Тем тяжелее будет падение - Михаил Март

Солнце уже взошло, день предстоял теплый и безветренный. На деревьях распускались листочки – зарождение новой жизни. Наслаждайся бытием и радуйся, так ведь нет, ненасытная утроба жаждет острых ощущений и ради чего?!

* * *

Анна решила, что за свое спасение она расплатилась сполна. Полночи в салоне старого уазика на солдатских бушлатах у нее с Вадимом кипели страсти.

Кажется, они сумели дать друг другу то, что хотели. Год за колючей проволокой без мужчин одной ночью не компенсируешь, она готова продолжить, и условия для этого можно найти более приемлемые, но ей пришлось проститься с Вадимом. Ему лучше не знать, куда она пойдет. Анна не сомневалась, что его вскоре вычислят, найдут и заставят говорить. Вадим – парень подневольный, привязанный к месту службы, лишенный права свободного передвижения, а значит, ему очень трудно бесследно исчезнуть. Да и зачем парню жизнь ломать? Молодой, красивый, вся жизнь впереди, он еще найдет свое счастье, а ей он только в тягость. Она пообещала ему написать, как только устроит свои дела. Пусть ждет, пока не забудет. Они провели чудесную ночь, что еще надо! Каждый из них ждал мгновений наслаждения, каждый получил то, что хотел, но на этом придется поставить точку.

Разница заключалась в том, что она знала об этом, а он нет. Он вообще мало о ней знал, и тем лучше для него. На рассвете Вадим подвез ее к платформе «Сорок пятый километр», там они расстались. Он верил, что ненадолго, она знала, что навсегда.

Первой электричкой Анна поехала в сторону Москвы. На станции «Дачная» девушка сошла и направилась к поселку, миновала его, пересекла поле, потом пролесок и вышла к каменному городку. Здесь в окружении березовой рощи возвышались особняки московской знати, а точнее, тех, кто имел достаточно денег и не отказывал себе в удовольствии.

Участки по полгектара позволяли строиться с должным размахом и при этом оставаться на почтительном расстоянии от соседей. Обитатели особняков жили замкнуто и не интересовались теми, кто живет рядом. Вряд ли они видели друг друга в глаза. Кирпичные заборы были слишком высоки, а из ворот выезжали машины с тонированными стеклами.

Ей не пришлось долго искать нужный дом, их не так уж много выросло за последний год. Она хорошо знала дорогу, и забыть ее не могла. Человек не может забыть место, где у него все – счастье и надежда, прошлое и будущее, смысл всего, ради чего он живет.

Через пять минут она стояла у ворот, которых раньше здесь не было.

Огромные чугунные монстры. Забор вырос еще больше, а на вершине затаились видеокамеры и змейкой пробегала колючая проволока.

– Боже ты мой! Нормальные люди рвутся на свободу, а эти добровольно идут в заточение. Несчастные!

Она не решилась нажать кнопку звонка. Тот, кто здесь жил раньше, не стал бы так прятаться. Анна пошла дальше. У опушки в покосившейся хибаре жил старик.

Его жилище не смели с лица земли только по одной причине: никто лучше него не высаживал цветы и не разбивал клумбы. Платили ему гроши, но деньги его не интересовали. Важно, чтобы не трогали и дали дожить свой век там, где родился, где похоронены жена и дочь. Ему приходилось ухаживать за всем кладбищем, чем он и занимался все свое время. После того как деревеньку «распахали» под строительство коттеджей, всех разнесло по ветру. Старое кладбище за лесом начало зарастать бурьяном. Вот дед Матвей и воспрепятствовал этому.

Негоже терять память об усопших, и начал Матвей строгать доски, ставить новые кресты, высаживать цветы, посыпать песком дорожки.

В такую избушку страшно входить, вот-вот крыша на голову свалится, но Анна вошла. В сенях стоял гроб, и девушка от неожиданности вздрогнула. Кажется, она и здесь опоздала. Но кашель, донесшийся из комнаты, успокоил ее – старик был дома. Она постучала в дверь и вошла. Здесь жил счастливый человек, он мог себе позволить не иметь замков. Старик пил чай, сидя у окошка. Он был живым и подвижным в свои восемьдесят два, не думал о болезнях и смерти, а все потому, что понимал нужность и важность своего существования.

– Что, дочка, гроба напугалась? Жив еще, но смерть не за горами, позаботился, дабы в овраг не выбросили. Мужики из соседней деревушки похоронят. Я им в подвале самогонки оставил на помин души. Четверти им хватит.

– Вы меня не помните, дед Матвей? Я Аня. У меня здесь друг живет, а может, жил. Николай Николасвич Поспехин, художник. Вы за его оранжереей ухаживали и о цветах нам рассказывали. Он вам картину подарил. Вот она, над кроватью висит.

– Помню-помню, мозги еще варят. Хороший художник был. Видать, тебя долго по свету носило. Помер Коля. Как и что, не знаю. Приехал его сын и нашел его мертвым на ковре в гостиной. Здесь его и похоронили. А дом сын тут же продал. Со всем добром, только картины забрал. Сейчас там какой-то тип живет. Зовут его Евгением Александровичем, годков сорок. С кем живет, не знаю, но народу на его участке всегда много.

– Вы были там?

– Да, шиповник высаживал. Оранжерею-то сломали. Новый хозяин цветы не любит. Этаж в доме надстроил, все по-своему переделывает.

– А баню не трогал?

– А что ее трогать! Банька знатная, на совесть построена, со знанием дела. А так, кто его знает, он мужик странный, своевольный, все по-своему хочет, живет сам по себе. Самодур, одним словом.

– Небедный самодур. Такие хоромы купить не каждому по карману. Поспехин пять лет дом строил, так у него же картины на лондонских аукционах продавались.

– Нет, новый хозяин не из ваших. Даже я понимаю, что грамоте его плохо обучали, а красоте он предпочитает стрельбу. Тир открытый на участке устроили, все цветы помяли. Из чего они там только не стреляют! Сейчас бассейн роет и застеклять его собирается. Аккурат рядом с банькой. Если хочешь, я тебя отведу на Колину могилку. Ему приятно будет.

– В другой раз, Матвей Силантьич. Мне в город нужно. Я еще приеду сюда. Скоро приеду, тогда и на могилу сходим.

Анна ушла. Сейчас электрички забиты до отказа, люди едут на работу, час пик, и она проскользнет незаметно. Что делать, она не знала. Все расчеты полетели к чертям собачьим, ни денег, ни документов, ни пристанища. Если ее начнут искать, то все сразу. Старыми связями не воспользуешься, о них всем заинтересованным лицам известно. У нее не больше суток на свободное перемещение, потом начнутся облавы. А за сутки она ничего не успеет, тут и думать нечего. Из Москвы далеко не уедешь. Все, что ей нужно, здесь, и она должна быть здесь. Об этом ее враги тоже догадываются. Вырвалась из одного капкана, чтобы саму себя загнать в другой, более страшный и даже смертельно опасный.

Знала она один адрес в Москве, надежный. Про него никто из ее врагов не ведал. Там приютят, согреют и помогут. Уже помогали. Она втиснулась в вагон метро и поехала к центру.

Ей всегда везло, все давалось с легкостью, и только со своими мужьями она не могла поладить. Но ведь это мелочи, если все строилось не на любви, а на прихотях. Ушел один, пришел другой. Она успела о них забыть. Успех всегда сопутствовал молодой, красивой и талантливой актрисе, но вот фортуна отвернулась от нее. Месяц кошмара, из которого ей с трудом удалось вырваться и вдруг сказочно разбогатеть. Сказка длилась недолго. Богатство, как видно, счастья не приносит, и все полетело вверх тормашками. Сейчас она превратилась в бесправное существо, лишенное всего на свете, кроме жизни, висящей на волоске.