсиа Кехидо, Ф. Пересагуа, В. Гонсалес, Д. Ангиано и др.), которое провозгласило создание Испанской коммунистической рабочей партии. При этом сохранялась и КПИ, возникшая в 1920 г. Так что на III конгресс Коминтерна в июне 1921 г. приехали делегаты сразу двух компартий, и их с трудом удалось объединить 7 ноября 1921 г. в одну КПИ численностью в 7-10 тыс. членов. Разногласия между «молодыми» леваками и «взрослыми» центристами сохранялись и позднее[26].

Был еще и третий источник испанского большевизма. Один из лидеров НКТ Андрес Нин заявил о вступлении НКТ в Коминтерн, не получив от организации на это полномочий. Однако после своей поездки в Россию другой лидер синдикалистов А. Пестанья пришел к выводу, что большевики установили в стране террористическую диктатуру. Испанские анархо-синдикалисты узнали о расправе над Кронштадтом и подавлении крестьянских движений. После этого НКТ разорвала все отношения с Коминтерном и вступила в воссозданное в 1922 г. синдикалистами Международное товарищество рабочих. Не согласившись с этим, А. Нин и несколько других синдикалистов приняли участие в создании КПИ. Сохранив связи в НКТ, сторонники Нина выпускали газету «Ла Баталья», выступавшую за присоединение синдикалистов к Профинтерну. В 1923–1924 гг. они развернули на эту тему дискуссию в НКТ, но проиграли. Впоследствии А. Нин работал в Москве, поддержал Троцкого. Вернувшись в Испанию в 1930 г. Нин создал движение «Левые коммунисты Испании», до 1933 г. связанное с Троцким. Позднее, в сентябре 1935 г., движение Нина объединилось с другой антисталинской коммунистической организацией — Рабоче-крестьянским блоком Х. Маурина — в Объединенную рабочую марксистскую партию (ПОУМ). Эта партия во время революции приобрела некоторое влияние в Каталонии. КПИ вслед за Исполкомом Коминтерна (ИККИ) воспринимала ПОУМ в качестве троцкистов, но А. Нин и его товарищи порвали с Л. Троцким еще в 1933 г., и троцкисты были исключены из ПОУМ[27]. Объединенную партию возглавил Маурин, но с началом гражданской войны он оказался в плену у франкистов, и ведущим лидером ПОУМ стал Нин.