Выйти замуж за принца - Лана Капризная

Правду сказать, не всех эта позиция устраивала (высокородная мать до последних своих дней единолично возглавляла оппозицию). Но, учитывая, что иных отпрысков у графской четы не было, да и вряд ли уже появятся, то наследницей всего обширного владения – замка, земель, деревень, городов, вассалов и вот этой резной кровати – становилась именно эта строптивая девочка, что сейчас гордо стояла посреди парадной спальни и вызывающе смотрела на мать.

Высокородная графиня не могла не признать, что вязкая от престижных браков кровь де ла Рошмарирозов, буквально вопиет в маленькой бунтарке. «Наша кровь, моя госпожа» – ворчливо приговаривала старая кормилица графини после очередной стычки матери и дочери. Высокородная графиня хмурилась, раздувала ноздри, шпыняла кормилицу, но потом морщила губы в улыбке.

«Да уж, вся в меня», – с удовлетворением думала она, – «никакой флегматичности этого ленивого болвана, моего мужа. Да и мастью она пошла в нашу семью».

Тут самое время сказать, как выглядела урожденная принцесса де ла Рошмарироз, блиставшая когда-то при императорском дворе, во все времена славившегося изысканными красавицами.

Не слишком высокая, но худая и тонкокостная. Блондинка до бесцветности. Носик немного островат. Глаза чуть водянистые. Манеры чопорные. Общее впечатление – дама самых чистых кровей и придворного воспитания. А имя, связи и состояние семьи превращали ее буквально в венец творения!

Вот и сейчас высокородная графиня до последнего держала лицо. Придворные дамы, камеристки, горничные и старая кормилица, затаив дыхание, ждали: насколько умело их госпожа продемонстрирует еще одну грань имперского этикета.

– Я не ослышалась, дочь моя, вы хотите свой двор? – с предельно равнодушным видом уточнила графиня.

– Свой двор и свой замок! – так же невозмутимо ответила юная графиня.

– Вы получите свой замок, как и свой двор, но для этого вам придется подождать еще несколько лет, – ловко сослалась графиня д’Шампольон на те отдаленные по ее мнению времена, когда она с супругом почиют под сенью фамильного склепа.

– Фи, маман, меня не интересует это старье! – небрежно сделала ручкой юная графиня, ясно обозначив свое отношение к сооружению из резного черного дерева.

Тут высокородная графиня ее и поймала.

– Тогда выходите замуж, дитя мое, у вас будет и новый замок, и свой двор!

Но кровь де ла Рошмарирозов (как и д’Шампольонов, да и императоров, к слову) – не водица. И умение выскальзывать из словесных ловушек точно так же передается по наследству, как белокурые волосы и симпатичный остренький носик.

– Мадам, – скучающе потянула юная графиня, – замужество меня не прельщает, – она несколько манерно вздохнула. – Хотя бы потому, что имущество и владения супруга не будут принадлежать мне лично. А какой иначе в этом прок?

«Вот чертовка!» – не могла не оценить таланты дочери урожденная принцесса де ла Рошмарироз, ввернув словечко, которое слышала в девичестве от симпатичного конюшего.

– Да построим мы ей замок! – раздался из прихожей зычный голос графа д’Шампольона. – Вся эта дворня уже обленилась от безделья! Каменоломня в паре лье, лес за стеной, вот и пусть порадуют будущую госпожу. А двор наберет из вассалов, все равно их как собак нерезаных, не успеваю принимать их уверения и поклонения…

Раздался подобострастный смех, грохот подметок, звон шпор и граф, высказав свою волю, покинул доступное для семейной перебранки пространство.

– Мадам? – терпеливо сдерживая торжество, сказала новоиспеченная хозяйка собственного замка и двора.

– Развлекайтесь, дочь моя, – небрежно отпустила ее высокородная графиня. – Мы можем позволить себе два замка и два двора.

* * *

– Так как же граф дошел до жизни такой? – искренне удивился секретарь-гоблин. – Все у него было: и титул, и связи, и деньги, и замки, а потом – пшик! – остался на графских развалинах.

– Всему виной высокомерие, Грязнопалый, – назидательно сказала Фея. – Все эти благородные господа думают о себе бог весть что! А когда им в вены подмешали толику имперской крови, то других монархов они и за суверенов не считают. У них голубая кровь, у нас голубая кровь, да с чего бы мне склонять выю?..

– Так что же, там война была? – оживился гоблин и возбужденно поерзал, да так что бюро затряслось. Потомок грозных и кровожадных воинов, он обожал истории про битвы, тем более что самому ему, благодаря непыльной службе, в них участвовать не пришлось.

– Нет, войны не было, – поджала губы Фея, недовольно покосившись на возбужденно трясущееся бюро, – хотя король в какой-то момент раздумывал: не послать ли ему маршала Арнольда усмирять чересчур возомнившего о себе подданного.

– А чего они не поделили? – не отставал воинственный секретарь.

– Граф хотел, чтобы его титул был признан в Аквилонии, – пустилась в объяснение династических распрей Фея. – Что в принципе разумно. Раз уж твои владения отрезали от империи и отдали королевству, то пусть новый монарх признает тебя владетельным графом. Но король Эдвард с бухты-барахты никогда не признавал имперских, да и любых других титулов, доставшихся ему с военной контрибуцией или благодаря династическим бракам. Нет, он конечно признавал! Но сначала нужно было хорошенько попросить, доказать свою полезность, преданность, да хотя бы для начала представиться при дворе. А граф д’Шампольон, которому это популярно объяснили, встал на дыбы! Да чтобы он ходил на задних лапках перед каким-то там королем? Он – владетельный граф, внук, правнук и праправнук великого императора, супруг урожденной принцессы де ла Рошмарироз!.. Потом там еще война была…

– Война? – опять оживилось бюро.

– Да, ничего особенного, – пренебрежительно махнула рукой Фея, поднаторевшая за сотни лет в разборках крестников, – небольшая заварушка с одним из вассальных империи великих герцогств. Но все, как положено: бросили клич владетельным подданным, чтобы со своими рыцарями собирались в королевское войско. А граф д’Шампольон все это дело невозмутимо проигнорировал. Дескать, он здесь вообще проездом, титул его не местный, и к великому герцогству Рекамье никаких претензий не имеет. А как имперский граф к их делам относится со всем сочувствием. Хотя знающие люди настойчиво объясняли графу, что вот она – возможность продемонстрировать себя во всей красе перед новым монархом, и быстренько получить признание титула… Кстати, именно тогда этот прыткий де Бульон отошел от графа и поскакал со своим отрядом громить имперских вассалов. Как знающие люди и говорили: после успешной военной компании его титул признали, а через пару лет активной придворной жизни даже что-то более существенное подкинули – то ли виконта, то ли баронета…

– А граф? – нетерпеливо перебил гоблин.

– Какой граф?.. Ах, граф!.. И, в общем, получилось, что граф вроде есть, замок стоит, владения его тоже никуда не убежали, но для короля и его властей – не существуют. Последствия чего не сложно себе представить: вассалы забеспокоились, благородные соседи стали дальновидно отдаляться, торговый люд – по широкой дуге объезжать местные ярмарки, а дотаций региону – ноль! Долго ли коротко ли, дела графа д’Шампольона стали приходить в упадок. Ему бы потуже затянуть поясок, да внимательнее следить за отчетами управляющих, но граф лишь костенел в своем высокомерии и пышностью двора пытался подчеркнуть независимость от всех и вся. Впрочем, первый министр короля Аквилонии сделал еще попытку встроить графа в монархию, а то непорядок! Но, как назло, д’Шампольон в то время был в глубоком трауре по безвременно покинувшей его супруге…