Зачем нам враги - Юлия Остапенко

— Истинная. Поэтому я и женюсь не на эльфийке, а на человеческой дщери.

Муж рыжеволосой вскинул голову, и в его затуманенных глазах, обращенных на эльфа, блеснули слабые искры. Глориндель, казалось, ничего не заметил и, взяв женщину под локоть, наклонился к ее пылающему лицу совсем близко.

— Дщери человеческие славны, помимо острого разума, еще и жарким лоном... и мне хочется верить, что хотя бы в этом вы не похожи на эльфийку, милочка.

«Проклятие! » — мысленно выругался Натан, а рыжеволосая дщерь человеческая, окончательно потеряв голову, с упоением пробормотала что-то вроде: «Да, несомненно...»

Изящные губы эльфа ткнулись в рыжие волосы женщины, зашептали; та разом съежилась и захихикала, блаженно жмурясь и напрочь игнорируя тяжелый взгляд мужа, неотрывно смотревшего на них. Неизвестно, как долго он еще выдержал бы это возмутительное зрелище, но тут эльф потянул женщину вверх и поднялся сам. Его рука легла на ее крепкую талию, и он повлек ее к лестнице, ведущей наверх, продолжая шептать что-то в рыжие локоны.

Купец смотрел на них, не трогаясь с места, и его глаза медленно наливались кровью, а пальцы так же медленно сжимали рукоятку ножа, которым он перед тем резал окорок.

Натан впервые за все время путешествия положил ладонь на рукоять меча.

Купец был труслив, неуклюж и пьян, поэтому еще только успел выбраться из-за стола, теребя нож в кулаке, а Натан уже стоял рядом, крепко стискивая его плечо и приставив острие меча к его ребрам. Парочка поднималась по лестнице. Трактирщик и служанка, наблюдавшие за всей сценой из-за стойки, попятились в тень.

— Брось нож, — очень тихо сказал Натан. Дрожащие пальцы разжались, нож выскользнул из потной ладони, с оглушительным в наступившей тишине стуком упал на пол.

Глориндель обернулся.

Натан видел, как они встретились глазами — бесстыжий соблазнитель и чудовищно униженный муж. Прекрасные глаза эльфа медленно сощурились, по губам зазмеилась улыбка. Он хозяйским жестом прижал к себе сомлевшую от вина и счастья женщину. Купец тихо, протяжно взвыл и рванулся вперед. Натан еле успел отдернуть лезвие — напоролся бы, дурень, непременно — и перехватить мужчину левой рукой за шею. Служанка ахнула, трактирщик шикнул на нее. Несильный толчок отбросил купца назад на скамью, но он тут же вскочил, похоже, протрезвев от ярости, и снова слепо бросился вперед, рыча:

— Мразь! Гнида! Порешу!

Глориндель снова улыбнулся. Его взгляд нашел взгляд Натана.

— Убей его, — сказал эльф и вместе с женщиной скрылся во тьме второго этажа.

Натан толкнул купца, и тот снова упал, но уже не поднялся. Только сидел, глядя на Натана снизу вверх с ненавистью и Ужасом.

— Добрый господин... — Бормотание трактирщика за спиной вывело Натана из ступора, в который его вверг приказ Глоринделя. — Простите, добрый господин, но разбой ведь... не извольте... в этих стенах... невинной кровью марать... на окраину бы, там и...

— Так что, ты предлагаешь мне убить этого человека вне стен твоей халупы? — обернувшись, резко сказал Натан. Трактирщик лишь продолжал кланяться — туда-сюда, вверх-вниз, раскачиваясь, как болванчик. Натана замутило. Он снова повернулся к купцу. Тот по-прежнему смотрел на него со скамьи, и в мутном взгляде теперь был только ужас, без ненависти.

— Помилуйте... — прохрипел он, содрогаясь, и ткнулся лицом в сгиб локтя. Натану стало горько и противно. Он спрятал меч в ножны.

— Ложись спать. Утром уезжайте и никогда не говорите о том, что произошло.

Купец, дрожа, поднял голову.

— Не убьете? — сипло спросил он.

— Не убью, — неприязненно ответил Натан. И подумал: а должен бы. Обязан. Это мой долг: подняться наверх и убить этого ублюдочного сопляка, проткнуть его насквозь прямо в момент извержения, чтоб не марал белый свет своим поганым взглядом...

Но он не мог, потому что присягнул лорду Картеру и обещал служить господину Глоринделю, как служил бы своему сюзерену. Хотя его сюзерен никогда не опустился бы до такого... убожества.

— Спать, — жестко повторил Натан.

Ночью он не сомкнул глаз. Мешали уснуть сперва стоны и скрип кровати за стеной, потом — камень на душе и неистовое желание задушить мерзавца. Под утро Натан забылся коротким беспокойным сном, вскинувшись с первыми петухами. За стеной было тихо. На миг он испугался, что купец пробрался в комнату и убил любовников спящими, и проклял себя за непредусмотрительность, но, сбежав вниз, увидел Глоринделя мирно сидящим за столом в углу. Он казался выспавшимся, но недовольным.

— Где они? — резко спросил Натан, подходя. Эльф поднял на него хмурый взгляд.

— Кто?

— Вы еще спрашиваете?! Купец с женой!

— Уехали, — ответил подоспевший трактирщик. В его круглом лице читалось облегчение оттого, что все так мирно закончилось. — Затемно еще уехали.

Натан вспомнил глаза купца — сперва пустые и пьяные, потом — налившиеся кровью, потом — полные мольбы и ужаса, и подумал: интересно, что он с ней сделает. По меньшей мере изобьет. Что ж, и по заслугам. Он бы на месте купца не пережил такого позора. Впрочем, Натану подобная участь так или иначе не грозила.

— Вставайте, — бросил он.

— Я еще не позавтракал, — вяло засопротивлялся эльф, но Натан глянул на него так, что он примолк. Несмотря на недоброе расположение духа, похоже, спорить с Натаном ему сейчас не хотелось. В другое время Натан воспринял бы это как небольшую победу — но сейчас он был слишком зол.

— В седле потрапезничаете, — процедил он и размашистым шагом вышел вон.

— Кстати, я вроде бы велел тебе убить это ничтожество, — неохотно проговорил эльф, когда они седлали коней.

— Вам мало того зла, что вы уже причинили этой семье? — не выдержал Натан.

— Зла? — Эльф рассмеялся все так же звонко. — Да эта дура до конца своих дней будет меня вспоминать как лучшее, что было в ее никчемной жизни!

— Надеюсь, вы по крайней мере довольны.

— Доволен? — Глориндель вздохнул и вскочил в седло. — Увы, друг мой, она красива, как эльфийка, глупа, как эльфийка, и, как у истинной эльфийки, у нее меж ног форель.

Натан обернулся, молча посмотрел Глоринделю в глаза и без удовольствия увидел, как улыбка сползает его губ.

— Если вы еще раз назовете меня своим другом, добирайтесь до столицы сами, — тихо проговорил он и галопом вылетел из конюшни, со двора, прочь от трактира.

— Натан, сколько тебе лет?

Это было первое, что сказал Глориндель за целый день — с тех пор как они выехали с постоялого двора, при одной мысли о котором у Натана сосало под ложечкой. Ехали бок о бок, но не перемолвились и словом — Натан мрачно молчал, эльф тоже не изъявлял стремления пообщаться, даже не насвистывал и вообще с самого утра не выкинул ни единой глупости. Натана это скорее беспокоило, чем радовало. Вопрос эльфа тем не менее оказался таким неожиданным, что Натан ответил: