Свобода желаний - Зара Деверо

Не давая ей насладиться этим ощущением и не заботясь о том,чтобы подготовить ее так, как она того хотела, он просто повалил ее на спину,коленями раздвинул ей ноги и, напрягшись, вставил в нее член. Она очень живозапомнила, что было больно. Удовольствие куда-то исчезло, и его место занялаболь, которую она ощущала все время, пока он трудился над ней. Слишкомвозбужденный манипуляциями со своим инструментом, он кончил почти сразу же итяжело повалился на нее. И тогда и сейчас она ненавидела его и самовоспоминание о нем. Он повернулся на бок и немедленно уснул. И не только уснул,а, довершая обиду, захрапел. Сейчас, как и той ночью в Честере, желание Хизеростыло. Чувство обиды было острым – смешивались разочарование,неудовлетворенное желание, негодование, злость. Так был заложен принцип ихсовместной жизни.

– Я ни разу не была удовлетворена, – бормоталаона, поднимаясь, направляясь в ванную комнату своей спальни и включаядуш. – И не думаю, что я смогу быть. Я фригидна. Мужчины говорили мнеоб этом до моей встречи с Чарльзом, и, наверное, это правда, так как я никогдане испытывала удовольствия от секса с ним, сама с собой, да и ни с кемдругим. – Очень этим озабоченная, она искала ответ в книгах, дававшихразные советы по пробуждению женской чувственности. Мастурбация была самымизлюбленным из них, но каждый раз, когда она пыталась этим заниматься, ейвспоминался строгий голос ее матери, звучавший, когда она были еще ребенком ипроявляла повышенный интерес к своим половым органам. Как-то однажды матьзастала ее со спущенными трусиками, изучавшую свою меленькую безволосую щель, исказала: «Не трогай себя там, Хизер. Это плохо. Хорошие девочки никогда неиграют с собой».

Маму всегда надо было слушаться, этого строгого,прекрасного, всегда элегантного начальника, который руководил всей семьей,знатока по части эмоционального шантажа.

Хизер закончила принимать душ и медленно оделась. Онаостановила свой выбор на кремовом, украшенном кружевами лифчике, трусиках иподходящем поясе. Ее тело ожило под ее пальцами, горячее, игривое животное,которое жаждало, чтобы его укротили. Вывернув чулки, она натянула их. Стояперед зеркалом, она повернулась и заглянула через плечо, проверяя все ли впорядке. В зеркале отражалась стройная женщина с тонкой талией, округлымибедрами и твердой попкой, обрамленной кружевными трусиками. Она хотела бы,чтобы рядом был мужчина, который мог бы ее увидеть. Не любой, конечно, мужчина,а один из тех героев из ее любимых книг – галантный и благодарный, который,вместо того чтобы ложиться пьяным, ласкал бы ее, доводя до экстаза, перед темкак ввести свой могучий фаллос. Разглядывая свое отражение, она облизнула губы.Желание в ней становилось все более требовательным, мучая ее так, что она немогла думать ни о чем другом, кроме как о том, каким образом его удовлетворить.Но есть кое-кто, кто сможет помочь ей. И, вспомнив о дневном свидании,назначенном на сегодня, она поспешно завершила свой туалет. Люди воспринималиее как жену, а впоследствии вдову Чарльза и не представляли себе, какое сильноеи страстное желание скрывалось под ее спокойной внешностью. Она выгляделахолодной и отстраненной, всегда одетая в превосходно скроенную, обманчивопростую, дорогую одежду.

Это утро не явилось исключением. Сегодня она наделаестественных оттенков костюм от Шанель из льна и шелка, чесучовую блузку цветазагара и итальянские теннисные туфли на низком каблуке. Тонкий слой пудры, едвазаметная и простая косметика, бежевые тени для век, розовая помада, аккуратнаяприческа – и она была готова. Никаких украшений, только золотая полоска обручальногокольца да пара крошечных бриллиантовых сережек в ушах. Очень скоро она веламашину по безлюдным загородным аллеям, которые выводили к шоссе на Лондон.

Казалось, что ее сердце билось в такт с колесами автомобиля,когда она думала о мужчине, с которым предстояло встретиться. Его звали АндреБофорт. Они много лет дружили с Чарльзом, хотя занимались совсем разнымиделами. Андре был каким-то образом связан с кинопромышленностью, Хизер точно незнала каким. Это был темноволосый, утонченный холостяк, всегда безупречноодетый в прекрасно сшитые костюмы, рубашки ручной работы, ботинки от Гуччи. Унего всегда были только самые дорогие аксессуары. Примерно одних лет сЧарльзом, он выглядел намного моложе своего возраста, всегда стройный иподтянутый, спасибо спортклубу, который он регулярно посещал. Он обладал острымумом и весьма часто появлялся в поле зрения Хизер, с тех пор как Чарльз погиб вавтокатастрофе. Хизер очень ценила его внимание, то, как он ненавязчивоприсматривал за ней, всегда оказываясь на месте, когда ей надо было поговоритьс ним по телефону. Ей и сейчас требовалось поговорить, но не о Чарльзе. Андребыл тем человеком, которому, как она чувствовала, можно довериться. По меретого как она приближалась к Ричмонду и мосту Хаммерсмит, движение, сливаясь собеих сторон, становилось все более напряженным, а ее храбрость признаться водной вещи улетучивалась. Она уже сомневалась, что за обедом в ультрамодномресторане она сможет сказать: «Андре, у меня никогда не было оргазма. Я хочу,чтобы ты научил меня кончать».

Андре Бофорт сидел, откинувшись, в режиссерском кресле всвоем номере в дворцовом комплексе на берегу залива Челси. Стоял душный летнийдень, лучи солнца играли на поверхности Темзы. Вдали, за массивными окнами,лениво пыхтели катера, полные экскурсантов, которым гиды показывалидостопримечательности. Дела, намеченные на это утро, все сделаны, и мысленноАндре обратился к предстоящей встрече. У него свидание с женщиной. Слабаяулыбка тронула его губы, когда он подумал о ней. Хизер Логан. Ледяная Хизер.Невинная или кажущаяся таковой женщина, которой надо помочь осознать весь свойсексуальный потенциал. Он напрягся при мысли о том, что, может быть, он и будеттем человеком, который поможет ей. Не только он. Будут и другие. Он нажалкнопку интеркома, и через несколько секунд вошла его личная помощница. Онсмотрел, как она подходила к нему, ступая на сияющий мраморный пол. Это былаполная, даже пышная блондинка, непохожая на тех модных худосочных особ. Просебя он называл ее рубенсовской, тип женщин, которых так любили писатьхудожники шестнадцатого века. Крепкая, земная, с колышущейся грудью исоблазнительным задом.

– Студия прислала факс, Джулия? – спросил онлениво. Но не это было причиной, почему он вызвал ее.

– Да, сэр. Сценарий готов, отбор актеров произведен,все готово для запуска в производство. Режиссер хотел бы повидаться с вами какможно скорее.

Джулия почувствовала, что она краснеет. Андре всегдазаставлял ее смущаться, с самого ее первого появления перед ним – начинающейсекретарши, ищущей работу. Он предоставил ей шанс, и той ночью она, лежа одна вкровати в своей крохотной квартирке, думала о нем. Ее пальцы, сместившись вниз,прикоснулись к розовому бутону половых губ. Она почувствовала, как ослабела.Влага мягко растекалась по бугорку, который отдает команды согласно ееприкосновениям. Она представляла себе лицо своего босса, лаская клитор,заставляя его подняться и налиться. Андре был так прекрасен своей смуглой,мрачной, почти поэтической красотой. А его рот! Верхняя губа была твердой,подрагивавшей от нетерпения, если кто-то проявлял некомпетентность, а нижняябыла очень чувственной. В ее воображении он стоял перед ней на коленях и,доведя ее до экстаза, своим языком-призраком нежно вылизывал ту самую точку,заставляя ее корчиться от наслаждения. Даже сейчас, стоя перед его стеклянным,с хромом, письменным столом, она почувствовала влагу под мышками привоспоминании об этой и о сотне других таких же ночей, когда он был еевоображаемым любовником. Ее грудь волновалась внутри больших чашечекбюстгальтера, чувствительные соски, казалось, были связаны с клитором инапряглись одновременно с ним.