Снежных магов не предлагать, или Как я попала в сказку - Юлия Шкутова

— Наведаюсь к своим оболтусам, потороплю с докладами, — ответил маг, присев на подоконник. — А то совсем распоясались! Доклад по гильдии ткачей должен был быть у тебя на столе еще два дня назад. Ну, а затем вернусь к нашей незнакомке. Надо же ей хозяйство показать да к работе приставить, — ехидно усмехнувшись, закончил Максимилиан.

— И правда женоненавистник, — сокрушенно покачал головой Кириан, старательно сдерживая улыбку. — Эх, женить бы тебя на какой-нибудь феечке!

Ледяной маг поперхнулся от такого заявления. На мгновение нахмурившись, Макс постарался отогнать неприятную мысль о том, что Кириан действительно может решить осчастливить его таким способом. Хоть они и друзья, но не стоило забывать, что перед ним император. А границы дозволенного герцог Ортанский всегда знал и соблюдал.

— Кто бы говорил, — фыркнул Макс, постаравшись скрыть за улыбкой свое беспокойство.

— Я еще слишком молод для столь ответственного шага, — парировал император, самодовольно скрестив руки на груди.

— Моложе меня всего-то на пять лет, — не остался в долгу маг.

— Не нашел еще достойной на роль императрицы, — выкрутился Кириан, победно глянув на друга.

Но чтобы там ни было, а все же Максимилиан успел заметить мелькнувшую грусть в черных глазах императора. Он слишком хорошо успел изучить своего друга за годы общения.

«Ну да, в нем видят только самую выгодную партию, при этом боятся до дрожи в коленках. Эти вертихвостки норовят забраться к императору в постель при малейшем намеке на его интерес, — недовольно подумал маг, как всегда испытав обиду за друга. — А потом по секрету всему свету рассказывают, какой он страшный и ужасный. Неужели действительно думают, что Кириан ничего не знает об этом? И ведь ни одна из них даже не попыталась узнать его настоящего!»

Мотнув головой, отгоняя неприятные мысли и стараясь унять раздражение, Максимилиан пристально посмотрел на своего друга.

«И ведь не урод, — констатировал он, стараясь увидеть Кириана женским взглядом. — Высокий, широкоплечий, с мускулистой фигурой. И черты лица правильные, словно их вылепил искусный скульптор. А сочетание иссине-черных волос и вишневых глаз… Так, стоп, почему вишневые?»

— Вашество, ты бы осторожнее был, — вкрадчиво сказал Макс, подавшись вперед. Заметив непонимающий взгляд императора, лаконично пояснил: — Иллюзия.

Ухватившись двумя пальцами за длинную прядь волос и поднеся ее к глазам, Кириан тихо выругался:

— Вот же шерховы дети![2]

Император выпрямился в кресле и, прикрыв глаза, приступил к созданию сложной пятиуровневой иллюзии. Она требовала не только огромной концентрации и значительной магической силы, но и ювелирной точности.

Не каждый маг пятой ступени мог с ней справиться, даже если обладал хорошим резервом. Но в тоже время эту иллюзию было практически невозможно обнаружить, настолько плотно она переплеталась с магическими потоками в теле человека. Именно этот факт и заставил императора в совершенстве овладеть таким сложным заклинанием. Правда, был в ней один существенный недостаток: при сильнейшем эмоциональном всплеске она могла развеяться.

А в это время, глядя, как его друг медленно возвращает себе былой облик, Максимилиан думал о превратностях жизни.

«Прежнему императору приходилось накладывать эту иллюзию, чтобы скрыть признаки нестабильности силы. А его сын вынужден скрывать тот факт, что он уже давно и в полной мере подчинил свой внутренний огонь».

Когда в детях просыпалась сила, это сказывалось на их внешности. Волосы юных магов приобретали цвет той стихии, к которой они были предрасположены. Так, у огневиков они становились красными, словно пламя. У водников и воздушников — синими и голубыми, немного отличаясь оттенками. У земляных — коричневыми, у некромантов черными, а у целителей — золотыми вперемешку с серебристыми прядями. У ледяных же магов они были белыми.

И чем лучше маг овладевал своей силой и мог контролировать ее, тем меньше стихийных прядей оставалось. А чем совершеннее владение силой, тем выше магический статус. Архимагами могли считаться те, у кого осталось максимум пять цветных прядей. Но тех, кто мог полностью убрать из своих волос цвета стихий, не рождалось очень давно.

«Или они хорошо скрывали это, — хмыкнул Макс, заметив, что император заканчивает создание иллюзии. — В принципе, мы с братом такие же, как и Кириан. Тоже скрываем ото всех, что у нас осталось только по одной цветной пряди, тогда как окружающие видят минимум двенадцать. В чем-то император прав: полностью раскрывать свой потенциал — недальновидно. Всегда может найтись кто-то сильнее».

— Так лучше? — отвлек его от размышлений Кириан, посмотрев на друга уже ставшими привычно черными глазами.

Макс подошел ближе к столу и с самым серьезным видом принялся пересчитывать красные пряди.

— Тебе заняться больше нечем? — недобро прищурился император.

— Если ты не знал, то я тебе открою одну маленькую тайну, — прекратив считать и скрестив руки на груди, ответил маг. — Во дворце есть специальные люди, которые по три раза на дню пересчитывают эти несчастные прядки, а затем докладывают своим хозяевам. Не дай боги их стало больше, чем обычно! Ты сам прекрасно знаешь, как все этого боятся.

— Да ладно! — Кириан недоверчиво хмыкнул. — Нет, я замечал, как некоторые слуги и даже аристократы занимаются этим, но не думал, что так часто.

— Чаще уже некуда, — вздохнул герцог, вновь принявшись за прерванное занятие. — Одиннадцать, двенадцать… Повернись. Ага, пятнадцать. Все на месте!

— Этот гадюшник меня скоро с ума сведет, — буркнул император, устало потерев лицо. — Ладно, иди, занимайся своими делами и пришли мне, наконец, те отчеты. А в следующий раз постарайся, чтобы таких накладок не было! Я предпочитаю заранее знать, из-за чего я вас выгораживаю перед этим пронырливым советником.

Учтиво поклонившись, начальник тайной стражи заверил, что такое больше не повторится. Покинув рабочий кабинет императора, Максимилиан был решительно настроен устроить показательную порку обленившихся подчиненных и успеть вернуться домой до того, как незнакомка очнется.

«Еще не хватало, чтобы она по дому без присмотра бродила!»

Проснувшись, но так и не открыв глаза, Алиса нежилась в постели, ощущая тепло и уют. Вставать совершенно не хотелось. Наоборот, было желание как можно дольше продлить эту сладкую негу.

«Как же хорошо, когда никуда не надо спешить, — лениво подумала она, зарываясь с головой в пуховое одеяло. — Не поняла…»

Замерев и все так же не открывая глаз, девушка принялась ощупывать слишком жаркое для летнего времени одеяло. Может, ей просто почудилось спросонья?