Второй помощник - Комбат Найтов

– А где чемоданчики от них? – спросил я Кэпа.

– В оружейке. Так ты не ответил мне на вопрос: все ли ты мне рассказал о себе?

– Все рассказать невозможно, кэп, я не настолько хорошо владею английским. Что касается стрельбы, то это было моим увлечением с детства. Я имею высокий разряд по стрельбе из боевой винтовки. И, естественно, знаю все об оружии для этого вида спорта. Но я – не профессиональный снайпер, хотя снайперскую подготовку проходил на сборах Всеобуча.

Здесь я немного кривил душой, в Гайжюнае у нас снайперских винтовок не было, я служил там задолго до того, как была изготовлена первая СВДС. А вот бригада, в которую я попал после сержантской учебки, была укомплектована по мотострелковому штату, в каждом отделении был снайпер с СВД. В мае 1974-го я попал сержантом в «карантин» при части и был замкомвзвода именно снайперского взвода, готовил снайперов нового призыва. Карантин у них длился так же долго, как и у водителей: четыре месяца. Так что полную подготовку по снайперскому курсу я прошел. Да и потом, «за речкой», я предпочитал СВД штатному АКС-74, несмотря на должность «группера». Но эти сведения не предназначены для ушей английского разведчика.

Взяв на складе деревянные футляры и чехлы для обеих винтовок, перенес их в оружейку на судне, а после этого вернулся в «большой» дом на ужин. Если до этого питание происходило за общим столом, без скатерти, сидя на деревянной лавке, помнящей зады крестьян местного лорда пяти-семивековой давности, то на этот раз был большой овальный стол, рядом с которым стояли тяжелые, готического вида, кресла с подушками из натуральной кожи. Сервировка – как в ресторане, выяснилась роль двух помощниц Магды и старого Юхана, дородного старика, любившего раздавать советы и ценные указания мне: как пасти овец, каким образом окучивать картошку и как складывать камни стены, когда я жил в сарае и выполнял работы по благоустройству древнего сооружения. Юхан работал камердинером или метрдотелем при местном ресторанчике, а девочки надели белые фартуки и работали официантками и мойщицами посуды там же. Кстати, ни одного куска селедки или другой рыбы подано не было: на первое был буйабес, суп из крабов, на второе – отлично приготовленный говяжий ростбиф, с картофелем-фри из молодой картошки, какой-то сложнейший салат с креветками, белым мясом краба и китайской капустой под сложным соусом, назвать все ингредиенты которого я не берусь. Вкусно! Хотя соленых грибов явно не хватало! С лучком и оливковым маслом. Запивали все это вполне приличным грогом или чистым ямайским ромом, кто как хотел. Неплохо живут офицеры Его Величества. Но без пятнадцати десять кэп бросил взгляд часы и встал.

– Через пятнадцать минут отход, господа! Найт, тебя это тоже касается, – сказал он и вышел из столовой.

«Нищему собраться – только подпоясаться» – гласит русская пословица, поэтому я первым оказался на дорожке, ведущей к причалу. Минут пять ожидал остальных, но вышли только трое из пяти командиров. Меня хлопнули по плечу, и я пошел третьим за мастером. Грэг оказался третьим помощником. К нашему приходу траулер был готов к отходу, о чем доложил боцман Пер. Удивительное дело, но вахту у причала господа офицеры не несли.

Мастер отбил корму на шпринге и аккуратно, враздрай, развернулся в небольшой гавани, вышел через очень узкий проход между скалами, затем перешел на одну машину, центральную, и пошел в сторону моря курсом 264°. Места здесь приглубые. Две скальные банки, да небольшая песчаная мель между ними. Узковато, конечно, но через три мили на палубе зажглись огни, и трал ушел в море. Шесть миль от берега – это шведские террводы, основной фарватер идет в 24 милях от него. Через 01.50 после отхода я поднялся в рубку принимать вахту. Траулер шел курсом 352°, со скоростью 4,5 узла по самой границе террвод.

– Следовать этим курсом до границы с Норвегией, Отто подскажет, если что. Внимательно наблюдать за обстановкой, фиксировать и классифицировать все цели, справочники вот. – Кэп показал рукой на несколько книг.

– И про банку Väderöarna не забывай. – Палец капитана уперся в гряду скалистых островов в верхней части карты, но моих «ходовых часов» не хватит, чтобы до нее дойти. Грэг поставил обсервованную точку на конец вахты, улыбнулся.

– Вот твое главное оружие, Найт! – он похлопал по наглазнику довольно большого оптического дальномера. – Обнаружишь что-нибудь интересное, вызывай мастера. Обрати внимание на вот это место, на карте заштриховано, там крайний раз видели несколько мин. Удачи!

Он еще минут пять переписывал из чернового журнала записи в судовой, попил с нами чаю и спустился вниз. Здесь 58-й градус северной широты, ночи довольно темные, насколько я понял, судно исполняет роль наблюдателя за горлом залива Каттегат. Огни маяка Скаген должны быть еще видны, но включается он по расписанию и только тогда, когда это требуется кригсмарине. В рубке отсутствует локатор, их массовое использование еще не началось, на ходовой вахте четыре человека: тралмейстер, но он сидит в своем «вороньем гнезде», рулевой, матрос-наблюдатель и я. Один человек находится на нижней палубе в районе траловой лебедки. «П»-образной кормовой балки тоже еще не придумали, трос елозит по роллингу на срезе главной и траловой палубы. Первые два часа прошли спокойно, затем тралмейстер Отто из своей конурки прокричал:

– Уходи на ветер и самый малый!

Что у него там произошло, пока непонятно, но мастера он не вызвал, просто выбирает трал. Затем он высвистал боцманскую команду, когда трал начал подходить к корме.

– Найт! Давай на контркурс и пройди назад мили три.

Оказывается, зацепили довольно плотный косяк сельди и требовалось повторить траление. Но, несмотря на маневры, наблюдение за морем мы продолжали. Больше ничего интересного за вахту не произошло. Военных кораблей не обнаружили, просто ловили рыбу и наблюдали за окрестностями. Утром, уже не на моей вахте, повернули назад и почти вернулись на место. В 10.24 у меня в каюте, больше похожей на рундук с двумя койками, зазвонил телефон:

– Быстро наверх, с оружием, мины!

Не знаю, специально или нет, судно пошло проливом между Масескаром и Фагельскаром, скалистой грядой островов севернее, этот проход позволял срезать почти 10 миль, но только в хорошую погоду. Стараясь не сбить дыхание, но действуя максимально быстро, я поднялся с постели, набросил на себя кое-какую одежонку и вышел на палубу, на ходу снаряжая магазин L39. С левого борта ничего не оказалось. Обошел рубку со стороны бака, и мне показалось, что я вновь посетил кафедру МТО (минно-торпедного оружия) на Дровяной, 10, а незабвенный Абрам Борисович Гейро развесил свои плакатики на доске. Две мины! Одна порядком заросшая «Моник», еще Первой мировой войны, а вторая – «вассербаллон», самая короткая из немецких мин этой войны, свеженькая, но успевшая потерять якорь и плававшая скособочась. Рожков видно не было, их может быть от четырех до шести, а может иметь неконтактный взрыватель. С «Моникой» удалось разобраться быстро и без взрыва, она, скорее всего, была уже «тухлая», но воздушная камера у нее бронзовая, так что время над ней не властно. Затонула с первого выстрела. А вот со второй пришлось помучиться: пролив узкий, даже на довольно вертком траулере там тесно, а мне в прицеле был постоянно виден бомбовый детонатор, он у нее сбоку и довольно длинный. А все же происходило на ходу и при качке. Наконец кэп смог поставить судно в такое положение, что можно было безопасно выстрелить в эту чертовку, так, блин, с противоположного борта подошла волна, и я промахнулся, пришлось быстро перезаряжаться и бить еще дважды, прежде чем эта чертовка начала тонуть. Но, едва достигнув грунта, она взорвалась, впрочем, так даже лучше, чем затаившаяся под водою смерть, с 680 килограммами смеси тротила и гексогена.