Восемь. Знак бесконечности - Ульяна Соболева

Как же душно сегодня. Тело стало липким и казалось на кожу садится пыль. Ирэн смотрела только вперед, ничего не замечая, только прислушиваясь к журчанию фонтана, – через пять минут она поравняется с ним и сделает ровно пять глотков воды.

В нескольких шагах от нее кто-то лежал на скамейке. Ирэн старалась не смотреть. Это отвлекало, а она любила бегать в полном одиночестве. Она специально выбирала именно этот парк. Здесь всегда тихо.

Взгляд все равно невольно возвращался к чернеющему силуэту.

Ирэн поправила очки кончиком пальца. Какое ей дело до того, кто там лежит? Может это бомж или наркоман, может даже стоит свернуть и сменить маршрут. Но ведь это неправильно. Нельзя нарушать ритуал, повторяющийся изо дня в день в течение нескольких лет. Так говорит ее психолог, после развода нужно упорядочить свою жизнь и распределить ее по часам, чтобы время использовалось с пользой. До сих пор миссис Спектор это помогало не думать о бывшем муже и его новой жене, которая была моложе самой Ирэн лет на пятнадцать. Остаться одной в сорок пять лет, без детей и даже без собаки – довольно паршиво, и Ирэн вот уже несколько лет сидела на антидепрессантах.

На скамейке, кажется, лежит женщина и это странно, но Ирэн нет до этого дела, она пробежит мимо, как всегда, чтобы ровно в 7:00 быть у фонтана. Женщина не двигалась, и теперь Ирэн видела светлые длинные волосы, неестественно вытянутые босые ноги, свисающую со скамейки тонкую руку, которая задевала пальцами газон, в них что-то поблескивало. Черт, очки запотели.

Миссис Спектор сняла их и на ходу протерла низом майки, поравнялась со скамейкой и остановилась. Ей стало не по себе. По спине поползли мурашки, а сердце тревожно забилось в горле. Где-то вверху громко закаркали вороны, и Ирэн овладела паника.

Она еще не поняла почему, а когда подошла ближе, к горлу подступила тошнота, и ее вырвало прямо на газон. Ирэн никогда не видела труп так близко, а то, что это труп, не вызывало никаких сомнений, потому что под скамейкой растеклась темная лужа крови, она образовалась под посиневшими пальцами, которые судорожно сжимали сверкающее в утренних лучах солнца лезвие стилета.

Несколько секунд, согнувшись пополам, миссис Спектор смотрела на эту руку, а потом перевела взгляд на лицо девушки и громко закричала.

* * *

– Ты не можешь поехать туда в ЭТОМ, матрешка. Ты хоть в зеркале себя видела? Открывай шкаф, будем искать что-то посексуальнее, чем джинсы и твоя подростковая футболка. Это тебе не школьная дискотека. Ты правда решила поехать на самую крутую вечеринку в джинсах и сандалиях, с дурацким хвостом на макушке? Ты хоть знаешь, кто там будет?

Я пожала плечами. Да мне как-то фиолетово, кто там будет. Никогда не была на закрытых вечеринках. Самое большее, где меня носило – это клубы, и то несколько лет назад. Алекс не жаловал тусовки, а если мы куда-то и выбирались, то чаще в бильярдную с его друзьями или в ресторан. Это бывало не так часто. Алекс – коп, у него никогда нет свободного времени. Возможно – это основная причина, по которой мы расстались. Точнее, я ушла от него. Два года назад.

– Ты сказала, будем отрываться, и я решила, что мы едем в обычный клуб, у меня все в этом стиле.

Ли нахмурилась и посмотрела на дисплей смартфона.

– Мы опоздаем, и нас не пустят. Переодевайся. Черт, ну неужели у тебя нет платья, туфель на шпильке… не знаю, ну уж точно не твое тряпье в стиле «хиппи»!

– Может, все же поедешь без меня?

Я затаилась в надежде, но Ли фыркнула и развернула меня к себе, окинула скептическим взглядом и по-хозяйски влезла в мой шкаф. Несколько секунд она ворчала по поводу моего ужасного вкуса, а я смотрела на ее ярко-красное платье, лаковые туфли и маленькую сумочку на тонкой цепочке и думала о том, что сама никогда бы такое не надевала.

– Вот… Примерь. И давай побыстрее, матрешка.

Швырнула мне черное платье в мелких блестках, и я искренне удивилась его существованию, видно, валяется со времен моих свиданий с Алексом. Не помню, чтоб я его надевала. Даже бирка с магазина до сих пор не оторвана.

– Так, теперь обувь. Это не то и это не то. Вот… нормальная обувь. Каблук конечно не ахти, но все же сойдет.

Повернулась ко мне, а я как раз натянула платье через голову.

– Ну вот. Совсем другое дело. Матрешка – ты же красавица, в колледже все мальчишки с ума от тебя сходили. Беби фейс. Помнишь, как тебя называли?

– Матрешкой называли, – проворчала я и сунула ноги в туфли. Поморщилась, представляя, как намучаюсь с ними.

Ли подошла ко мне вплотную, распустила мои волосы, взбила их руками, несколько секунд смотрела на меня, пока я отражалась в ее светло-карих глазах.

– Ты красавица. И ты дура, что не воспользовалась тогда предложением мистера Стенли из агентства. Ты бы сейчас украшала обложки журналов и подиумы. Была бы покруче Милы Иовович и Саши Пивоваровой. Это я тебе точно говорю, поверь моему опыту.

* * *

Я вспомнила, как мать таскала меня по модельным агентствам, как орала на меня, чтоб я не ела на ночь, называла «жирной коровой», накручивала мои волосы на бигуди каждый вечер и мазала меня всякими вонючими отварами. Она хотела, чтоб я стала звездой. Продать меня подороже. Чтоб больше не мыть полы в ресторанах, чужих квартирах и не спать с каждым встречным «папой» за сотню баксов, а иногда и того меньше. Приводила в дом своих любовников в ничтожной надежде, что кто-то из них задержится дольше, чем на пару месяцев. Пока я не выросла и не уехала учиться, мать ваяла из меня некое подобие того, чего сама не добилась. Я как сейчас помню ее перекошенное от злости лицо и неизменную сигарету в руках.

«Ты – ничтожество, Кэт. Ты просто идиотка. Мистер Стенли хочет сделать из тебя звезду, а ты…» – «Мистер Стенли уродливый жирный педофил, который хочет меня трахать и платить тебе за это деньги, понятно? Я уезжаю учиться и жить нормальной жизнью. НОРМАЛЬНОЙ». – «Нормальной? А что ты называешь нормальной жизнью, Кэт? Мыть полы? Стать посудомойкой? Официанткой? У меня нет денег оплачивать тебе университеты. У меня нет ничего, Кэт. Твой ублюдочный отец оставил меня с кучей долгов, двумя детьми и свалил в неизвестном направлении. Когда Питер умер, у нас ничего не осталось. Все ушло на лечение. Я смогла дать тебе только внешность. Пользуйся ею. Продай подороже. Кэт! Ты не посмеешь так со мной поступить… Кэт, я подписала контракт с мистером Стенли!» – «Пусть он засунет его себе в задницу, а деньги на обучение я заработаю».

Звонкая пощечина, взгляды, полные обоюдной ненависти, и я с рюкзаком, бегущая по лестнице вниз, а вдогонку истеричный голос матери: «Ты не оставишь меня. Ты не смеешь вот так уезжать. Кэт!!! Катя! Если бы ты не была такой эгоисткой, такой жадной… отец бы не бросил тебя».

Я снова сосредоточила внимание на Ли, которая продолжала смотреть мне в глаза:

– Ты такая красивая, матрешка. Если бы ты знала, какая ты красивая. Тебе даже краситься не нужно.

Я кивнула и обняла ее. В вашей жизни есть люди, которые вас согревают. Их ничтожно мало, возможно, единицы, а возможно, их и вовсе нет, но они дают тепло… уверенность в завтрашнем дне, свое плечо, и как бы низко вы не упали – они протянут вам руку, чтобы поднять вас. Мне повезло – у меня есть Ли.