Шаг в бездну - Наталья Александрова

Надежда пролистала записную книжку. Фамилии, еще в школезаписанные детским почерком, – что тут найдешь? А ключ от дома, что ли?Вряд ли. Ключ обычный, от французского замка, кто же в наше время входную дверьна один французский замок запирает? У них в лаборатории похожий замок, так,когда дверь случайно захлопнулась, Стас-механик этот замок простой шпилькойоткрыл. Ненужный какой-то ключ. И надо кончать с этим барахлом, и так себя ужемародером чувствуешь. Надежда собрала вещи в пакет, документы завернулаотдельно, все мелочи сунула в ящик с карандашами, рука не поднимаетсявыбросить, потом, когда уж сорок дней пройдет.

Евгений Петрович Киселев заглянул в дверь:

– Можно?

Следователь поднял голову от бумаг:

– Я вас вызывал?

– Нет, но я узнать…

– А, Киселев, потерпевший. Что вы хотите?

– Узнать хочу, как дело двигается, когда вы мнескажете, кто дочку мою убил.

– Ну, гражданин Киселев, об убийстве и речи не было,думали самоубийство, да и то…

Следователь с сомнением покрутил толовой.

– Так ведь начальник ее…

– Ну, что начальник, что начальник? Допросил я его, нуотругал он ее утром! Кстати, за дело, если не врет. – Следовательвздохнул. – Да если бы все, кого начальство ругает, с крыши бы сигали, унас и народу бы никого не осталось, в транспорте бы свободней стало.

– Так ведь нет на свете дочки-то!!!

– Ты погоди, – следователь заглянул в дело, –ты погоди, Евгений Петрович.

Следователь был родом из-под Вышнего Волочка, и после первыхдвух фраз начинал называть собеседника на «ты». Разумеется, на вышестоящееначальство это не распространялось.

– Ты мне вот что скажи: установлено, что ушла она сработы не позже четырех, а врач сразу же определил, что смерть наступила отсеми до одиннадцати. Где она три часа была и с кем?

– Не знаю.

– А не могла она, – следователь помялся, – нупредпраздничный день, компания веселая, выпили там, а потом она… ну оступиласьслучайно и…

– Да не пила она по помойкам! Вам бы только делозакрыть!

– Спокойно, гражданин Киселев. От вскрытия ведь выотказались? Вот ваша подпись.

– Этого вскрытия две недели ждать. А хоронить когда?

– Значит, ничем помочь следствию вы не можете? Тогдаидите, гражданин, и не мешайте работать. Когда будут новости, вам сообщат.

Евгений Петрович вышел на улицу, прошел немного под дождем.

– Сволочи! Сами нарочно со вскрытием тянут, чтобыродственники отказались, возиться не хотят.

Он вспомнил, что так и не сказал следователю о телефонномзвонке, и как его отфутболили в консультации. Он повернул назад.

– Ну погоди, гнида очкастая! Через прокурора с тобойразговаривать будем!

В среду Надежда позвонила Оле на работу и договориласьвстретиться с ней на «Горьковской» перед вечерними занятиями в ЛИТМО.

– Здравствуйте, Оля, простите, что отнимаю у вас время.

Худенькая, незаметная девочка, с Маринкой ничего общего, авот, дружили с первого класса.

– Пойдемте в «Лотос», выпьем кофе. Скажите, –начала Надежда, – вы часто с Мариной виделись?

– Последнее время реже, а в этом месяце совсем невстречались.

Так, значит, Марина не говорила ей ничего про беременность.

– А на похоронах это все одноклассники были?

– Да, ребята из школы.

«Воспитанная девочка, – подумала Надежда, – будьна ее месте Маринка, царствие небесное, давно бы меня подальше послала с моимирасспросами».

Оля продолжала:

– Она в школе другая была, училась всегда хорошо, всеей легко давалось. А потом как-то изменилась, как-то захотела всего сразу. Мнеговорила: будешь мучиться шесть лет, глаза портить, а кем потом станешь? У нас,говорит, таких идиотов полный институт: мужики железки паяют, бабы бумажкиперекладывают. Ох, простите!

– Ничего, я понимаю. Наверно, не очень лестно она о насо всех отзывалась.

Оля промолчала.

– А как же она собиралась свою жизнь устраивать?Учиться, я так понимаю, она не хотела. Может быть, она замуж собиралась?Молодые люди за ней ухаживали?

– В школе за ней много бегали, а потом она всех отшила,сопляками называла. Она говорила, кто-то у нее на работе был. Там какие-тосложности, она говорила, если выгорит, она сразу жизнь свою устроит: и машинабудет, и квартира, и деньги. Он и так ее на машине возил. Она говорила: лучшеодин раз рискнуть, все на карту поставить, чем всю жизнь, как ее родители,лямку тянуть, хотя родители ее очень любили и никогда ничего для нее не жалели.

– А она не могла немного преувеличивать, скажем так?

– Вообще-то, она прихвастнуть любила, но со мной нет. Яей не соперница!

– Да вы умница, Оленька! Оля опустила голову.

– Зачем она это сделала?

– Что, с седьмого этажа бросилась? Скажите, Оля, а высами-то в это верите?

– Но ведь говорили, что начальник ваш…

«Ну, Полякова, зараза, и тут успела!» – это про себя, авслух Надежда ничего не сказала и стала прощаться.

А назавтра начальнику позвонили и срочно вызвали кследователю. К вечеру он на работу не вернулся. Дома Надежда ждала звонка, недождалась, стирала, потом залезла под душ, и тут-то зазвонил телефон. «Непойду», – сонно подумала она, блаженствуя под теплыми струями, нопочему-то сама не поняла, как оказалась в коридоре у телефона.

– Надежда Николаевна, это Лебедев. – Голос какой-тополузадушенный, наверное, из автомата звонит. – Я бы хотел с вамипоговорить.

– А вы где находитесь, Сан Саныч?

– Да я тут, у вашего метро. Если не поздно, мы бы моглитут встретиться.

Надежда посмотрела на лужу у ее ног на полу.

– Нет, Сан Саныч, заходите лучше ко мне.

– Да нет, неудобно, поздно уже, ваши домашние…

– Заходите, заходите, у меня сейчас из домашних одинкот. От метро пройдите наискосок между домами, тут сразу на углу мой дом,квартира 104.

Надежда заметалась по квартире, распихивая барахло по углам.Бейсик бросался под ноги и наступал на полы халата. Через десять минут раздалсязвонок в дверь. Он стоял на пороге без шапки, мокрые волосы прилипли ко лбу,глаза блестели.

– 3-з-д-д-равствуйте.

Господи помилуй, да он выпивши! Только этого ей не хватало,на ночь глядя.

– Проходите, раздевайтесь, да вы весь мокрый. Хотитечаю?