Меня зовут Джеффри Дамер. Подлинная история серийного убийцы - Микки Нокс

Входная дверь открывается, и в гостиную входит Лайонел. Он видит Джойс, заснувшую прямо на диване в гостиной. Джеффа не слышно. Видимо, смотрит очередной мультфильм. Он практически все свободное время проводит либо с комиксами, либо с телевизором. С одной стороны, плохо, что у него нет друзей, ну а с другой, ведь и сам Лайонел был точно таким же в детстве. В этот момент Лайонел открывает дверь на кухню и видит распластавшегося на полу и уже посиневшего сына.

– Джефф, что с тобой, Джефф? – начинает тормошить его Лайонел.

* * *

1960–1969 годы

Джеффри Лайонел Дамер рождается 21 мая 1960 года. По всем показателям это совершенно здоровый малыш. Он хорошо кушает, спокойно спит, быстро набирает вес и опережает в развитии всех своих сверстников. Впрочем, Джойс и Лайонел слишком заняты, чтобы замечать это.

Отец Джеффри тратит все свои силы на то, чтобы поступить в магистратуру, но денег на это катастрофически не хватает. Кредит на обучение молодой семье с малым ребенком на руках никто не спешит одобрять, а без степени можно не надеяться на место преподавателя химии в университете.

Они все так же живут в крохотном доме где-то на окраине Милуоки, все так же яростно пытаются изобразить то семейное счастье, которое показывают по телевизору. Джойс не стремится много времени проводить с ребенком. Можно было бы нанять няню, но Лайонел категорически против того, чтобы кто-то приходил к ним домой. Это касается не только няни, но и друзей не слишком общительной, но отчаянно скучающей Джойс.

– Через пару месяцев мы переезжаем в Айову, я подал документы в магистратуру местного университета, – говорит как-то утром Лайонел. На секунду в комнате становится слишком тихо. Лайонел как будто не замечает того, как безмолвно взрывается натянутое, как тетива, напряжение между ними. Он отпивает кофе из кружки и даже перелистывает газету на последнюю страницу.

– Ты даже не счел нужным посоветоваться со мной? – дрожащим голосом спрашивает девушка.

С одной стороны, она, конечно, мечтала выбраться из невыносимо тоскливого Вест-Эллиса, но с другой – она не менее отчаянно боялась переезда. Несколько последующих месяцев превращаются для Лайонела в непрекращающийся, тихо закипающий ад. Он старается как можно больше времени проводить на работе, за счет чего получает репутацию трудоголика. Он вовсе не карьерист и не трудоголик, просто ему очень сильно не хочется идти домой.

Айова мало чем отличается от Висконсина. Один небольшой городок на среднем Западе сменился другим. Лайонелу удалось получить место в университете, что значительно упростило кредитные условия для магистратуры. Ради сына нужно было подумать о собственном жилье, поэтому Лайонел и Джойс все же решились на покупку дома. Теперь практически все, что зарабатывал Лайонел, уходит на погашение долгов, но во всем остальном жизнь вроде бы наладилась. Джойс даже, кажется, стала больше времени уделять сыну. Как только они оказываются в непосредственной близости от детского садика, в который отдали Джеффри, Джойс начинает беспрестанно поправлять одежду сына, вытирать сопли, без конца щупать и обнимать ребенка. Со стороны она кажется карикатурно-заботливой мамочкой, но еще более странно это видеть Лайонелу. Он как никто знал, что Джойс никогда в жизни без необходимости не то чтобы не брала на руки, но даже не прикасалась к сыну.

Лайонел, Джеффри и Джойс селятся в небольшом одноэтажном доме в городке, расположенном в получасе езды от университета Айовы. Четыре широких пустынных улицы в лучших традициях шоссе 66[2], пара магазинов и скобяных лавок, пара супермаркетов и церковь – вот, собственно и все, что может предложить этот город. Было еще пара баров на центральной площади, но, конечно, Джойс и Лайонел стараются обходить их стороной. Несмотря на безумие Вудстока[3], здесь все еще считается, что ни девушки, ни семейные пары в бары ходить не должны. Есть небольшая пиццерия рядом с супермаркетом, вот туда они ходят пару раз в неделю.

Лайонел старается большую часть времени проводить на террасе перед домом. Иногда он приезжает ближе к одиннадцати вечера и, увидев, что окна дома все еще горят, старается как можно тише пробраться к лавочке на террасе, где открывает заготовленное заранее пиво и сидит в абсолютной тишине, дожидаясь того момента, когда окна в доме наконец погаснут. С сыном он общается мало по той простой причине, что это сложно организовать. Прогулка с ребенком предполагает прогулку и с Джойс. Он все еще любит ее, но если пару часов в день с ней можно было провести вполне спокойно, то за время такой прогулки, даже если они не ссорятся, а вполне мирно изображают идеальную пару, его охватывает совершенно невыносимое ощущение безысходности.

Иногда вечера в семействе Дамеров проходят именно так, как в любимых мыльных операх Джойс. Лайонел возвращался домой около восьми вечера и проходит на кухню. Здесь, перед телевизором, уже сидит Джеффри. На экране моряк Попай[4] поедает свою порцию шпината. Лайонел присаживается рядом с сыном и начинает ждать ужина. Джойс никогда не любила готовить, но в такие вечера все же собирается с духом и отправляет на сковородку пару стейков.

– Я не хочу есть! – заливался слезами трехлетний Джеффри, когда перед ним оказывался кусок только что поджаренного мяса с кучей нелюбимых им овощей.

Лайонел начинает молча жевать кусок плохо прожаренного мяса. Слышится лишь неприятный стук металлического ножа о тарелку. Джеффри безо всякого энтузиазма ковыряет детской вилкой в овощах. Почему-то в этот момент всегда возникает такое напряжение, какое обычно бывает на экзамене. Причем Джеффри и Лайонел в роли нерадивых студентов.

– Прекрати капризничать! Мальчики не капризничают! Ешь немедленно! – возмущается женщина.