Зеркало Рубенса - Елена Селестин

– Да, я любовался работой художников сверху, с галереи. Удивительно, мэтр Рубенс, как вы это придумали, что с галереи можно видеть чудо создания картин!

– В саму мастерскую спускались? Работы видели?

– Пока нет.

– Займемся этим после обеда. Антонис, как портрет? – Рубенс вошел в соседнюю беседку, внимательно осмотрел картину, взял в руки мастихин и что-то поправил на полотне. Все молча ждали, дети тоже притихли.

Рубенс вернулся к столу.

– А ты – та Сусанна, которую я помню совсем маленькой на нашей свадьбе с Изабеллой? Теперь ты сама стала невестой.

Сусанна покраснела, щеки, шея и грудь в глубоком декольте покрылись пятнами, это ее портило. Но глаз она не опустила, только нервно заморгала.

– И твой отец хочет заказать портрет. К свадьбе.

– Ага, – кивнула Сусанна по-детски. – Но если вы не можете, нам хотелось бы, чтобы господин ван Дейк… смог.

– Кто сказал, что не могу? Неужели ты, Антонис? – Рубенс взглянул на ван Дейка.

Тот рассмеялся и отрицательно помотал головой.

Вернулась Изабелла с двумя кухарками, стали накрывать на стол.

– Вот вам письмо, господин Рубенс, от сэра Дэдли Карлтона, посланника его величества короля Якова в Гааге, – опомнился Тоби Мэтью.

– Давайте. Я ценю, господин…

– Мэтью.

– Очень признателен, господин Мэтью, что вы претерпели тяготы путешествия ради того, чтобы письмо господина Карлтона попало мне в руки так быстро. Как море, не штормило?

Рубенс стал читать письмо. На столе тем временем появились яства, засверкали венецианское стекло и серебро.

Ван Дейк встал с кресла:

– Пожалуй, пойду работать, я не голоден…

– Антонис, посиди с нами! – попросил Рубенс.

– Очень жаль, но у меня палитра сохнет.

– За время обеда ничего не пересохнет, портрет Изабеллы продвигается быстро, молодец! Хоть ты и взял слишком большой холст. Мы с господином Мэтью поговорим о делах, а ты развлеки дам.

А ты почему помалкиваешь? – поинтересовался Рубенс у родственницы жены. – Твой отец рассказывал, что, мол, его Сусанна – самая умная девица во всех семнадцати провинциях.

– Так и есть! – рассмеялась Изабелла. – Малышка помогает отцу на антверпенской бирже тканей. Спросите ее, на скольких языках она может говорить? А считает лучше, чем многие торговцы в нашем городе.

Сусанна cмущенно опустила голову, ее лицо скрылось под полями шляпы.

– Это ведь все правда, дорогая. – Изабелла нежно прикоснулась к руке девушки. – Она с детства путешествовала с отцом по делам семейной фирмы. Теперь Сусанна выходит замуж за дворянина, Петер Пауль, да вы знаете его, это Раймонд дель Монте.

– Мне очень нравится портрет Изабеллы. – Сусанна повернулась к Антонису, не поднимая головы; сверкнул крупный драгоценный камень ее серьги.

– Да, Антонис у нас молодец, – похвалил Рубенс и обернулся туда, где в беседке среди первых распустившихся пятилистников шиповника на холсте мерцало лицо Изабеллы.

«Вот причина того, что все вокруг заговорили о способностях ван Дейка. Давно уже, три года, наверное, я не пишу заказные портреты, поручаю ему, а он талантлив, это бесспорно. А для людей самое важное – увидеть на полотне себя! Заказчик привязывается всем сердцем к художнику, который часами сидит напротив него, занят разгадыванием черт его лица, выражения его глаз. Они часами разговаривают и смотрят друг на друга. Может быть, иной заказчик – это человек, за всю жизнь не получивший так много внимания, как в те дни, когда он позирует, и, в сущности, художник пытается беседовать с его душой. Поэтому люди и твердят: «Ван Дейк! Ван Дейк!» Мои заказчики уже привыкли именно к нему, он стал им ближе, чем я», – размышлял Рубенс.

– А тебе не будет обидно, Сусанна, если я сам напишу твой портрет?

– Ох, вы шутите, мэтр?! Как можно говорить, что мне будет обидно?..

– Ради твоего отца я могу взяться за эту работу.

Изабелла подошла, мягко обняла мужа за плечи:

– Петер, не надо смеяться над нами, бедными женщинами, у вас же нет времени.

– Почему все принялись решать за меня, на что у меня есть время?!

Рубенс раздраженно дернул плечом, будто ему было неприятно прикосновение жены.

Тоби Мэтью заметил, как изменилось выражение лица Изабеллы, когда она быстро отстранилась от мужа. «Очевидно, у мэтра бывают приступы гнева, о которых жена знает лучше всех», – понял Тоби и быстро взглянул на ван Дейка. Однако его красивое лицо оставалось безмятежным.

За обедом Рубенс сосредоточился на разговоре с Тоби Мэтью. Манера беседовать у Рубенса была столь приятная, что англичанин почувствовал себя чрезвычайно умным молодым человеком, принятым в круг избранных счастливых людей.

– Ваш патрон пишет, что хочет приобрести мои полотна… – Рубенс заговорил о деле. – Это лестно, но вы наверняка знаете, что правители почти всех стран Европы – мои заказчики, иногда им приходится подолгу ждать своей очереди. Бывает, конечно, что картина вдруг по размеру не подошла для храма, или храм пока не достроен, или заказчик не может расплатиться из-за войны или эпидемии, тогда только полотно может остаться в мастерской. Но цена от этого не снижается, мои работы стоят дорого, даже те, где я занимался только окончательной отделкой. А уж про работы tutto di Rubens и говорить нечего…

«Ясно, у Карлтона ничего не выйдет, надо осторожно попытаться поговорить с ван Дейком, узнать о его отношении к работе в Лондоне, и можно возвращаться в Гаагу», – приуныл Тоби Мэтью. Он снова покосился на ван Дейка, тот безмятежно запивал жаркое прохладным пивом, переговариваясь с Изабеллой и Сусанной.

– Всей душой хотел бы угодить синьору Карлтону! – заключил Рубенс неожиданно. – Он ведь собрал в Италии большую коллекцию античных редкостей?

– Да, его коллекцию сравнивают с собранием графа Арунделя, а оно самое крупное в Европе.

– Наслышан. Если синьор Карлтон пришлет мне перечень предметов, которые есть у него, и назовет истинную цену своих древностей, я могу подумать: сколько моих картин можно обменять на его антики.

После этих слов Рубенс оглянулся на Птибодэ: старик дремал, примостившись на скамейке за стулом, на котором сидел англичанин.

– Эй, Птибодэ, радость моя, не пора ли тебе прилечь в своем чулане? – добродушно окликнул его Рубенс.

– Иду, иду, – забормотал старик, с кряхтеньем поднялся и побрел по дорожке сада, кажется, так до конца и не проснувшись.

Тоби Мэтью подумал: Рубенс считает, что отослал единственного человека, который говорит по-итальянски, но не знает о том, что Сусанна тоже понимает их беседу. Англичанин покосился на Сусанну: она болтала с Изабеллой и Антонисом, обсуждали французскую моду для дам.