Дуэт влюбленных - Долли Нейл

Никос явно наслаждался, поддразнивая ее. Поэтому она проигнорировала его подначку, повернулась к столику, где стоял поднос, налила себе чашку кофе, неторопливо добавила молока. Ей надо было выиграть время, чтобы взять себя в руки.

— Скажите, Маджи, у вас от природы такой цвет волос или это достижение современной химии? — спросил он опять с явно плутовской интонацией.

Девушка нервно сделала большой глоток горячего кофе, потом сухо бросила:

— Это заслуга моих родителей, а вовсе не химии.

Никос неожиданно протянул руку и подхватил длинную прядь, лежавшую у нее на груди. Наматывая локон на свои длинные пальцы, он будто ненароком коснулся ее соска.

— У вас удивительные волосы. Не рыжие, не золотые… Они как живое пламя, о которое можно обжечься…

Грудь Маджи сразу набухла от мужского прикосновения, а щеки зарделись от смущения. Маджи поняла, что Никос заметил ее реакцию, и почувствовала себя беспомощной. Еще вчера ее жизнь была полна покоя. Надо же, чтобы этот мужчина столь бесцеремонно нарушил его! Девушка откинулась назад, решительным движением высвободила свою прядь, испугавшись хищного и жестокого лица рядом, отпрянула, опустила голову.

Как назло, взгляд упал на распахнувшийся халат, обнажавший крепкие мускулистые ноги. Когда Никос пошевелился, она сразу ощутила его напрягшееся горячее бедро. Вихрь видений охватил Маджи: он и она тянутся друг к другу в порыве страсти…

Ужаснувшись фривольным мыслям, шокированная собственной сексуальной фантазией, девушка едва перевела дух. Что со мной происходит? Я же всегда гордилась своим самообладанием. Ужасное предчувствие шевельнулось вдруг в душе: в присутствии этого мужчины ей придется постоянно быть начеку, вернее, держать себя в узде.

— Каюта вас устраивает?

Услышав столь нелепый вопрос, Маджи про себя усмехнулась. Он прекрасно знает, сколь она изысканна, и преднамеренно ее провоцирует, расставляя хитроумные сети.

— Чего вы хотите, мистер Костаки? — напрямик спросила Маджи, довольная своим ровным голосом.

— Дело не столько в том, чего я хочу, сколько в том, чего хотите вы, мисс Смит. — Его тон был серьезен, в нем уже не звучало подтрунивание. — Моя мать — состоятельная женщина и может многое себе позволить, но я хотел бы знать — отправиться в круиз ваша или ее инициатива?..

— Конечно, не моя, — недоуменно пожала плечами Маджи.

— Возможно, вы говорите правду… Мамочка у меня очень хитрая, — довольно сухо бросил он.

Дороти — хитрая? Девушка ушам своим не поверила. Вот чего бы про свою хозяйку не сказала. Да по сравнению с сыном та — простодушная овечка.

— Я справился у врача, порекомендовавшего вас. И Дороти меня тоже уверяет, как вы прекрасно знаете свою работу. А вчера на Крите я убедился, — губы Никоса скривились, — что вы и физически вполне способны позаботиться и о себе, и о ней. Однако любопытно, где вы, дорогуша, этому научились и зачем?.. Предупреждаю: если вы подумываете выудить у матери побольше денег или подбить на какие-нибудь сумасбродные поступки, то забудьте об этом! Понятно? — Он встал, с откровенной угрозой глядя ей в лицо. — Наслаждайтесь кофе, а к девяти — добро пожаловать к завтраку.

Никогда еще Маджи не чувствовала себя такой оскорбленной. Какая наглость! Выудить деньги, подбить на сумасбродные поступки?.. Будто она авантюристка, втершаяся в доверие. От гнева потеряв самообладание, девушка метнула чашку в ненавистного ей Никоса. И не промахнулась. Безобразное коричневое пятно кофе растеклось по белоснежному халату.

— Ах, вот ты как!..

Маджи и глазом не успела моргнуть. Две мощные руки схватили ее за плечи, рывком вытащили из постели. Девушка повисла в воздухе, словно зажатая клещами, из которых не вырваться. В следующий момент Никос поцелуем впился ей в губы так, что перехватило дыхание. Изо всех сил она попыталась оттолкнуть его, и тут они оба рухнули на кровать.

Никос навалился на нее всей тяжестью своего огромного тела. Защищаясь, Маджи попробовала ударить наглеца коленом, но он был не из тех, кто позволяет застать себя врасплох. Его обнаженное бедро моментально оказалось между ее ногами, а руки девушки, которые могли бы оцарапать ему лицо, были прижаты над головой по обе стороны подушки.

— Пора уже преподать тебе, бестия, урок, и я это сделаю! Учти, дорогуша, я никогда ничего не прощаю. — Карие глаза Никоса заметно потемнели. Сверкнувшее в глубине пламя повергло Маджи в ужас.

— Я закричу!

— Если получится, — глухо отозвался он, вновь впиваясь губами в ее рот.

Его язык властно проник во влажную глубину ее рта. Она вдруг осознала, что крепкие мужские колени с силой раздвигают ей ноги, а ночная рубашка трещит по швам. Животом и грудью он словно расплющил ее на простынях, подчиняя своему неистовому желанию. Жар, поднимавшийся где-то внутри, охватил Маджи. Сердце бешено заколотилось, а поцелуй, которому она так свирепо сопротивлялась, вызвал мучительно-сладкую дрожь. Каждой своей клеточкой она ощущала призывные токи его тела и, к стыду, поняла, что готова ответить тем же.

Однако Никос вдруг ослабил натиск и чуть отстранился. От неожиданности Маджи открыла глаза. Как ушат холодной воды была его ироническая усмешка и резкий тон:

— Какого черта! Меня не так-то легко поймать в сети!

Поймать в сети? Что он имеет в виду? Сам затеял опасную игру, которой она, как дура, чуть не поддалась, и еще упрекает. Злость на себя придала силы, Маджи ловко высвободилась, натянула до подбородка простыню.

— А какого черта вы добровольцем полезли в эти самые сети? — Слава богу, к ней вернулось самообладание. Уж теперь она ему не спустит. — Кажется, я не давала вам ни малейшего повода…

— Да что вы говорите? — снова иронически усмехнулся Никос. — Любая из женщин сама по себе повод.

— Со знатоком лучше не спорить, — съехидничала осмелевшая Маджи.

Никос даже не прореагировал. Не заботясь поправить халат, практически не скрывавший нижней части его тела, он прошел к столу, из сифона налил стакан газированной воды, залпом осушил.

Девушка исподволь, стараясь, чтобы не заметил, наблюдала за ним. Он, конечно, знает себе цену. С такой, как у него, мужской статью можно сколько угодно ходить нагишом — есть что показать и есть на что посмотреть. Маджи смущенно отвернулась, краска залила ей лицо.

— Я вас предупредил: бесполезно расставлять мне ловушки, — услышала она сухой голос Никоса. — Займитесь тем, для чего вас наняли, — ухаживайте за мамой. — С этим, небрежно запахнув халат, он вышел из каюты.

Стоило бы немедленно запереть дверь, но Маджи не могла пошевелиться. Презрение охватило ее. Не к нему, а к собственной персоне. Своей последней репликой Никос по-хозяйски напомнил, что она прислуга!.. Можно сказать, ударил наотмашь, однако самолюбивые чувства оказались куда слабее тех сигналов, которые подавало тело. Охваченное жаром, оно все еще пульсировало, груди были тяжелыми, соски в напряжении отвердели… Острый мужской запах, витавший в каюте, заставлял трепетать…