Невеста-чужестранка - Кэтрин Коултер

— Дядя Дуглас, — начал Макс тем наставительным тоном, от которого его брат и сестра лезли на стену, — имеет только один лишний титул, который он отдал своему сыну. Ты сам это знаешь. Джеймс у нас виконт, лорд Хаммерсмит, потому что дядя Дуглас граф и не нуждается в титуле виконта. Постой… кажется, он еще и барон чего-то-там. Не помню точно.

— Бедняга Джейсон, — пожалел Лео. — Он совсем никто. Ему приходится так же худо, как нам.

Тайсон невольно улыбнулся, хотя по правилам так называемой морали должен был сурово нахмуриться.

Эту ночь он почти не спал. Перед тем как лечь, он заглянул в спальню Мегги, но свечи были потушены, и девочка, очевидно, спала. Как ни неприятно было огорчать ее, но она еще слишком мала для такого долгого путешествия. Кроме того, одному Господу известно, что ждет его в Шотландии. Скорее бы увидеться с Синджен, Колином и детьми.

Тайсон выехал рано утром. На козлах сидел кучер Руфус. На запятках примостился ливрейный грум, которому вменялось в обязанность платить дорожные пошлины. И кучер, и грум были взяты по рекомендации Дугласа и служили в его имении. К задку экипажа под зорким взглядом грума был привязан Черный Великан, жеребец Тайсона.

Только спустя несколько дней, уже прибыв в Эдинбург, Тайсон узнал, что грум вовсе не был одним из людей Дугласа.

Taitrum per comua prehende[1].

22 августа 1815 года

Путешествие и впрямь оказалось долгим. Наконец Тайсон въехал в Эдинбург верхом на Черном Великане. Он успел сочинить девять проповедей за те пять с половиной дней, что они провели в дороге, но был вынужден признать, что объективно ни одна из них не годится для ушей Божьих. Все они, думал он, глядя на величественный замок, выстроенный на исхлестанном суровыми ветрами базальтовом гребне и вздымавшийся над городом как символ когда-то незыблемой королевской власти, довольно… нет, он не выговорит этого слова… ну ладно, так и быть… довольно скучные. Слушая их, хочется носом клевать. Правда, упоминание об адском пламени неизменно привлекало живейшее внимание паствы, но его самого ничуть не трогало, поэтому он редко угрожал прихожанам сковородами и серой. Но эти девять проповедей… уж слишком они прямолинейны, да и нет в них цельности. Так, рассуждения на разные темы, без единой идеи, некоего внутреннего стержня. Только одна, посвященная женской кротости и покорности, создана с явным знанием предмета. Вспомнив о Мегги, Тайсон покачал головой. В голову немедленно полезли мысли о Мелинде Беатрис, а вместе с ними нечто вроде сознания своей вины. Они оба были очень молоды, отчаянно влюблены и представляли жизнь чем-то вроде узенькой тропинки, вернее, тесного мирка, где царят лишь доброта, надежда и страстное желание служить Господу. Он по крайней мере хотел именно этого. Тайсон вздохнул и, услышав мальчишеский свист, помахал сорванцу. Он впервые видел Эдинбург глазами взрослого человека. Замок. Знаменитый Эдинбургский замок… О, как искренне восхищалась бы им Мегги! Нет, он правильно поступил, что не взял дочь с собой. Господи, да ведь дождь лил целых четыре дня! Хорошо еще, что сегодня с утра прекратился. Вышло солнышко, и теперь он сможет увидеть размытые очертания гор, синеющих на горизонте за долиной Лотиан и заливом Ферт-оф-Форт, так ясно, словно стоит на стене замка. Он тронул коня, осторожно объехал группу людей, выглядевших крайне неприветливо, и знаком приказал кучеру следовать за ним в Новый Город, расположенный к северу от замка. Выросший на смрадном болоте, Новый Город был истинным шедевром, изобилующим великолепными площадями и садами вокруг прекрасных зданий в георгианском стиле. Трудно сказать, живет ли сейчас Синджен в своем городском особняке, но если и нет, старый Энгус позволит ему остановиться на ночлег. Кинросс-Хаус располагался напротив маленького, утопавшего в зелени парка. Высокий узкий дом был старше соседних, но содержался в безупречном порядке: повсюду цветы, краска недавно обновлялась, ни одна из ставен не покосилась. Если он не ошибается, крыша из сланцевого шифера тоже совсем новая. Квадратный газон недавно подстрижен, аллейки выметены. Несмотря на усталость, Тайсон невольно улыбнулся при виде столь идеального хозяйства. Ему вспомнились слова Мегги, что если тете Синджен понадобится, она и дороги велит замостить. Из Кинросс-Хауса она точно сотворила произведение искусства. Правда, здесь все строения хороши, но у ее особняка есть стиль — пусть и старомодный, но зато уникальный.

Тайсон надеялся, что старый Энгус еще не выжил из ума, признает брата хозяйки и не выпалит в него из своей старинной пищали с раструбом. Синджен как-то со смехом уверяла, что это весьма ценное и грозное оружие. Из окна донесся пронзительный вопль, и Тайсон взглянул наверх. Синджен, высунув голову, радостно вопила:

— Тайсон! Это в самом деле ты? Ад и проклятие, мы сами только вчера приехали! Колин в замке, о чем-то толкует с лордом Столлипгсом. Далин и Филипп с ними — наверняка шатаются по бесконечным коридорам, в которых так и свистят сквозняки, и изводят вопросами несчастных стражников. О, как я рада тебя видеть! Заходи же скорее!

На крыльцо, шаркая ногами, приковылял старый Энгус, казавшийся куда старше самого замка: домотканые штаны пузырятся на коленях, белоснежные волосы взъерошил ветер, морщинистое лицо светится приветливой улыбкой.

— Ox, да это мастер Тайсон, брат ее светлости!

— Точно, — подтвердил тот, наслаждаясь певучим шотландским выговором.

— Что ж, велите вашему человеку идти за мной, и мы приглядим за добрыми лошадками, которых вы привели. А кто этот цыпленок на запятках?

— Мой грум.

— Да ну?

В этот момент с крыльца сбежала Синджен и бросилась брату на шею, сдавив изо всех сил. Расцеловав ее в обе щеки, Тайсон чуть отстранился и вгляделся в пышущее здоровьем лицо.

— Ты прекрасно выглядишь, Синджен. Слава Богу, хоть дождь перестал.

— А ты, Тайсон, такой же красивый, как был. О Боже, я понятия не имела, что ты вздумаешь приехать! Как ты на такое решился? Клянусь, это, самый неожиданный поступок за всю твою жизнь… Но почему она тащится за твоим экипажем? Бедняжка вот-вот упадет от усталости. А, догадываюсь: она надоела тебе своими просьбами, и ты сдался. Слишком уж ты балуешь ее, Тайсон.

Тайсон недоуменно захлопал глазами, прежде чем смысл загадочных слов сестры дошел до него. Предчувствуя недоброе, он обернулся и уставился на своего грума.

— Ну же, Мегги, — продолжала Синджен, — спускайся и дай мне обнять тебя. Уверена, что смогу понять, с чего это ты вдруг стала грумом своего отца. На пари? Нет, не может быть, твой папочка никогда не бьется об заклад. То ли потому, что считает это грехом, то ли, лишенный удачливости Шербруков, не желает лишиться состояния.

Тайсон посмотрел на дочь. Мегги неловко стянула донельзя истрепанную шерстяную шапку. Ее чудесные волосы спутались и висели грязными клочьями.

Он вздохнул и, не говоря ни слова, направился в дом. Парадная дверь была широко распахнута. На пороге стояла Агнес, жена старого Энгуса, в широченном переднике на расплывшейся талии.