Жемчужина императора - Жюльетта Бенцони

– Хорошо, благодарю вас. Возвращайтесь к себе! – произнесла Маша неожиданно ласковым голосом. – И не удивляйтесь, если увидите меня снова...

Она мягко подтолкнула Мерме к двери и постаралась поплотнее ее прикрыть за ним.

– Вы намереваетесь остаться здесь? – удивился Морозини.

– Мне надо кое на что взглянуть...

Цыганка направилась к тесному камину, в котором дотлевали угли – должно быть, по ее мнению, они делали это слишком медленно, потому что она подхватила с пола кастрюлю, вышла к крану на лестничной площадке, вернулась с водой и выплеснула ее в камин. Угли зашипели, повалил густой дым. Маша распахнула окно.

– Можно спросить, во что это вы играете? – спросил Морозини, с интересом следивший за ее действиями.

– Хочу показать вам то, из-за чего я вас сюда привела... конечно, если это все еще здесь находится!

Выждав несколько минут, пока зола и угли остынут, она сдернула со стола клеенку, расстелила ее поверх золы, чтобы не испачкать свою атласную юбку, и принялась шарить в глубине камина. Морозини внимательно за ней наблюдал. Рискуя обломать ногти, Маша вывернула один из кирпичей, запустила руку в образовавшуюся нишу и вытащила оттуда маленькую железную коробочку. Поставив ее рядом с собой, вернула на место кирпич и поворошила угли, уничтожая следы своего вторжения. Затем поднялась, встряхнула клеенку, положила обратно на стол и распорядилась, протянув коробочку Морозини:

– Открывайте! У меня руки слишком грязные для того, чтобы прикасаться к этому чуду!

Альдо послушно откинул крышку, достал из коробочки что-то упакованное во много слоев ваты, развернул – и тихо ахнул, когда в желтом свете керосиновой лампы перед ним засияло сказочное украшение, огромная жемчужина, самая большая из всех, какие ему доводилось видеть в жизни, в оправе из бриллиантов, хотя и мелких, но тем не менее великолепных. Чистейший блеск белого жемчуга завораживал, и князь-антиквар на мгновение задержал в пальцах драгоценную подвеску ради чувственного наслаждения, которое испытывал, прикасаясь к ней. В то же время его фантастическая память, хранившая сведения едва ли не обо всех существующих на свете знаменитых драгоценностях, – а жемчужина таких размеров не могла не быть знаменитой! – принялась лихорадочно работать, но так ничего ему и не подсказала. Кто же она, эта красавица? Он знал самых крупных ее сестренок, в том числе легендарную «Pйrйgrine», и знал, в какой коллекции хранится каждая из них. А эта откуда взялась?

– Похоже, это украшение заставило вас поломать голову? – заметила Маша. – Говорят, жемчужина принадлежала Наполеону...

Подсказка помогла. Альдо мгновенно вспомнил иллюстрации, появившиеся во французских газетах в 1887 году, во время бессмысленной торговли королевскими драгоценностями, устроенной по распоряжению республиканского правительства, у которого недоставало ума понять, что отныне эти сокровища принадлежат французскому народу, естественному хозяину при демократическом режиме, и потому его недолговечным избранникам не пристало ими распоряжаться. А главное, перед его глазами встал один старинный нагрудник, расшитый бриллиантами и жемчугом и некогда украшавший роскошные платья императрицы Евгении: изумительная вещь, треугольником опускавшаяся на грудь и завершавшаяся великолепным финальным аккордом: огромной жемчужиной в оправе из бриллиантов...

– «Регентша»! – изумленно выдохнул он в конце концов. – Я слышал, что ее купил кто-то из русских князей или великих князей, но так никогда толком и не узнал, что с ней стало...

– А Петр знает, и именно он мне об этом рассказал, когда месяц тому назад мы нашли его, умирающего от голода, на берегу Сены в Булони-Билланкур. Он надеялся отыскать там своего бывшего... хозяина.

Последнее слово она произнесла так, будто рот у нее был полон яда, и она его выплюнула. Всем хорошо известно, что цыгане не признают над собой никаких господ, кроме господа бога.

– И кто же был этим его... нанимателем? – дипломатично поинтересовался Морозини.

– Князь Феликс Юсупов, царский племянник по свойству... Тот самый, что убил Распутина!

– Да-да, я понял! А что Петр делал у него на службе?

– Был его лакеем!

И на этот раз Маша на самом деле сплюнула, прежде чем продолжить:

– Вот потому-то мы и прогнали его от нас. Настоящий цыган не может быть ничьим лакеем! Но князь Феликс был на удивление красив. Он был сказочно богат и очень привлекателен, настоящий артист. В Санкт-Петербурге он часто к нам приходил. Он играл на гитаре, пел и танцевал вместе с нами. Я готова признать, что он обладал каким-то неотразимым обаянием, и перед ним не могли устоять ни мужчины, ни женщины. Петр был... он был просто околдован им и последовал за ним в его дворец на Мойке...

– Вы уверены, что именно в качестве лакея? – спросил Морозини, у которого этот краткий рассказ пробудил легкие подозрения.

Маша угадала его мысль и возмутилась:

– Уж точно не в качестве любовника, если вы на это намекаете! Насчет того, что было до свадьбы, ничего не скажу, но после того, как Юсупов женился на княгине Ирине, он оставался ей верен. По крайней мере, мне так кажется, – благоразумно уточнила она. – Надо сказать, она прекрасна, словно Пери.

– Я ее не знаю, а потому ничего на это возразить не могу. Так, значит, ваш Петр поступил в дом к Юсупову. И что было дальше?

– Дальше? Мы ничего о нем не знали до того самого утра на берегу Сены. Мы ведь революцию пережили, вы не слыхали? – насмешливо поинтересовалась она.

Альдо, которого цыганка уже начала раздражать, только плечами пожал.

– Благодарю вас, я в курсе! Среди моих друзей есть русские. Давайте, если вы ничего не имеете против, вернемся на берег Сены. Так, стало быть, вы подобрали блудного сына и простили его?

– Только я... одна из всей семьи... потому что это мой младший брат, и я никогда не смогла бы его разлюбить... что бы он ни натворил. Другие, мужчины, ничего и слышать не хотели: для них он отныне не был ром. Тем не менее они предоставили мне свободу действий, сказали, я могу делать все, что угодно, при условии, что они об этом ничего не будут знать... Вот я и взялась за дело. Я знала этот дом. С его хозяйкой мы были знакомы еще в России и, когда Петр вышел из больницы, поселила его здесь; я заботилась о том, чтобы он ни в чем не нуждался до тех пор, пока не окрепнет и не сможет сам заняться своими делами.

– А что у него за дела?

– Продать эту штуку как можно дороже: вырученных денег должно было хватить на то, чтобы вывезти из России девушку, которую он любит. Это вполне возможно, если у тебя есть средства и знаешь надежный путь.

– Ну хорошо, а теперь скажите, что нам с этим делать? – спросил Морозини, покачивая на ладони сказочную жемчужину в бриллиантовой оправе. – Положим ее обратно?

– Вы с ума сошли? Чтобы она попала в руки неизвестно кому? Она сейчас там, где ей и следует быть: в руках знатока и честного коммерсанта... Во всяком случае, говорят о вас именно так! Положите ее в надежное место и сами решайте, что с ней делать дальше!