Приключения Одиссея - Гомер

это знамение прорицатель [12] Калхас? Выйди сюда, богоравный старец, напомни ахейцам твои слова!

Из толпы выступил дряхлый старик в длинном белом хитоне, с белой жреческой повязкой на голове. Это был Калхас, прорицатель ахейского войска. Старец заговорил, и ахейцы приподнялись с мест, вытягивая шеи, и прислушивались к слабому старческому голосу.

— Воля Зевса открылась нам в этом чуде, — говорил Калхас. — Девять птиц пожрал дракон — девять лет ахейцы будут сражаться под стенами Трои, а на десятый падет великий город. Он погибнет, как дракон, что превратился в бездыханный камень. Молите Зевса, ахейцы, чтобы поскорее настал день, обещанный богами!

— Десятый год на исходе, — подхватил Одиссей слова старца. — Близка наша победа! Потерпите еще, ахейцы, и мы со славой вернемся к себе в отчизну.

В напряженной тишине закончил Одиссей свою речь; только слышно было, как вдали, за кораблями, монотонно шумело море. Затем толпа дрогнула. Возбужденно заговорили друг с другом воины. Многие молодые ахейцы готовы были согласиться с красноречивым вождем итакийцев. Но воины постарше стремились домой, к своим семьям. Они по-прежнему требовали, чтобы корабли немедленно были спущены в море.

Тогда Одиссей воскликнул:

— Три дня, только три дня подождите, славные воины! И обещаю я, Одиссей Лаэртид, что сама мудрая Афина придет нам на помощь!

Его слова пришлись по душе самым нетерпеливым.

Площадь наполнилась гулом. Воины дружно приветствовали Одиссея:

— Мы будем ждать, многохитростный Лаэртид! Мы верим тебе, любимец Афины! Три дня, три дня, ахейцы! Победа за нами!

* * *

Безмолвен был ахейский лагерь. Воины давно уже спали возле своих кораблей. Только в палатке верховного вождя мерцал свет.

За десять лет осады ахейцы настроили в лагере для своих вождей деревянные жилища, но называли их по-походному — палатками.

В тесном и душном жилище Агамемнона собрались ближайшие друзья и советники гордого Атрида. На тайный совет созвал он своих сподвижников. Надо было решить, какой последний удар нанести Трое, чтобы закончить войну победой.

При тусклом свете дымящихся факелов вожди сидели в угрюмом молчании; даже седобородый Нестор, мудрый советник верховного вождя, не знал, как ободрить товарищей. Наконец Агамемнон обратился к Одиссею.

— О многохитростный Лаэртид, — сказал он, — ты обещал ахейцам, что война окончится в три дня. Открой же нам: что нужно сделать для этого?

— Светлый славою Атрид, — отвечал Одиссей, если мы не можем победить троян силой, мы должны прибегнуть к хитрости.

И Одиссей рассказал ахейцам, что он задумал.

Ахейские вожди жадно слушали его и удивлялись отчаянной смелости хитроумного царя Итаки.

— Теперь вы знаете мой замысел, друзья, — закончил свою речь Одиссей. — Но я не могу один выполнить всего. Кто из вас хочет помочь мне и сопутствовать в моем деле?

Тотчас встали самые отважные среди отважных: Атрид Менелай, муж похищенной Елены; знаменитый своей смелостью Диомед, вождь аргивян; искусный художник и хладнокровный боец Эпей; юный Неоптолем, сын Ахиллеса. Он прибыл в лагерь ахейцев уже после смерти своего великого отца и стремился в битву, чтобы отомстить за него троянам. Были тут и воинственные врачи ахейского войска, братья Махаон и Подалирий, и многие другие. Все они не раз совершали самые опасные подвиги. Но сейчас нужна была вся их смелость, решимость, мужество, чтобы довести до конца дело, задуманное Одиссеем, и нанести сокрушительный удар троянам.

Троянский конь

Три дня прошло после тайного совета вождей. Это был срок, назначенный Одиссеем.

В глухую, безлунную ночь ахейцы спустили на море свои чернобокие корабли и тайно покинули берега Геллеспонта.

Ранним утром, когда розовый свет божественной Эос [13] разлился по окрестным холмам, воины троянской стражи обнаружили исчезновение врага. Там вдали, у моря, где из года в год чернела цепь ахейских кораблей, теперь всё было пусто, только волны набегали на песчаные отмели.

Быстро бежали по городу воины стражи, но крылатая Осса, молва, обгоняла их. Она пробудила спящий город, и вскоре толпы жителей уже стремились из города в долину Скамандра.

Каждый троянец сам хотел убедиться в бегстве ненавистных ахейцев.

Покинутый лагерь был завален кучами мусора. Деревянные жилища вождей были полуразрушены, сорваны двери и тростниковые крыши. На отмелях лежали бревенчатые подпорки ахейских судов: глубокие борозды вели к воде: по этому пути ахейцы тащили свои корабли к морю.

— Здесь стояла палатка верховного вождя Агамемнона, — говорили трояне. — А здесь была площадь для собраний и алтарь Зевсу.

— Не видно ли чего на море?

— Нет, море чисто; наверно, ахейцы уже бегут с попутным ветром к себе в Ахайю!

— Но, смотри, что это такое?

На песке у самого моря, упираясь в землю четырьмя столбами, высился исполинский деревянный конь. Строители соорудили его из струганых сосновых досок; сбоку чернела надпись на неизвестном языке.

К толпе у деревянного коня приблизились троянские вожди. Царь Илиона Приам, сгорбленный старик в пурпурной мантии и золотом венце, опирался на руку своего старшего сына Деифоба; рядом с ним шел его друг и советник, мудрый старец Антенор. За царем, с развевающимися на шлемах конскими хвостами, звеня латами, шагали сыновья Приама. За десять лет войны сильно поредела их толпа. Многие из них погибли от страшного копья Ахиллеса, от руки Диомеда, Одиссея. Не было среди них Париса, любимого сына Приама. Парис, виновник войны, был недавно сражен стрелой юного Неоптолема.

Вместе с сыновьями Приама приблизился к коню и мужественный Эней, племянник царя. Энею суждено было уцелеть одному из всей семьи Приама и поведать людям о том, что совершилось в этот день и следующую за ним ночь в крепкостенной Трое.

Многознающий Антенор разобрал надпись на боку деревянного чудища. Старец громко прочел слова надписи: «Этот дар приносят Афине Воительнице уходящие данайцы».

— Радуйтесь, трояне! — воскликнул старец. — Данайцы и впрямь покинули берега Троады! [14]

А внутри, в пустых недрах коня, скрывалась горсточка ахейских храбрецов. С обнаженными мечами в руках отважные ахейцы прижались один к другому. Одиссей смотрел в незаметную снаружи щелочку. Искусный строитель коня — художник Эпей — оставил ее для смелого вождя.

Но трояне и не думали, что в коне могут скрываться враги. Даже осторожному Антенору не пришло в голову осмотреть дар ахейцев. Не был обманут один только троянец — жрец Лаокоон.

С копьем в руках пришел он на морской берег, в покинутый лагерь данайцев. За ним бежали два его юных сына — босоногие мальчики в коротких хитонах.