Капер Его Величества - Михаил Попов

– Завтра в городе будет объявлено, что Англия и Франция находятся в состоянии войны.

Конечно же, после этих слов установилось молчание. Другой чиновник расшифровал слова, произнесенные коллегой:

– Ваш «Бретонец» будет арестован, а затем и конфискован. Это-то вы можете уразуметь? Вам нужно выйти из порта немедленно. Насколько мне известно, вы плаваете именно по французскому паспорту.

Мсье Леруа шумно сглотнул слюну:

– Как же мы выйдем, у нас ведь еще нет разрешения, мы должны его получить только завтра у капитана порта.

– Вот за то, чтобы избавить себя от этой неприятной и опасной процедуры, вы заплатите нам полторы тысячи фунтов. Теперь вам все ясно?

– Что значит – ясно? Какая еще война? Что вы все такое говорите?! – пьянея и трезвея одновременно, рванулся вперед Уильям Кидд.

Бдительный матрос удержал его за плечо. «Хозяин» рванулся сильнее, но это оказалось бесполезным.

– Ну что, будем пересчитывать денежки? – с неожиданной веселостью спросил судейский у мсье Леруа.

– Какого подвоха вы опасаетесь? – поинтересовался второй чиновник.

– Мне непонятно, почему решили ждать до утра, ведь завтра вы могли бы получить все три тысячи.

– Не важно, как их можно получить, важно, как их можно оставить у себя, – с обезоруживающей откровенностью было ему сообщено.

– Ведь вы, отплыв из Бристоля, заберете с собою не только полторы тысячи фунтов, но и этого джентльмена, большого специалиста по покупке кораблей. А нам останутся подписанные им бумаги, из коих следует, что он по доброй воле заплатил за право обладания вашим «Веселым бретонцем».

Мсье Леруа криво усмехнулся:

– Ладно, давайте разрешение на выход.

Судейский полез за обшлаг своего сюртука и, передавая разрешение, сказал:

– Учтите, комиссионный сбор за совершенную покупку, который следует выплатить в казну, будет взят с вашей суммы.

– Почему это?

– Война – очень дорогое дело, мы не можем оставить Англию без средств.

Уильям потрясенно выслушал этот диалог и вдруг воскликнул:

– А я?!

Три следующие недели Уильям Кидд провел как во сне. Правда, это был очень тяжелый сон, в котором приходилось непрерывно работать, страдать от недоедания и жажды, терпеть оскорбления и побои. Никаким весельем на борту «Веселого бретонца» и не пахло. Посудина была старая, ее то и дело требовалось латать, бороться с мелкими течами, для чего приходилось сутками сидеть в затхлом трюме.

Судя по всему, мсье Леруа (а именно он оказался капитаном французского парусника, в то время как мсье Жаке – боцманом) был не слишком удачливым флотоводцем. Человек со средствами не доводит свой корабль до такого состояния. Он сделался капитаном, возглавив бунт против прежнего владельца, занимавшегося вполне законным промыслом – транспортировкой чая и почты из ост-индских владений французской короны. Почувствовав настроение команды, которой надоело болтаться за гроши по морям и травиться гнилой солониной, он вошел в капитанскую каюту и выстрелил в лоб лейтенанту Дорсею, после чего собрал команду на совет. Там было решено поднять пиратский флаг и начать войну против испанского торгового флота.

Эйфория, обуявшая полсотни негодяев, составлявших команду «Бретонца», рассеялась довольно быстро. Выяснилось, что с двенадцатью пушками, имевшимися на борту, с безнадежно заросшим ракушками днищем бывшему почтовику не на что рассчитывать в столкновении даже с галионом средних размеров. Оставалось пробавляться нападением на всякую мелочь вроде одномачтовых шлюпов и медлительных галер, сохранившихся еще кое-где в Карибском море.

В таких делах добыча была немногим больше официального королевского заработка.

Это ввергло команду в уныние.

Леруа попробовал пристать к какой-нибудь пиратской флотилии, дабы стать участником большого совместного налета. Но выяснилось, что времена Моргана и Олоннэ миновали и пираты больше не решаются на крупные самостоятельные акции, предпочитая полной разбойничьей свободе жизнь за конных каперов, то есть грабителей, состоящих на службе у правительства.

Новоявленный капитан попробовал было пойти по этому пути, но вовремя сообразил, что делать этого не надо. Как бы он смог объяснить морским чиновникам французского короля, откуда у него корабль? И именно этот корабль. Тогда Леруа сделал последнюю попытку. Он решил предложить свою шпагу Вильгельму III, королю Англии. За этим он и прибыл в Бристоль.

Без единого сантима в кармане.

Ему удалось свести кое-какие знакомства в местной чиновничьей среде, и, будь у него деньги, он бы сумел обстряпать свое дело. Но денег, как уже говорилось выше, в наличии не имелось. А без взятки никакой чиновник и пальцем не шевельнет.

И тут мсье Леруа увидел на набережной пышно, но нелепо разодетого мужчину.

– Ну ты, судовладелец, ты почему еще не наверху?! – проревел Жаке, переворачивая висячую парусиновую постель Уильяма Кидда.

Тот свалился на грязный, заплеванный табачной жвачкой пол и больно ударился коленями. Он только что вернулся с вахты и едва успел заснуть.

– Марш наверх, иначе я оставлю тебя без сладкого! – под общий хохот пообещал боцман.

И Кидд, вскочив на ноги, начал карабкаться на верхнюю палубу.

Мир, видимо, так устроен, что люди ненавидят тех, кого они обманули. А может быть, и не так, может быть, это всего лишь судьба Уильяма такова – вызывать неприязнь и раздражение у тех, кого он, пусть и невольно, облагодетельствовал.

Каждый из членов команды получил по десять фунтов золотом из тех полутора тысяч, что были добыты из шотландского сундука Кидда, но все они возненавидели его. Десять фунтов – более чем годовое жалованье простого матроса.

Выбравшись наружу и побродив по палубе вперед-назад в поисках работы, ради которой его лишили сна, Кидд обнаружил, что никто его наверху не ждал.

Боцман, встретивший его на шканцах, рявкнул, доставая трубку изо рта:

– Что ты тут делаешь, баранья твоя голова? Отправляйся спать, твоя вахта после того, как пробьют три склянки!

Возвращение Кидда в кубрик было встречено новым взрывом смеха. Морякам было скучно, а тут бесплатный клоун.

«Веселый бретонец» обогнул уже мыс Доброй Надежды, Игольный мыс и вышел к восточному африканскому побережью. Никакой определенной цели у Леруа не было, он просто хотел убраться подальше от места возможных военных действий английского и французского флотов. Пусть они сражаются в Средиземном море и в Карибском бассейне, Леруа предпочитал оставаться в стороне. Встреча с любым военным кораблем, к какому бы из воюющих флотов он ни принадлежал, не обещала ему ничего хорошего. Он считал, что до Индийского океана военная волна докатится нескоро, если вообще докатится.