Улица Горького, 18 - Римма Евгеньевна Крупнова

заседания, на которых принимались решения, заставлявшие действовать десятки журналистов, сидевших в отдельном пятиэтажном корпусе, вытянувшемся вдоль двора.

Отвергнув устаревшие, архаичные формы журналистики, ранее присущие «Русскому слову», В. М. Дорошевич и его соратники не упразднили традиционную рубрику романа-фельетона, пользовавшуюся у читателей большой популярностью, но трансформировали ее, превратив в более привычную сегодняшнему взору литературную страницу: наивные псевдоисторические романы Д. С. Дмитриева и кн. Волконского сменились талантливыми произведениями. Один из старейших русских беллетристов, П. Д. Боборыкин, несколько десятилетий являвшийся выразителем взглядов либерально-народнической интеллигенции, заняв пост редактора литературного отдела, помог «Русскому слову» стать пропагандистом произведений лучших писателей и поэтов. Газета публиковала произведения Л. И. Толстого: в 1906 и 1909 годах - работы, содержавшие его оценку творчества Шекспира, Гоголя, а в начале 1911 года - знаменитую «Зеленую палочку».

Прочное место заняли на страницах «Русского слова» произведения М. Горького. Именно тут впервые увидели свет повести «Детство» и «В людях», печатались открытые письма великого пролетарского писателя «О «карамазовщине», «Еще о «карамазовщине». Сотрудничество Алексея Максимовича с московской газетой не было случайным, его связывали с Сытиным прочные узы старой дружбы.

Они встретились на Капри. В беседе с Сытиным Алексей Максимович обсуждал его деятельность: «Издавайте книги, дающие мужику знания, дайте ему учиться, пусть он узнает право, свободу. Дайте ему школу, чтобы он по выходе из нее знал свои обязанности и права гражданина и человека и, главное, умел бы вести свое хозяйство и научился ремеслу, хотя бы самому необходимому, которое требует его маленькое хозяйство».

Еще находясь в эмиграции, он передал Ивану Дмитриевичу рукопись повести «Детство», и Сытин опубликовал ее в своей газете. Когда же Горький вернулся 31 декабря 1913 года в Россию, при первом же посещении Москвы он поселился в подмосковном имении Сытина Берсеневка, что находилось неподалеку от станции Поварово Петербургской железной дороги. А во время частых наездов в Москву Алексей Максимович останавливался по соседству с редакцией «Русского слова», в меблированных комнатах Елисеева (ул. Горького, 14), не раз навещая Ивана Дмитриевича на его квартире.

Однако ни И. Д. Сытин, ни В. М. Дорошевич, ни П. Д. Боборыкин ие сумели попять позицию Горького, сколько-нибудь приблизиться к ней. Пытаясь формально сохранить провозглашенные ими лозунги «отсутствия тенденциозности», «политической объективности» и «беспристрастности», редакция «Русского слова» сохраняла среди своих постоянных сотрудников и реакционно настроенных журналистов.

Причина объяснялась весьма просто. Как точно подметил Е. А. Динерштейн в своей монографии «И. Д. Сытин», за двадцать лет существования «Русское слово» проделало путь от откровенно монархической до оппозиционной, либеральной газеты, и в то же время современники не зря называли ее «газетным левиафаном». Как в библейском чудище, в ней перемешивалось все и вся. Даже в лучшие годы газета ие придерживалась единого направления. Ей была свойственна эклектичность: страницы «Русского слова» охотно предоставлялись людям разных убеждений, с тем, однако, чтобы в их высказываниях не проявлялись крайности.

Газета публиковала произведения молодых поэтов-символистов А. Блока, А. Белого, Ю. Балтрушайтиса, В. Иванова, К. Бальмонта, прозаиков новой школы И. Бунина, Л. Андреева, А. Куприна, А. Толстого, К. Тренева, А. Серафимовича, критика К. Чуковского, широко популярного автора «поэзоконцертов» И. Северянина.

Сытин боялся денежных потерь при издании отдельных книг малоизвестных читателям авторов и предпочитал иную форму сотрудничества. Так, в 1909 году Сытин предложил И. А. Бунину заняться редактированием изданий, посредством которых он хотел наладить выгодную книготорговую сеть на железнодорожных станциях. Бунин отклонил столь откровенно коммерческое, не связанное с творческой работой предложение.

После поражения революции 1905 - 1907 годов руководство «Русского слова» пользовалось любой представляющейся возможностью, чтобы разоблачить нечистоплотные махинации финансовых воротил, и откровенно заявляло: «Мы переживаем грязный период русской истории».

В 1908 году газета обрушила свой гнев, воспользовавшись симптоматическими для эпохи судебными процессами, на взяточников-чиновников, нашедших покровителя в лице «блюстителя порядка», московского градоначальника Рейнбота. Спустя два года «Русское слово» опубликовало еще один, ставший сенсационным, материал, разоблачавший нарушения московским генерал-губернатором В. Ф. Джунковским даже тех скудных «свобод», которые получила отечественная пресса в результате первой русской революции. Этой же теме - критике высших чинов империи - были посвящены статьи «Провинция. Разносторонний талант», «Губернатор Муратов-литератор», «Епархиальный съезд духовенства» и многие другие.

Все это приводило к небывалому росту тиража. Если сразу же после переезда на Тверскую тираж газеты составлял чуть больше 125 тысяч, то в 1915 году он перевалил за 600 тысяч, а спустя еще два года достиг миллиона. Поэтому владельцев не останавливали огромные штрафы, которые налагались па официального редактора «Русского слова» Ф. И. Благова, попытки некоторых буржуазных партий перекупить газету, воспользоваться ее небывалой популярностью в своих целях.

Столь же остро реагировало «Русское слово» и на другие темы, волновавшие страну. Расстрел рабочих на Ленских приисках позволил публицистам не только показать бесчеловечность самодержавного строя, бесправность населения, но и вскрыть причины трагического события, продемонстрировать, как «стрижет и бреет свое отечество» один из крупнейших акционеров компании «Лена-Голдфилдс», миллионер В. И. Тимирязев, готовый ради собственной прибыли залить страну кровью. Серию ярких, взволнованных статей посвятило «Русское слово» разоблачению средневековых приемов царизма, пытавшегося путем ухода во второстепенные вопросы отвлечь внимание от подлинных проблем.

Именно такая позиция газеты и позволила В. И. Ленину назвать «Русское слово» одной «из самых распространенных в России либеральных газет» [1].

[1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 116.]

Но это была именно только лишь либеральная газета и не более того. Изо дня в день «Русское слово», его ведущие сотрудники С. И. Варшавский, С. С. Мамонтов, Н. В. Тулупов, С. В. Яблоновский настойчиво внушали своим читателям ложную мысль о том, что возможно, мол, мирное разрешение революционной ситуации, горячо поддерживали Государственную думу, видя в ней панацею ото всех политических бед.

С первого же дня работы III Государственной думы газета публиковала пространные отчеты о заседаниях, полные тексты выступлений многих депутатов, не замечая ограниченного характера этого чисто совещательного органа, не имевшего практически никаких возможностей для того, чтобы руководить жизнью страны, не понимая, что заседают в Думе совсем не те люди, которые должны представлять интересы народа.

Подобная позиция наиболее ярко проявилась после начала первой мировой войны. Вместе с октябристами, кадетами, националистами, меньшевиками и эсерами «Русское слово» поддержало империалистическую бойню, не заметив в ней столкновения экономических и политических интересов двух межнациональных группировок, их попыток подавить своих соперников на рынках сбыта. Ведущие журналисты газеты Вас. И. Немирович-Данченко и В. М. Дорошевич выезжали на фронт и в радужных тонах расписывали зачастую вымышленные героические подвиги солдат и офицеров. Они объясняли свою