Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

Скоро был вынужден покинуть нагретое гнездо, чтобы разогнать хулиганов, обстреливающих избу камнями. Вместо шальной ребятни я увидел черную грозовую тучу, из нее летели градины величиной с перепелиное яйцо. Собрав несколько градин, я растопил их в ладонях. Град быстро прошел, но густые тучи не рассосались. Двигались они со скоростью засыпающего на ходу слизня.

Наступило благоприятное время для внеплановой охоты моих собратьев, и пусть я не собирался охотиться, но все же решил прогуляться по городу. Понадеялся увидеть людей, которые не успели спрятаться за осиновыми заборами.

Дальние городские улицы были тихи и пусты. Кошка на невысокий забор не прыгнет, мышка в подворотню не проскочит. Наличие жизни в двухэтажных домах, окруженных маленькими земельными участками, выдавали блики телевизионных экранов и призрачные тени хозяев за окнами.

– Что за непуганый идиот расхаживает по городу в беспросветную мглу? – озадачивались люди, разглядывая меня сквозь оконные стекла.

Заметив белизну моей кожи, мягко говоря, странную для жителя южного города, они в ужасе прижимали ладони к губам и улитками втягивались в скорлупу комнат.

Я спокойно провожал их тусклым взглядом и продолжал путь. Надоело прятаться в кустах. У некоторых домов останавливался и подмечал произошедшие с ними изменения.

Мое внимание привлек маленький бирюзовый дом. Еще недавно он мог считаться музеем имени замечательного человека. Редкий обыватель мог пройти мимо него, не задержавшись на минутку.

Описание пейзажа я начну с калитки железного забора, перед которой останавливался любопытный прохожий. К ее ажурным прутьям была привинчена алюминиевая табличка с надписью: “Здесь живет знаменитый гонщик Николай Васильевич Колончук”. На чем именно гоняла знаменитость, прохожему объясняла модель мотоцикла, выполненная из меди – к счастью, не в натуральную величину. Она висела на гвозде под дверным козырьком, и просто удивительно, что за долгие годы не рухнула кому-нибудь на голову.

Едва прохожий переводил взгляд на дверь, его боковое зрение цепляло яркие блики за стеклом. Он, конечно, сразу осматривал два широких окна, и его рот открывался сам собой. На подоконниках теснились золотые и серебряные кубки. Вместо штор на карнизах висели пыльные вымпелы с красиво вышитыми мотоциклистами и надписями: “Москва 1987” или “Красноярск 1989”, сверкающие медали и наградные розочки.

Прохожий мог бы часами любоваться экспозицией, но его отвлекало воркование голубей как будто над самой макушкой. Дабы не застигло врасплох появление белых пятен на голове и одежде, он переводил взгляд в сторону от окон. Высокая голубятня чуть отстояла от дома. На прочных решетках расправляли крылья медные орлы, и населявшие ее почтовые голуби с орлиной величавостью переминались на насестах или вспархивали из летка.

Два года назад с домом-музеем произошла ужасная перемена. Его покрыли металлической черепицей вместо шифера, обшили сайдингом, поменяли окна и входную дверь, обнесли участок осиновым забором. Модель мотоцикла, табличка, орлы и награды исчезли с глаз прохожих. Впервые увидев изменившийся дом, я подумал, что гонщик отошел в мир духов. Так и считал, пока его голос однажды не просочился сквозь деревянно-пластмассовую стену.

Сохранились ли медный мотоцикл и кубки? Не украл ли их кто и не продал ли сам хозяин? Вот бы снова на них взглянуть!

Немного погрустив о славном прошлом дома-музея и его хозяина, я пошел дальше – мимо других примечательных домов. В одном из них раньше жил прирожденный алхимик Степан Объедков, умевший наговором превращать воду в спирт. Недавно тот дом купила предпринимательница Маргарита Кошелкина. Без волшебства она превращала китайский ширпотреб в творения французских кутюрье.

С улыбкой я вспомнил первых жителей Волочаровска. Люди приезжали из разных уголков Российской Империи и других стран в надежде, что волшебное место исполнит их заветные желания и поможет им развить необыкновенные способности. Кому-то зачарованный край помог в исполнении мечты, чьи-то мольбы он оставил без внимания, а многие нашли здесь последнее пристанище.

По сей день появляются в разросшемся городе новые лица, слышатся на улицах незнакомые голоса.

– Живей, Васятка. Ты уснул? Шо ты за мужик такой! Ты ж дохлячей бабы. Ну, припусти малек. Не то я отправлю тебя домой следующим экспрессом. Будешь ты у мамки в Лабелино штаны протирать. Я одна запросто подниму бизнес покойного дядьки! – по соседней улице неслась распаленная женская речь с украинским акцентом.

Меня потрясло до глубины души упоминание давно покинутого дворянского гнезда. Я остановился, прислушался.

Стук быстрых человеческих шагов и маленьких колесиков по асфальту двигался от автостанции к центру города. Пропетляв по тесным, заросшим лопухом и крапивой тропкам между заборами, я выбежал к нужной дороге и притаился за кустом сирени.

Мимо проскакала шумная семья в разноцветных спортивных костюмах: отец, мать и дочь-подросток лет двенадцати.

– Да поднажми ты, кому говорят, – вскипела рослая плотная женщина с двумя сумками. Пошатнувшись, она наскочила на большой чемодан, который тянул за ручку невысокий пухлый мужчина, согнувшийся под тяжестью походного рюкзака за спиной. – Ноги шустрей переставляй, Васятка. Смотри, какая темень. Дождемся мы из-за тебя, пока упыри повылазят из леса. Не зря же местные гутарили, их тут полным-полно. Наш бедный уставший ребенок быстрей идет, чем ты. Стыдоба!

Грозная женщина обогнала мужа, попыталась взять тяжелый пакет из руки худенькой дочери и чуть не повалила девочку на асфальт, нечаянно толкнув ее висящей на плече сумкой.

– Мам, не тяжело мне, – девочка приподняла пакеты в обеих руках и расправила плечи. – Ты помогла бы папе.

– Это твой папа должен мне помогать, – услышала она в ответ. – Нести меня на руках вместе с неподъемными сумками.

– Пощади, Галочка, – простонал Василий, сбавив шаг для глубокого вдоха. – Если ты сейчас на меня залезешь даже без сумок, я сразу умру. Не понадобятся никакие вампиры, чтобы меня прикончить.

– Нам надо молчать, – строго предупредила дочь. – Вампиры нас услышат и сбегутся сюда.

– При твоем отце от молчания нет пользы, Олесенька, – возразила Галина. – Его пыхтеж упырь за десять километров прослухает.

Дальше люди бежали молча, напуганные тишиной пустынных улиц. Прячась за кустами и деревьями, я следовал за ними.

Семья остановилась перед редким осиновым забором, увешанным косами чеснока и оплетенным искусственной виноградной лозой. За ним темнел двухэтажный дом из бруса. Нижний этаж занимал скромный ресторанчик, обозначенный линялой вывеской “Зайди Попробуй”.

С трудом открыв два навесных замка, Василий вошел во дворик. Он поставил рюкзак на чемодан, передал жене брелок с ключами от дома и стал прилаживать замки с внутренней стороны калитки.

Подождав исчезновения Галины с дочкой в темном доме, я вышел на обозрение Василия.