Домовёнок Кузька и его сундучок - Галина Александрова

— А за то, что не отказались помочь в беде, — продолжала птица, — вот вам от меня подарочек.

С этими словами выдернула птица из хвоста золотое перо и протянула Кузе с Лешиком.

— Не обычная я птица, говорящая, и перья у меня не простые. Случится вдруг с вами беда какая, достаньте это перо и скажите: «Птица Говорун, забери свое перо». А уж я как-нибудь изловчусь и приду вам на помощь. Только учтите: один-единственный раз смогу вам помочь, потому меня понапрасну не зовите. Ну а сейчас поторапливайтесь, — посоветовала птица, — пока хмурцы за мной не пришли.

Взял Кузька золотое перо птицы Говорун да и спрятал его в волшебный сундучок. Ведь больше некуда было.

А птица взмахнула золотыми крыльями, распушила хвост и полетела в самое небо. Подняли головы Кузька и Лешик и смотрели на птицу, пока ее золотые перья не слились с ярким полуденным солнцем.

Первым оторвал взгляд от дива Лешик. Кинул он клубочек и снова отправился в путь с домовенком.

Катится клубочек, идут за ним Кузька с Лешиком. Прошли поле, идут уже лугом. Устали в конце концов домовенок и Лешик, кушать захотели. И деревеньки, как назло, никак им не попадаются. А в ту деревню, где хмурцы водятся, они заходить не стали.

— Эх, — вздыхает Кузя, — какие у бабки Настасьи щи вкусные! А блины! Объеденье!

А Лешик не отвечает.

— Эх, чайку бы с медком! — продолжает жаловаться домовенок.

— Не трави душу, Кузька, — не выдержал лешонок. — Думаешь, лешие воздухом питаются? Мне тоже кушать хочется. Подожди немного, обязательно по пути нам встретится что-нибудь съестное.

— Корешки какие-нибудь? — недоверчиво спросил Кузька. — Так ты, Лешик, ими и наешься. А домовые как люди питаются.

— И что ты такое говоришь! — рассердился Лешик. Неужто люди ягод и грибов не едят? А яблок и груш они в глаза не видели?

Молчит Кузька — прав ведь Лешик, еще как прав.

— То-то же! — сказал маленький Лешик. — Послушай меня, а я в этом толк знаю. Чует лешачья душа: есть здесь неподалеку дерево с сочными плодами, вот и накушаемся мы вдоволь.

Не совсем поверил Кузька, но ничего не сказал. Все равно ничего не остается, как терпеть. А когда у домовенка терпение кончилось, и вправду, как говорил Лешик, встретили они на пути большое дерево с сочными плодами.

Только никак не может понять Кузя, что это за дерево такое. На яблоню не похоже, на грушу тоже. Да и сливы, и вишни такими не бывают.

Листья у этого дерева широкие да длинные, таких и не видывал нигде домовенок. А плоды какие! Еще дерева не видно, а сладкий аромат от этих плодов уже чувствуется.

Подошли Кузька с Лешиком поближе, рассматривают плоды. Круглые они, ярко-желтые, огромадные. И как только дерево держит их! А когда присмотрелись Лешик с Кузькой, то поняли, что и вправду дереву трудно с таким грузом на ветвях. Вон сколько веток внизу сломанных валяется!

— Смотри, а ведь дерево погибнуть может, — говорит Лешик домовенку, а сам куда-то на ствол показывает.

Посмотрел Кузя — а с деревом и правда беда. Чуть выше от земли разделился ствол на две одинаковые толстые ветви. И теперь всей своей тяжестью давят плоды на эти ветви, вот-вот дерево пополам разломится. А если разломится оно, то погибнет.

Так жалко стало Кузьке это дерево, что он даже про голод забыл. Посмотрел домовенок, подумал да и принялся плоды обрывать. А что еще делать? Ведь во всей округе нет такого дерева. Будет оно расти — будут снова плоды.

Лешик тоже присоединился к Кузьке. Ох и трудная эта работа! Плоды большие, тяжелые, пока хотя бы один оторвешь, весь вспотеешь. Оборвали Кузька с Лешиком все плоды, которые достать смогли, а остальные не могут — высоко.

— Что делать будем? — спрашивает Кузя Лешика.

— Нужно на дерево лезть, — решил лешонок.

Попробовал Кузька на дерево лезть — не тут-то было! Мучались, мучались, и никак.

— Знаешь что, Лешик, — решил домовенок, — лезь-ка ты мне на спину, а оттуда на дерево.

Лешик так и сделал. Залез на дерево, отрывает плоды и подает их домовенку. Срывал, срывал, чувствует — нет сил никаких. Да и Кузька тоже притомился. Личико у него раскраснелось, волосы — торчком.

— Кузька! — кричит Лешик. — Давай отдохнем, покушаем, а потом продолжим.

Кузя только кивнул — согласен со всем. Слез Лешик с дерева и думает, какой бы плод съесть. Да пока лешонок раздумывал, домовенок взял да и разбил один плод об землю. Плод внутри мясистый, сочный, а пахнет — с ума сойти можно!

Сели Лешик с домовенком и стали кушать странный плод. Съели один, другой, третий, словом, наелись до отвала. А как наелись, потянуло Лешика и домовенка в сон. Как ни боролись со сном Кузька и маленький леший, а все равно уснули.

И приснился Лешику и Кузе один и тот же сон. Снится им, будто дерево, с которого они плоды ели, живое. Пошевелило оно ветвями-руками да и говорит:

— Кузя! Лешик! Не уходите от меня раньше времени! Освободите от тяжелых плодов, а я вас отблагодарю. Как поднимутся у меня ветви с земли, оторвите с дерева два листочка. Спрячьте их от чужого глаза. А когда случится беда, выньте листочек и скажите: «Лети, листок, на восток, забери с собой беду-лебеду». Только оторвите всего два листочка — больше двух раз я все равно не смогу вам помочь.

Просыпаются Кузька и Лешик и рассказывают друг другу один и тот же сон. Лешик как услышал от домовенка, что ему приснилось, так и говорит:

— Не простое это дерево, Кузька, ох, не простое. Чуял я, да не знал толком, в чем дело.

— А теперь знаешь? — спрашивает Кузя.

— Теперь знаю. Живое это дерево. Многое это дерево знает, все понимает, вот только говорить не умеет. Потому научилось оно навевать людям сны, а что в тех снах снится, все правда.

— Значит, нам придется все плоды с этого дерева обобрать? — тоскливо спросил Кузька.

— Придется, — решил Лешик, — а если ты не хочешь, так я один останусь. Я хоть и маленький, а все равно леший. А леший не может ни деревце, ни кустик, ни даже травинку малую в беде оставить.

— Нет, я тоже останусь, — ответил Кузя. — Какая же это радость будет, если одно-единственное живое дерево погибнет? Я ведь других таких нигде и не видел.

И принялись Лешик и Кузька за дело. Сперва лешонок один на дереве был, а как только нижние ветки освободились, и Кузька забрался на дерево. До самой ночи трудились Кузя и Лешик, пока освободили дерево.